Филип Дик - Шалтай–Болтай в Окленде

— Ну что, наверно, пора ехать. Уже почти десять, — и неохотно поднялась на ноги.

Из сарая вышел Чик и прошел мимо жены, шлепнув ее ладонью.

— Поехали, — сказал он.

— Как я выгляжу? — спросила Лиз у Вирджинии. — Ничего?

— Замечательно, — сказала Вирджиния и подумала: «Если не считать комиксов».

Но ее тут же кольнуло чувство вины. «Злая я, — сказала она себе. — Злая и несправедливая. Но Роджеру все–таки расскажу, — с наслаждением думала она. — Вот бы сфотографировать, как она тут сидела. На память».

На заднем сиденье «универсала» мальчики со всей серьезностью погрузились в чтение, не обращая никакого внимания на то, что мелькало за окнами.

— Ребята, не надо читать на ходу, — наставительно сказал Чик. — Зрение испортите. — Пес, услышав его голос, вскочил. — Заканчивайте, ребята.

Хоть и не сразу, они оторвались от комиксов и отложили книжки в сторону. «Какие послушные», — подумала Вирджиния. В них присутствовала та же основательность, что и в их отце, который умел придать значение любому действию. А ее сегодня, как и всегда по субботам, охватывала лень. Хождение по магазинам вызывало у нее ощущение достатка, как будто еще оставались какие–то лишние деньги. Она разрешала себе ходить, не торопясь, перебирать юбки, платья, примерять, что хотелось. Она не обязана покупать что–то или не покупать. Если продавщицам что–то не нравилось — что ж, она не нуждается в их одобрении. Можно просто уйти. Она свободна: можно сходить куда–нибудь еще, можно даже просто вернуться домой. И ей нравился гул толпы, теснота и толкотня в центральных магазинах по субботам, словно какое–то действо разыгрывалось среди этого многолюдного собрания.

Отключившись от своих размышлений, Вирджиния услышала, как Чик и Лиз вполголоса, но сварливо заспорили о чем–то.

— Надо же, без чулок, — сказал Чик, сидевший лицом к жене и спиной к Вирджинии. — А под блузкой надето что–нибудь? Вообще ничего?

— Нижнее белье, — ответила Лиз, сосредоточенно глядя поверх руля на ехавшие впереди машины.

— Да нет на тебе нижнего белья.

— Есть. Смотри.

Оторвав левую руку от руля, она показала ему лямку комбинации.

— А еще? — Он подождал ответа, но его не последовало. — Больше ничего. Почему ты не надеваешь бюстгальтер, когда выходишь из дома? Почему тебе обязательно надо хоть что–нибудь, да не надеть? Ты выходишь в таком виде, чтобы на тебя обращали внимание? Это какая–то инфантильная тяга выставлять напоказ свое тело или бросать вызов обществу, или же твоя невнимательность настолько вошла в привычку, что ты уже не знаешь, одета ты или нет? Скажи мне, почему ты не надела все остальное? А если ты забыла, почему это повторяется так часто?

— Я не нашла ни одной пары чулок, на которой не спустилась бы петля, все мои лифчики или сушатся, или в стирке, или еще где–то, а трусы я не успела надеть.

— Разворачивайся–ка, поехали домой, и ты их наденешь.

— У нас нет на это времени. Да и тебе–то какая разница? Почему тебя всегда так волнует то, что тебя вообще не касается? Кто–нибудь увидит, что я без чулок, если только случайно не окажется ко мне впритык?

— Нужно носить бюстгальтер. Нельзя выходить из дома без бюстгальтера. Через блузку же все видно. Я ведь через нее и увидел, что ты без лифчика. Посмотри сама, когда солнце на тебя светит. Вниз посмотри. Я пока руль подержу.

Он ухватился за руль, но она не отпускала его.

— Ты просил меня поторопиться, — сказала Лиз. — Я не успела погладить лифчик.

Чик повернулся на сиденье лицом к Вирджинии. Он не на шутку разозлился.

— Заметьте, это я, оказывается, виноват, но она торопится, все, мол, как положено. На самом деле она просто не знает, почему она поступает так или иначе. Делает первое, что придет в голову.

Сидевшим сзади мальчишкам, похоже, не было никакого дела до этой размолвки. Они снова, все так же серьезно, принялись за комиксы. Но Вирджинии ссора была неприятна. Ей хотелось, чтобы все как–то уладилось.

— По–моему, все очень просто, — сказала она, обращаясь к Чику и Лиз. — Мы ведь по магазинам собрались походить — вот Лиз и купит все, что нужно.

А иначе день пойдет насмарку.

— Правильно, — согласился Чик. — Очень практичный выход.

Лицо его было уже не таким суровым, и вскоре он уже улыбался.

— Я поищу, — сказала Лиз. — Посмотрю, будет ли там то, что мне нужно. — Она остановила машину на красный свет. — Больше всего мне нужны туфли. А обоим ребятам рубашки нужны. У меня в сумке список.

Чик больше не спорил.

— Заедем сначала за вашей мамой и Греггом, или сразу в магазин? — спросил он у Вирджинии. — Решайте.

— Надо бы сначала их забрать, — сказала Вирджиния. — Я думаю. Они могли уйти. Мама вроде бы собиралась к одной знакомой, которая занимается недвижимостью: она подумывает, не попробовать ли получить лицензию. Эта знакомая подбивает ее.

— А что, дело неплохое, — поддержал эту идею Чик. — Вложений своих не теряешь — разве что на оргтехнику. Правда, там такая конкуренция. И с лицензией штата целая морока. — Он уже окончательно успокоился. — А сами вы не думали заняться чем–нибудь в этом роде? Многие энергичные молодые женщины пробуют себя в недвижимости. У них весь день для этого свободен.

— Знаю, — сказала она. — Но у меня много дел. Танцы, например.

Чик подумал.

— Меня–то, конечно, больше участки под коммерческую застройку интересуют, — признался он. — Я бы не смог возить туда–сюда пожилых дам, вечно лебезить перед ними. Одно из необходимых качеств агента по недвижимости — уметь вешать лапшу на уши. Вы со мной согласны?

— Согласна, — сказала она.

— Это, в конце концов, не полноценный бизнес, — вынес приговор Чик и важно насупил брови. — Некоторым из этих ловкачей только бы комиссионные загрести и смыться.

Вирджиния кивнула, озабоченная тем, что он подумает об их магазине. Очевидно, в бизнесе он строго придерживался этических норм. Его мнение было ей важно.

— А ваш магазин вам небезразличен? — поинтересовался Чик.

— Он мне небезразличен, — сказала она. — Но мне не обязательно там сидеть. В этом нет необходимости. Он и без меня прекрасно справляется.

— А что за танцами вы занимаетесь?

Он спросил это так, что ей сразу стало ясно, какие у него на этот счет представления: ночные клубы, или в лучшем случае танцевальный дуэт Каслов [164] Вернон и Айрин Касл — известнейшая семейная танцевальная пара второго десятилетия XX века в Европе и Америке. , или, возможно, Джинджер Роджерс и Фред Астер.

— Вы слышали о Марте Грэм?

— Кажется, да, — сказал он.

Она рассказала ему об этой школе интерпретативного танца–модерн. О групповой терапии, психодраме и тому подобном. Он вроде бы слушал, но особого отклика не чувствовалось.