Кристина Пурда - Каникулы на Аляске

— Это совсем рядом, и нас там никто не увидит. — И корабль, сделав плавный вираж, через несколько секунд совершил мягкую и беззвучную посадку на противоположной стороне ледника, на небольшой лесной поляне.

— Видишь Монк, все работает! — Радостно улыбаясь, произнес Лин.

— Значит, мы сможем защитить Майкла. Нас создали, чтобы мы помогали людям. Ты первый человек на этой планете, с которым мы вступили в контакт. Благодаря тебе, мы смогли выбраться из ледяного плена. Теперь мы будем служить тебе, и ты можешь давать нам любые команды, правда, Монк? — Монк одобрительно закивал головой, а Майкл даже растерялся в первую секунду, и не знал, что ответить на такие добрые и справедливые слова своих новых друзей. В его детской голове все смешалось и перепуталось. Ощущение времени и реальности ушло на второй план. Взамен же появилось совершенно иное, неведомое ему доселе чувство — чувство товарищества и новой настоящей дружбы. Майкл смущенно опустил глаза, но тут же, со взрослой деловитостью произнес:

— Теперь, вы мои лучшие друзья, и вы мне очень нравитесь! — Лин и Монк с добрыми улыбками смотрели на Майкла.

— Ребята, а Вы обещали показать мне, как работает летающая камера. Нам нужно следить за полицейскими. Ведь мы далеко от них? — С серьезным и озабоченным видом спросил мальчик.

— Очень просто! Вот смотри. От них мы сейчас не более … (Монк в уме перевел их меру длины в земную) двух ваших земных миль. Вот здесь они сейчас находятся. — И Монк указал пальцем на монитор, на котором на весь экран светилась карта местности вокруг метеостанции.

— Как только прибудет к ним подкрепление, мы все увидим с помощью нашей «Олли», которую мы уже отправили вслед за ними.

— Как! Уже отправили? Вот это да! — удивился Майкл. — А когда нужно, она сможет сюда вернуться?

— Конечно. Мы можем управлять ею прямо отсюда.

— Да! Классная штучка! И управлять ею можно без всяких проводов?

— А, что такое провода? — В свою очередь спросил Лин и удивленно посмотрел на Майкла.

Небо на востоке еще не начало светлеть, и звезды за несколько минут до рассвета, казалось, стали светить и искриться ярче, чем час назад. Легкий ветерок подул с реки, лаская приятной прохладой кипарисы, мангровые кустарники и цветы, умытые предрассветной росой.

Группа, состоящая из трех паломников, подошла к сооружению, похожему на небольшой дворец, построенный из красного камня, и украшенный белым узорчатым портиком, увенчанным, выстроившимися в ряд одиннадцатью небольшими белыми куполами. По бокам от портика, примыкая к нему через высокие двухэтажные арочные балконы, расположились две граненые башни, заканчивающиеся ажурными беседками с белыми крышами-куполами.

Паломники подошли к главным воротам, которые были открыты, но охранялись двумя вооруженными солдатами. Время для посетителей еще не наступило, но один из трех подошедших мужчин дал каждому из охранников по золотой монете, и правило мгновенно превратилось в исключение.

Через несколько шагов паломники, пройдя через куполообразную арку, оказались на территории великолепного парка. В этот момент небо на востоке посветлело и засветилось первыми лучами утреннего солнца. И хотя сам диск еще не всплыл над горизонтом, его всеобъемлющая энергия и сила

окрасила края редких облаков чуть заметными розовыми бликами. Неожиданно голоса птиц стали громче, наполняя рассветную тишину переливами чарующих нот самых разных оттенков.

Взору изумленных посетителей открылась картина, равной по силе и совершенству которой, они здесь на Земле еще не видели. Прямо перед ними на расстоянии нескольких сотен ярдов, словно картинка из восточной сказки начинал материализовываться на фоне блекнущего звездного неба белоснежный, поражающий воображение дворец.

Элан и его друзья застыли на месте, словно каменные изваяния, не в силах постичь красоту и величие создания человеческих рук и гения. В бесстрашных мужских глазах командора стояли слезы радости и восторга за человеческий разум и трудолюбие, сумевшие в камне воплотить симфонию музыки и чувств.

Небо становилось ярче и сочнее, и первые золотые лучи, дарующие жизнь всему земному, легкими акварельными прикосновениями легли на части стен дворца, купола и бока минаретов, обращенные на восток. Главный купол вдруг вспыхнул мягким бледно-коралловым светом, разливая краски на ажурные рамки арок и купола башен и боковые грани мавзолея. Стороны архитектурного ансамбля, смотрящие на запад, оставались пастельно-голубыми, но постепенно, словно наполняясь солнечным теплом, становились жемчужно-розовыми. Небо на фоне, которого все четче проявлялся мраморный шедевр, сменило бледно-синее покрывало на розово-дымчатую вуаль, и дворец, отражаясь в застывшей глади водоема, ведущего к нему как зеркальная дорога, казалось, парил над водой и землей, создавая нереальное, неземное ощущение легкости и совершенства.

Элан и его экипаж за почти семнадцать лет проведенных на Земле повидали немало творений человеческих рук, созданных как еще до рождества Христова, так и за два тысячелетия новой эры. Пирамиды в Гизе, Римский Колизей, Сирийская Петра, Великая Китайская стена, Лондонский кафедральный собор Святого Павла, Нотр-Дам де Пари, Альгамбра в Гранаде, поразили и вселили в души пришельцев гордость за потомков первых разумных людей, прибывших на Землю с их далекой родины. Но Тадж-Махал их просто сразил! Застывшая музыка и поэзия, совершенство пропорций и монументализм, легкость и очарование, волшебство и реальность, все смешалось в одном неповторимом ритме. Таких архитектурных ансамблей они никогда не видели на Дее. Их рациональная технократическая цивилизация ушла далеко впереди земной в вопросах науки и техники. Но вот в вопросах искусства… Здесь земляне поражали воображение гостей из далеких миров, своими многообразными талантами и трудолюбием. Они словно хотели доказать, что ничто не вечно под солнцем, кроме произведений искусства в самых разных его формах и проявлениях. Много тысяч лет назад, когда на Дее еще не умели строить космические корабли, люди здесь уже возводили прекрасные белые храмы, дворцы и жилища, украшая их колоннами, арками, резными элементами, расписывали стены колоритными композициями, которые наполняли строгие каменные пространства помещений, теплом и любовью, вдыхая в них энергию и жизнь.

Но прошли века, сотни веков, и люди постепенно утратили способность к творчеству в том понимании, в каком она была присуща до начала эры прагматизма. Рациональность, минимализм, конструктивизм, удобство, комфорт, компьютеры, умные дома и машины, роботы, прямолинейность и достаточная необходимость, вошли не только в быт и повседневность, но и в мышление людей. Металл, стекло, бетон, и невообразимое количество искусственных материалов, заполнили жизненное пространство на Дее и ее планетах-соседях. Но не только это не уберегло все, то прекрасное, что некогда создали зодчие на их далекой родине. И ни катаклизмы, ни войны, здесь были не причем. (К счастью, история Деи не знала войн и конфликтов). Самым строгим и неумолимым судьей и палачом для сотен необыкновенных храмов, дворцов и архитектурных ансамблей прошлого, стало Время и равнодушие людей… Только время может полностью, без остатка, стереть с лица Земли не только памятники истории, но и целые города, страны, цивилизации. Жернова времени стирают в порошок гранит, мрамор, бетон, металл. Разрушаются горы, превращаясь в песок и пыль, а на их месте возникают пустыни, или новые города и цивилизации. Мы часто не помним, что было пять лет назад. А пятьдесят? А пятьсот лет, а пять тысяч? Есть ли сейчас на Земле сохранившиеся в первозданном виде памятники архитектуры, которым пять тысяч лет? Вряд ли. А, что будет с ними через пятьдесят тысяч лет? Ничего…, прах…, воспоминание…, чудом сохранившийся документ с изображением или описанием. И все…