Михаил Шаламов - Серая хризантема [Фантастические повести и рассказы]

Потом они молча сидели и думали. Обоих грызла безысходность.

— Я, кажется, нашла выход, — тихо, но твердо сказала девушка, — ты должен прийти в деревню и убить меня. При свидетелях. Тогда нам поверят.

Гуннар поднял на нее непонимающий взгляд:

— Ты ошалела, Хельга?

— Это последний и единственный выход, — сказала она. — Сегодня ночью кончается срок, который нам дали пришельцы. — Гуннар смотрел на ее спокойное лицо, и ему было страшно. А девушка продолжала: — Сегодня вечером, после киносеанса, ты придешь к клубу и убьешь меня на крыльце. Оденься пострашнее. Надень шлем с рогами…

— У меня нет шлема с рогами, — как завороженный, пробормотал Гуннар.

— Так возьми у кого-нибудь…

— Никто из наших не носит рогатых шлемов, — тем же тоном возразил скальд, не в силах оторвать взгляда от Ольгиного лица. Кто знает, какие мысли бродили в его голове в эти минуты.

— Ты выстрелишь в меня из лука. Ты метко стреляешь?

— Метко, — кивнул головой викинг.

— Вот и выстрелишь… — Голос Ольги дрогнул. Она подошла к скальду и осторожно дотронулась пальцем до бугристого шрама на его щеке. — А это больно, когда убивают?

— Больно, — ответил Гуннар.

Ольга вздрогнула.

— Ты только не промахнись, пожалуйста, — попросила она, — я очень боюсь боли. Я всегда такая трусиха…

— Я не хочу! — сказал Гуннар, вставая. — Я не буду стрелять.

— Нужно! — твердо возразила девушка. — Ты должен!

Курган Хельги был насыпан слоями: слой из золота и серебра — слой из земли и камней.

— Утром — бой, — почесываясь, сказал Кале. — Сегодня всем спать, беречь силы. Завтра, парни, повеселимся! Мы вырвем у этих дикарей правду. Можно считать, что эта самая «сорни-эква» уже греет нам руки! — Наперсник конунга демонстративно зевнул, видом своим показывая, что сейчас он завалится под куст и всем медведям страны Биармланд не поднять его с жесткого елового ложа.

Кале уже накрыл плащом груду лапника, когда Гуннар тенью выскользнул из-за куста и присел рядом на корточки.

— Что, Кале, мы так и двинемся завтра наобум? А если биармы подстроили нам ловушку? Ты думал об этом?

— Думал! — буркнул Змей. — Я посылал к деревне Красного Камня. Биармы не подозревают ни о чем, вовсю жгут огни. Они даже не удосужились выставить караулы.

Похоже, давненько в этих лесах не звенели мечи. Ничего, завтра мы проучим этих безмозглых короедов!

— А не беспечен ли ты сам, Кале? Глупо было поручать вечернюю разведку Красному Камню. Он храбрый воин, но стареет, и глаза у него уже не те, что прежде. Он незаменим в схватке, но в вечерней разведке от этого берсерка мало проку. Красный Камень мог пройти в сумраке мимо вражеских постов и не заметить их. Я не верю глазам Красного Камня, Кале!

— Что ж, пожалуй, ты прав, — задумчиво сказал Змей. — Бери Эйрика и иди с ним к деревне. Можете пошарить вокруг нее, вдруг биармы перенесли капище поближе к селению! — Глаза Змея недобро сверкнули. — Эх, послушал я тебя, угробил толмача! Был бы жив Гунявый — пленных бы взяли, допросили бы… А то и капища не нашли, и деревню чуть было не проглядели! Ты виноват перед всеми нами, Гуннар, и ты должен оправдаться делом.

— Я постараюсь, Кале! — послушно ответил скальд.

Эйрик Бесстрашный играл со своим бурундучком, когда Гуннар подошел к нему.

— Куда ты собрался, Гуннар? — дружелюбно спросил берсерк, осторожно подкладывая полосатому зверьку кусочки сухого сыра. Бурундучок деликатно брал их и засовывал на черный день за щеку.

— Собирайся и ты, витязь! Змей послал нас с тобой на разведку.

Эйрик сунул зверька за пазуху, высыпал туда же остатки сыра и встал.

— Я рад, что мы пойдем вместе, Гуннар!

Когда они завернули за оружием к остывающему кострищу, берсерк очень удивился, увидев, что скальд собирается в разведку, как на бой.

— Эй, зачем ты лук-то берешь? Нам же по кустам ползать! Можно подумать, что это твоя первая разведка!

— Воин должен устрашать врага своим видом, — терпеливо объяснил ему Гуннар. — Ты — берсерк, тебя и так все боятся, — Эйрик расплылся в простодушной улыбке, — а я должен одеться пострашнее. А то ведь завидно: тебя будут бояться, а меня — нет.

Эйрик улыбался уже во весь свой щербатый рот.

— Люблю тебя, как брата! — сказал он, хлопнув Гуннара по плечу. — Пошли, скальд!

Гуннар промолчал. Он не вымолвил ни слова, пока они шли к опушке. Скальд вел в поводу серую лошадь.

У околицы они долго лежали в бурьяне.

— Похоже, у биармов сегодня праздник, — заметил берсерк, — ишь, сколько факелов понавтыкали!

Гуннар впервые видел эту деревню и теперь с интересом рассматривал ее, залитую светом. «И это не факелы, — думал он, — это что-то другое. Что ж, будет легче выполнить план Хельги, если в деревне светло, как днем».

— Слушай, витязь, — обратился он к Эйрику, — а ведь здорово будет, если мы притащим в лагерь еще одного пленника. Уж вы-то с Вельси сумеете развязать ему язык!..

— Еще бы! — обрадовался берсерк. — Я ему пальцы по одному отрежу. Заговорит как миленький! А еще лучше, если мы захватим бабенку. Ко всему прочему еще и позабавимся! — И он дробно захихикал, прикрывая рот рукой.

— Вот и прекрасно! Я пойду в деревню и выберу нам с тобой бабенку. Ты ведь пухленьких любишь?

Эйрик трясся от беззвучного хохота.

— Так я пойду, а ты, витязь, жди меня здесь, у дороги. Погрузим бабу на лошадь — и в лагерь. Если сделаем все без шума, Кале похвалит нас с тобой, Эйрик. Здорово, правда?!

— Ага! — ответил берсерк. — Я скажу Змею, что это — твоя затея, и Кале, может быть, позволит тебе позабавиться с ней первому. Ты отважный воин, Гуннар.

— Стереги лошадь! — Скальд сунул поводья в потный кулак Эйрика и, поддерживая лук, скользнул в темноту.

У биармов были добротные дома. На родине Гуннара редкий бонд имел такое жилище. И сейчас, пробираясь в тени огороженных штакетником палисадов, за которыми лиловели в сумерках тяжелые гроздья сирени, скальд завидовал владельцам таких усадеб.

«Эх, бросить бы все, взять Хельгу и поселиться с ней здесь, пусть даже с биармами. Лесу вокруг — море. Построим усадьбу, заведем овец… Рабов Гуннар добудет. Чем не жизнь? И постоять за семью Гуннару не трудно — умелый воин, полжизни в боях. Характер у него покладистый, с соседями ссориться не станет. Жить бы да радоваться!»

Гуннар уже знал, что делать. Он сумеет убить одним гарпуном двух тюленей: и угодить новым богам, и спасти для себя Хельгу. Чтобы не прозевать свое счастье, нужно действовать решительно. Теперь викинг чувствовал прилив сил.

А вот и тот дом, о котором говорила Хельга. Перед ним, в центре ярко освещенного пространства, стоит вырубленная из серого гранита фигура. «Новый бог биармов», — понял Гуннар и на всякий случай, коснувшись серебряного распятия под курткой, прочитал молитву Одину.