Генри Олди - Один плюс один

— Ясно. Следующий.

— Продолжать исследования бессмысленно. Мы знаем, что столкнулись с агрессивной цивилизацией — и этого достаточно. Кроме того, возможно, у них есть и другие, неизвестные нам средства поражения. Мы не должны рисковать. Надо срочно возвращаться на Землю, а эту планету занести в списки запрещенных, как опасную для Человечества.

— Но одного-единственного… мм… инцидента, сколь бы прискорбен он ни был, явно недостаточно для столь категоричных выводов!

— Скажи это Лингвисту, Док! Или ты хочешь, чтобы погиб еще кто-нибудь?!

— Не порите чушь! Скафандры дают вполне надежную защиту…

— Я вижу, вы все недооцениваете опасность. Это агрессивная технологическая цивилизация. Они уже выплавляют металл из руды, строят каменные дома. И еще неизвестно, как быстро они прогрессируют. А если завтра они выйдут в Космос? Вы представляете себе, чем это чревато?! Я считаю, эта цивилизация должна быть уничтожена.

— Вы переоцениваете опасность…

— Все. Дебаты закончены, — оборвал всех Командир. — Второй Пилот прав. Мы должны их уничтожить. Старт через час. Надо засечь все их поселения и провести бомбардировку. Кибернетику приготовить термоядерные бомбы.

Через трое суток на карту были нанесены все поселения аборигенов. В бортовой компьютер ввели программу с курсом звездолета и местами бомбардировок. «Кентавр» шел на первый виток. Вот на экране показалось первое поселение «чертиков». Вспыхнул пурпурный огонек. Командир видел, как от звездолета отделилась и, на мгновение зависнув над планетой, устремилась вниз сверкающая капля водородной бомбы…

Капитан открыл глаза. Над ним склонился Профессор, положив руку на выключенный ситуационный имитатор.

— Поздравляю, молодой человек! — Профессор лично помог новоиспеченному выпускнику Академии Космофлота выбраться из капсулы. — Вы прекрасно выдержали экзамен. С этого момента вы допускаетесь к полетам.

Командир открыл глаза. Над ним склонился Генерал, положив руку на выключенный ситуационный имитатор.

— Вы немного погорячились, курсант. Следовало, конечно, сообщить на Землю. Но лично я вас прекрасно понимаю. Такие офицеры нам нужны. Безопасность цивилизации — превыше всего. Экзамен вы сдали и теперь допущены к полетам. Поздравляю!

1987 г.

Чиано очнулся от холода. Было темно. Все тело ныло после жестоких побоев. Чиано протянул руку и нащупал склизкую поверхность стены. Ну конечно, его бросили в яму. Но ведь он ни в чем не провинился перед тхунами! Каждый день выходил на работу, допоздна таскал тяжелые корзины с рудой, а потом возвращался домой и, поев, тут же засыпал. Он ни разу не ослушался надсмотрщика, ни разу не опоздал, никогда не говорил дерзких слов. И работал — ну, не то чтобы изо всех сил — но и не пытался притворяться больным, как некоторые. За что же его схватили?

Неужели Пино все-таки донес на него?!

Несколько дней назад Пино подошел к нему и сказал:

— Ты знаешь, что твой отец — бунтовщик? Он готовил заговор против наших господ — тхунов, и за это его бросили в яму и скоро сожгут.

— Знаю.

— И ты, наверное, тоже участвовал в заговоре?

— Нет! Как ты мог такое подумать, Пино?! Разве бы я осмелился…

— Ну, даже если ты сам не бунтовщик, ты все равно знал про заговор и не донес об этом.

Чиано задрожал. Однажды ночью, случайно проснувшись, он действительно слышал, как отец совещался со своими товарищами. Они что-то говорили об оружии, о восстании, а дальше Чиано не разобрал, но все равно понял, что отец готовит заговор. Чиано тогда очень испугался, но решил молчать. Ведь он мог и не проснуться, и тогда бы ничего не услышал. Кто об этом узнает? И Пино не мог знать — он только догадывался. И все же…

— Не бойся, я тебя не выдам, — улыбаясь, сказал Пино. — Десять пеко — и я буду молчать.

— У меня нет десяти пеко, — пролепетал Чиано, и тут же поспешно добавил:

— И вообще, я не знал про заговор. Отец мне ничего не говорил.

— Почему же ты тогда дрожишь?

— Холодно, — нашелся Чиано.

— Смотри, в яме будет еще холоднее. Ну так что?

— У меня нет денег. И вообще я ни в чем не виноват, — твердо сказал Чиано.

— Ну, как знаешь. Потом поздно будет, — и Пино ушел.

Прошло несколько дней, и Чиано почти забыл о том разговоре. Пино его небось просто запугивал. Хотел денег выманить. Ха! Нашел дурака!

Но сегодня утром, едва Чиано явился в карьер, его схватили и стали спрашивать, что ему известно о заговоре отца. Чиано кричал, что ничего не знает; тогда его стали бить. Били до тех пор, пока он не потерял сознание. И вот он в яме.

Холод пробирал до самых костей. В яме было сыро, на дне стояли лужицы воды. Чиано с трудом поднялся и стал приседать, стараясь согреться. Тело ныло, острые камешки царапали босые ноги. Вскоре Чиано устал и снова сел, привалившись к склизкой стене. Даже воздух здесь был затхлый, с кисловатым запахом. Чиано знобило. Может, рассказать тхунам правду? Отца все равно схватили, его уже не спасти. Нет. Тогда они станут спрашивать, почему он не донес сразу, и ему будет нечего ответить.

А может, сказать им про Пино? Что он вымогал у него деньги, а потом оклеветал? Да, так и надо сделать! Это единственный шанс. Если тхуны ему поверят, то его отпустят, а Пино не поздоровится. Он ведь их обманул! И тогда Пино самого бросят в яму. Чиано даже улыбнулся при этой мысли.

Вот только отца жалко. Но он сам виноват — зачем устраивал заговор против тхунов? Было уже много заговоров, и каждый раз тхуны все узнавали заранее, или просто побеждали — и заговорщиков сжигали. Тхунов нельзя победить. Их стальные панцири и прозрачные шлемы неуязвимы для пуль, и оружие у них сильнее, и вообще, они всегда были господами, а чики — их рабами и слугами. Правда, отец говорил другое. Он говорил, что тхуны прилетели на Чику с другой звезды двадцать лет назад. Тогда была большая война, но тхуны победили. И с тех пор властвуют над Чикой.

Но это, скорее всего, сказки. Сколько Чиано себя помнит, тхуны всегда были господами, а чики — их рабами. И ни одним заговорщикам не удалось победить тхунов. Значит, бороться с ними бессмысленно. Надо покориться и выполнять все их приказы. Тогда лет через десять тебя, возможно, сделают надсмотрщиком. А надсмотрщику и платят больше, и работа у него легкая — знай себе подгоняй других; и боятся его все… А заговоры устраивать — верная смерть. И зачем отец в это дело ввязался? И ему, Чиано, теперь тоже выкручиваться приходится. Только бы тхуны ему поверили! Только бы выбраться из этой вонючей ямы! А Пино — на его место.

Небо над головой начало светлеть, но теплее пока не становилось. У Чиано зуб на зуб не попадал; ступни ног посинели от холода и уже ничего не чувствовали. Наконец наверху послышался шум, и в яму спустили лестницу.