Ксавье Мюллер - Эректус [litres]

Вертолет разрезал неподвижный воздух. Внизу маслянистое море отражало ослепительные вспышки солнца. Защищаясь от лучей, пилот опустил забрало и разглядел на горизонте силуэт корабля. Он тут же оповестил капитана и сделал длинную петлю, чтобы можно было прочесть на корпусе название. Это был «Юсин Мару 2». Его палуба пустовала, в рубке управления, казалось, тоже никого не было.

Группа захвата приготовилась. Напряжение накалилось. Врачи пойдут после двух военных отрядов с третьей и четвертой группой. Если первая гипотеза была верной, оставалось мало надежды обнаружить уцелевших.

– Так, хорошо, мой капитан, я могу вас опустить.

Вертолет стабилизировался на уровне гарпуна китобойного судна. Военные выпрыгивали парами по команде. На спуск требовалось всего несколько секунд. Опустившись на колени, группа сконцентрировалась на палубе, прежде чем перейти на лестницу, которая вела на ют [24] Ют – кормовая надстройка судна. В юте размещаются каюты и служебные (иногда и грузовые) помещения. . Форджес первым проник в кают-компанию, держа на взводе пистолет-автомат. Животный запах застал их врасплох. Командир предположил, что это могло быть брошенное мясо кита или, что было более вероятным, разлагающийся труп. Эта жуткая мысль обострила его внимание. За двадцать лет службы в армии смерть, какой бы образ она не принимала, больше его не пугала.

Включенный телевизор транслировал турнир по покеру, но его никто не смотрел. На старом протертом красном диване валялись разорванные вещи.

Дальше по коридору тошнотворный запах становился все более невыносимым. Люди обыскивали каюты одну за другой, готовые к тому, что обнаружат груду трупов. Но ничего.

Солдаты подошли к камбузу. Когда они открыли дверь, горло сдавила невероятная вонь. Однако, к своему удивлению, Форджес не узнавал в вони запаха мертвечины.

Кладовая была приоткрыта. Оттуда доносились звуки чавканья. Командир ощутил скачок адреналина. В полнейшей тишине он расставил парой жестов своих людей рядом, а сам занял позицию перед створкой двери высотой чуть больше метра. Форджес крепко взялся за ручку и резко ее дернул. Спустя секунду его мозг взорвался. Ничто не могло подготовить его к подобной сцене. Это было нечто среднее между фильмами про зомби и резней в открытой саванне.

На полу сидело, повернувшись к шкафам из нержавеющей стали, с десяток тварей (он не смог сказать, были ли это люди, похожие на зверей, или наоборот). Они жадно хватали пищу и подносили ее ко рту – ко впалому рту, без губ. Матовая кожа их обнаженных тел была покрыта шерстью. Отличительной чертой этих существ была выступающая арка бровей, которая образовывала костяной козырек над глазами. Если еще к этому добавить отсутствие подбородка, то в целом их вид был ужасающим.

«Что это, черт возьми, такое? Обезьяны? Или люди-обезьяны?»

Капитан уверенно держал их под прицелом, не в состоянии определиться, что это были за существа. Но глубоко в подсознании он уже понял, наверное, из-за еще оставшихся на них клочьев одежды… Твари не обращали на людей внимания. Они были слишком заняты разграблением шкафов и пережевыванием своего скудного пайка. Форджес медленно закрыл створку. У него не было никакого желания спровоцировать реакцию слепой ярости, присущую диким животным.

Один из солдат окликнул его голосом, искаженным от страха:

– Проклятье, капитан, что это такое?

Чтобы не выдать, до какой степени он был взволнован, Форджес спокойно ответил:

– Это экипаж корабля, мой мальчик.

– Гордон, вы меня разочаровываете… Почему мы узнаем о пещерном вирусе из прессы?

Марк Бекер, руководитель ЕЦПКЗ, широким жестом швырнул на стол в зале совещаний журнал «Наука и природа». Он пролетел, подобно камню из керлинга, и упал прямо перед исполнительным директором ВОЗ, который величественно проигнорировал этот выпад. Разозлившись, что не произвел ожидаемого эффекта, Бекер воздел руки вверх. «Ну, это уж слишком, – подумал Стивен. – Началась охота, и они решили расплатиться одним чиновником, перед тем как скрыться в кустах! Без крови не обойтись…»

Гордон демонстрировал абсолютное спокойствие, но на самом деле это было совсем не то чувство, которое он испытывал перед четырьмя присутствующими участниками совещания и директором ФАО Пабло Агуасом, который к ним присоединился по видеосвязи.

– Я здесь ни при чем, и вы это прекрасно понимаете. Вирус Крюгера обрушился на нас меньше чем три недели назад, и мы пока только начинаем изучать его свойства…

– Да ладно! Что вам стоило сразу же нас предупредить? Почему вы оставили нас в стороне? Я говорю от имени ЕЦПКЗ, но вопрос касается не только Европы. ЦКПЗ, вероятно, выскажется точно так же, не так ли, Артур?

Директор ЦКПЗ, Артур Мак-Кормик, присоединился к возмущенному коллеге, нахмурив брови:

– Послушайте, господа, я мог бы поверить, что вы сердитесь. Возможно, мы смогли бы выиграть немного времени, но поразмыслите: я не передал вам немедленно результаты наших исследований только потому, что моя команда располагала лишь гипотезами, а не заключениями! В этот самый момент, когда я разговариваю с вами, мы по-прежнему не готовы определить радиус действия вируса…

– И как давно вам известно о заражении человека? – злобно спросил у него Бекер. – Ведь если мы все здесь, значит, именно об этом и идет речь, разве нет?

– Действительно так. Всего несколько дней.

– В каком состоянии пациент?

– Петрус-Якобус Виллемс восстанавливает свои силы. Совсем скоро он должен поправиться.

– Поправиться, но не выздороветь, я правильно понимаю? – вмешался Марк Антонетти с холодной улыбкой.

Тот, кто окликнул Стивена Гордона, был когда-то его другом и единственным из присутствующих, кто действительно хорошо его знал. Занимая должность генерального военного врача, этот француз получал жалованье в ЕЦПКЗ, и даже если Стивен надеялся избежать с ним встречи, то явно не был удивлен его присутствием. Они не разговаривали с того самого случая в Чаде, в 2003 году, когда оба работали военными врачами. В то время от вирусной лихорадки погибло три солдата, и Антонетти, вероятно, чтобы прикрыть себя, обвинил Гордона в том, что тот затягивал с забором крови на анализ, за что и получил строгий выговор. С тех пор они не общались.

Дабы не поддаться скрытой провокации, Стивен принял нейтральный тон:

– Пока не доказано обратное. У человека наблюдаются такие же последствия вируса, как и у животного. После комы и поражений кожи зараженные особи приходят в норму, однако их метаболизм перепрограммирован.

Исполнительный директор ВОЗ воспользовался этим моментом, чтобы раздать собеседникам досье, которое со всеми прочими документами включало снимки жертвы.