Наталья Берген - Лаборатория бога

На волоске от гибели девушка пульсировала как бешеная. Пульсировала вся ее душа – существо, состоящее из частиц многовариантности. Жизнь теряла равновесие и должна была свалиться в котел смерти и хаоса. Сгусток составлял образ женщины из отдельных кусочков: вот уникальная пульсация души, вот цвет глаз, такого цвета леса, луга, болотистые водоемы, подсвеченные солнечным светом, вот тонкие и живые руки, что теперь повисли жалкими обрывками каната…

Некоторое время сгусток считывал ее, а потом оформился.

Но что-то пошло не так.

Считывание подцепило еще один образ, что содержал элементы предыдущего, будто долго питался теми же конструктами. Так бывает у людей, что переживают одно и то же событие и много думают друг о друге, мысленно сращиваясь.

Это был молодой мужчина с раскосыми глазами, крючковатым носом и грустным лицом.

***

Скоро творческий процесс сошел на нет: мысли налились тяжестью, появилась тревога. Хотелось обернуться и проверить, нет ли кого за спиной.

Оглянувшись, я убедился, что тревога не была пустой. Что-то отозвалось во мне, когда Ми-и-ё-ё появилась рядом. Уж не те ли самые струны?

Как долго она стояла у меня за спиной? Ми-и-ё-ё вполне могла стоять часами не шелохнувшись – в этом я не сомневался.

Я сердито сдвинул брови. Ми-и-ё-ё почти никак не изменилась с последней нашей встречи. Темно-зеленое закрытое платье, скрывавшее надсадную худобу, сменило привычный траур. Пожалуй, все.

– Я немного занят.

– Знаю. Просто хочу извиниться: я не удержалась и… немного поучаствовала в процессе.

– В смысле? В каком процессе?

– Я услышала, что ты пишешь о сгустках. И немного помогла… подкорректировала, чтобы было ближе к истине. Сначала тебя понесло не туда…

– К-как? – я даже подавился словами.

– Как насчет другой темы? О мире сгустков мне все известно, но вот люди… Напиши про людей.

– О людях мне известно, но вот сгустки… – передразнил я. – Ты все-таки используешь меня?

– Нет, хочу узнать больше о вас. И про людей – неправда. Не знаешь ты их так хорошо…

Эх, эта непробиваемая, безыскусная непосредственность… Устал от людского лицемерия – вот тебе, пожалуйста. Но, видимо, без хитрости и здесь не обошлось.

– Оцениваешь мой опыт, не имея своего?

– Прости, – бесцветно сказала Ми-и-ё-ё, – ты не знаешь о людях многого, а я знаю еще меньше, чем ты. Я просто хотела помочь, поделившись конструктами.

– Один плюс: не надо осмыслять информацию, что ты уже вплюнула мне в голову.

– Вплюнула?

– Иначе не скажешь. И все-таки… Ты считаешь, я плохо понимаю людей?

– Как минимум избегаешь мыслей о некоторых из них. Каждый сгусток понимает: если избегать какого-то конструкта, то сложно сплести хорошее полотно. Мир, дом грез – не важно. Ограничивая себя, ты не можешь синтезировать смело. Разве не очевидно?

– Избегаю… вот как! Значит, будем копаться в моих мозгах?

Ми-и-ё-ё вздохнула. Как она это усвоила? Вздохнуть в нужный момент – разве не нужно быть для этого человеком, мыслить и чувствовать как человек?

Ми-и-ё-ё поймала мой изучающий взгляд, и, смутившись, я опустил глаза на исписанные листки бумаги.

– Не хочу, чтобы ты копалась у меня в мозгах. Но, очевидно, я здесь на правах лабораторной мыши. Или даже плодовой мушки.

Ми-и-ё-ё скрестила руки на груди. Ее веки дрогнули. Она опять вздохнула (недавно усвоенный прием покоя не дает?)

– Свобода воли… – теперь двигались только ее губы, лицо оставалось безучастным. – Сгустки не вмешиваются без крайней необходимости. Но ситуация нова для меня, а ты не совсем человек. У тебя есть струны. Стало быть…

– Можно продолжить? Стало быть, я частично сгусток и тебе все хочется, чтобы я поделился информацией и, в свою очередь, поделиться ей со мной. Что же… Иногда мне кажется, что я сойду тут с ума, запертый в своей голове. Я готов делиться, но с одним условием.

Я придвинул стул поближе к столу и сгреб все валявшиеся на столе листки в одну кучу.

– Делимся поровну и только с согласия друг друга.

– Поровну невозможно. Ты просто не переваришь те объемы информации…

– Хорошо, я понял. Делимся по очереди. Я рассказываю про людей. Как могу со своей паршивенькой колокольни. Ты об устройстве мира, чтобы я мог писать дальше, хоть чем-нибудь себя занять. И, думаю, ты сама понимаешь – заставить меня много говорить о людях контрпродуктивно. Знаешь это слово?

Ми-и-ё-ё презрительно фыркнула. Это у нее так хорошо получилось, что я не смог сдержать улыбку.

– Я достаточно прочувствовала, чтобы предположить: людей ты не очень любишь.

Мы оба провалились в молчание. Ни мне, ни, скорее всего, Ми-и-ё-ё не хотелось рассуждать о столь тонких материях. Кто понимает в любви больше – человек, пожизненно и посмертно запертый на чердаке прошлого, или бог с низким эмоциональным интеллектом? Ответ, мягко говоря, не очевиден.

Моя таинственная хозяйка очнулась первая:

– Начнем прямо сейчас?

***

Мы расположились под яблоней. Я механически проверил одежду на предмет муравьев. Ничего. Их не было, как и ветра.

– Сейчас все, что принимают твои струны, растворяется в подсознании. Но можно поработать над внутренним зрением. Тогда я смогу передавать тебе не только смутные обрывки мыслей, но и образы. Мы, сгустки, обладаем внутренним зрением. Теперь способность видеть не смотря есть и у тебя, но людские привычки подавляют ее. Ты всеми силами цепляешься за человеческое восприятие.

– Еще бы не цеплялся. Я же человек. Я же человек?

Я ушиблено усмехнулся. Так, бывает, машина не может завестись. Механический всхлип – и ничего. А ведь хотелось прокричать или прорыдать – неважно – только чтобы почувствовать себя живым.

– Не бойся. Я научу тебя переключаться между… режимами. Я уже прошла через это.

– Что нужно делать?

– Закрой глаза. Попробуй не думать ни о чем.

– Не могу.

– Знаю.

– Я не один такой. Не охота проваливаться в пустоту внутрь себя. Многим. Впрочем, я же не понимаю и не люблю людей, что это я взялся рассуждать…

Ми-и-ё-ё положила свою холодную ладонь на мою. Отторжение завладело мной, но я сдержался. Словно по коже провели чем-то прогорклым и склизким.

– Не думай ни о чем и будь голодным. Тебе нужно научиться запрашивать конструкты. Тогда я смогу передать тебе образ. Позже – целую связку образов. Но, пожалуй, начнем с одного.

– Пожалуй, начнем, – пробормотал я и закрыл глаза.

«Я голоден до конструктов», – мысленно протараторил я, чувствуя себя идиотом. «Я голоден», – отозвалось эхом в подсознании. «Я голоден, потому что несчастен, – подхватило что-то во мне. – Если не дурацкие конструкты, я буду думать… думать много. Сегодня на чердаке…»

Сознание возвело хлипкую плотину на скорую руку, защищаясь от потока воспоминаний. Я открыл глаза и решительно посмотрел на Ми-и-ё-ё.