Николай Грошев - Рассказы [СИ]

Белые барашки облаков безмолвно плыли в ярко-синем небе. Солнце, всего пару часов назад показавшееся из-за горизонта, сейчас нежно ласкало белые корабли небесного океана и цветущую землю под ними. А под ними, там, далеко внизу раскинулся тихий городок. Маленький город жил своей повседневной жизнью, купаясь в лучах щедрого светила. Там цвела весна, этот год принёс сюда тёплую весну. Солнце грело, а не пекло, тёплый ветер трепал только-только зазеленевшие кроны деревьев…

Прикурив, он сломал спичку и бросил её в сторону от себя: как обычно. Даже не обратив внимания на результат, он шагал дальше. Он, всегда прикурив, ломал спичку и со временем, это стало чем-то вроде ритуала, происходившего автоматически. Почему-то ему казалось, что сломанная спичка несёт удачу. Глупо? Возможно, а вот он думал иначе. Подставив лицо нежному весеннему ветру, парень шёл не оглядываясь, думая о чём-то своём…

А на обочине, затерявшись в густой изумрудной траве, лежала спичка, целая спичка. В этот раз она не сломалась…

Город притих: час пик в нём минул лет двадцать назад. Редкие машины, истошно визжа шинами, проносились по дороге, ещё более редкие прохожие опасливо косясь в сторону дороги, спешили куда-то по своим делам.

Он шёл, не торопясь: ему спешить было не куда. Выходной. Сегодня он мог позволить себе бесцельно слоняться по родному району, наслаждаясь праздничным настроением природы… Вот только, то о чём он думал сейчас, вовсе не вязалось с окружающим его благополучием. Красивое лицо не выражало ни одной из этих мыслей, лишь грустная улыбка, будто застывшая и полные печали глаза, могли поведать о том, что творилось в его голове. Крепко сбитая фигура парня говорила о силе и скорости. Полный жизни, тот у кого всё ещё впереди… Но, там где он проходил, там за ним, почти ощутимый физически, тянулся шлейф невыразимой словами грусти.

Немногие молодые девушки, встретившиеся ему на пути, с интересом оглядывали его — порой улыбались. Но, повстречавшись с ним взглядом, спешили отвести глаза в сторону и поскорее удалиться. Почему? Вряд ли они сами могли бы дать ответ на этот вопрос. Печальный взгляд парня наводил тоску, заставлял их вздрагивать, словно от леденящего холода, и по-весеннему хорошее настроение на сверхсветовых скоростях испарялось в неизвестном направлении.

«Ха, вот ещё одна — Думал он, глядя прямо перед собой и по-прежнему не торопясь, печатая шаг. — Интересно: они чувствую что ли?»

— Видимо да. — Вслух ответил он на свой же собственный вопрос, когда молоденькая девушка, отведя взгляд, быстро перешла на другую сторону дороги.

Больше он о них не думал: мысли вновь вернулись на те же мрачные полозья.

«Как же я устал, господи, когда же это кончится? — Мысли текли вяло, по уже накатанному пути. Отдавшись на их волю, он позволил себе идти, куда, что называется: ноги понесут. — Сколько же мне мучиться? А господи? Весна, бабы ищут новых самцов… Блевать, охота. До чего тошно! Может напиться? Давно не пил, уже давно. Когда же смерти час настанет? А может всё-таки напиться? Нет, нельзя. Помнишь, что было в последний раз? А ведь уже почти год как она бросила тебя, целый год! Как хочется умереть… А может всё-таки напиться… Эх, малыш, малыш. Моя Наташа, как же я скучаю. И почему всё так глупо вышло?»

Всё вокруг кипело жизнью, а этот странный, полный энергии парень думал о смерти. Он думал, он вспоминал. Волна воспоминаний, вдруг захлестнула его с головой. Теперь он уже не сознавал куда идёт, а улыбка перестала быть печальной, в глазах появился свет. Память унесла его в далёкое прошлое, туда, где он был так счастлив, где он не думал о смерти, не просил о ней как больной раком просит дозу морфия, где строил планы на будущее.

Наташа! Музыка этого имени была для него слаще всего на свете. Они встречались долго, почти три года. Он так любил её. Да, многие с завистью смотрели на них. И правда, их отношения походили на сказку. Сказку, в которую он поверил всей душой, которой жил тогда. И он даже представить себе не мог, что всё так кончится, так резко и так неожиданно. Она растоптала его, плюнула в душу, поступила так подло и так глупо. Но он тогда, сходя с ума от боли, поправ свою гордость, он пытался вернуть её. У него не получилось. Она больше не хотела быть с ним, и он сдался, ушёл, храня боль в своём сердце.

Почти три месяца он пил, пил без остановки. Засыпал пьяный, а просыпаясь шёл за бутылкой. Он сходил с ума. Родители и брат пытались ему помочь, но это привело только… Теперь он так не пил. Наташа дорого обошлась ему, очень дорого. Лучшие друзья — теперь враги, любящие родители — они никогда его не простят…

Несмотря ни на что он по-прежнему любил. В те дни он узнал что его любовь испытывала патологическое желание бегать на лево, чем регулярно занималась все годы их отношений. Да, он был слеп, и он давно простил её — ведь он любил, любил по-прежнему её одну. За весь год он так и не был ни с одной женщиной. В целом мире для него существовала лишь одна женщина…

Но сейчас он вспоминал совсем не это. В те дни он знал лишь боль, его разум балансировал на лезвии ножа. Пучина безумия стремилась поглотить его. Он не раз пытался оборвать свою жизнь, ненужную и бесполезную теперь. Почему-то не выходило: рвалась верёвка, нож попадался тупой, и тому подобное.

Сейчас он вспоминал о тех счастливых днях, когда они были вместе. Он жил лишь прошлым.

Вспомнился её счастливый смех, голубые глаза — вечно весёлые и такие красивые. Он вспомнил, как они шли по улице, рука об руку говоря ни о чём, как они сидели в её комнате, обняв друг друга. Она о чём-то говорила, а он, не слыша слов, наслаждался её щебетом, музыкой её голоса.

Он вспомнил даже то, о чём, казалось, давно забыл.

Новый год. Они провели его вдвоём. Красное вино и свечи, маленький скромный столик и её счастливый смех. И великолепная ночь полная любви и страсти.

Вспомнился их первый раз. Оба неопытные, великовозрастные дети. Они учились искусству любви на собственном опыте.

Он весело рассмеялся: какое было время, какое время.

Вновь ветер воспоминаний увёл его в дни счастья. Он вновь переживал те давно минувшие дни…

Захваченный ветром памяти он и сам не замечал куда идёт. А не всё ли равно? Он давно поставил крест на своей жизни и ждал лишь часа смерти. Он так давно не видел её, но так хорошо помнил. Каждая чёрточка столь милого лица, каждый изгиб великолепного тела — они навсегда врезались в его память, и больше он уже не видел ни кого. Мир давно перестал для него существовать, а жизнь стала невыносимой пыткой.