Ася Плошкина - Заводное сердце. Девочка из ниоткуда [litres]

В лицо ей ударил колючий воздух, разодранное платье путалось вокруг щиколоток. Одна за другой мелькали перед глазами плохо освещенные улицы и подворотни. Варя не разбирала дороги; пугая случайных прохожих, она бросалась то в одну сторону, то в другую.

– Подожди! Куда ты?! – Варя услышала женский голос, но не поняла, кому он принадлежит. Она нырнула в ближайшую арку, пометалась по темному двору и, толкнув скрипучую дверь, ввалилась в тесный и дурно пахнущий подъезд. Варя взлетела по ступенькам и, только оказавшись у чердачной лестницы, осмелилась перевести дух. Наверху темнела квадратная дверка.

Здесь ее вряд ли станут искать, решила девушка. Она выждала пару минут, чутко вслушиваясь в звуки старого дома, а потом вскарабкалась по лесенке и с силой надавила на дверку. К Вариной радости, она поддалась и с обиженным скрежетом откинулась в сторону. На девушку пахнуло тоской и затхлостью – пустой черный квадрат зиял над головой, как перевернутая бездна. Варя вжала голову в плечи. Немного поколебавшись, она зацепилась за край и втянула себя в пугающую темноту.

Как только глаза привыкли к полумраку, Варя увидела, что стоит на пыльном заброшенном чердаке. Скрипучий дощатый пол, в дальнем углу – матрас с торчащей из него соломой, рядом – груда тряпья. Крохотное закопченное окошко почти не пропускает свет, повсюду мусор и пустые бутылки. Что-то прошмыгнуло мимо Вариной ноги. Она отпрыгнула и зажала рот руками, чтобы не закричать.

Невидимое существо пискнуло, зашебуршило и наконец исчезло. Всего лишь мышка! Опасливо поглядывая по сторонам, Варя закрыла крышку люка. Опустилась на соломенный матрас, подтянула коленки к груди и закрыла глаза. Ночь придется провести здесь, на грязном сыром чердаке. «Лучше, чем на улице, – уговаривала себя Варя. – И найти меня будет не так просто. А что дальше? Нужно бежать из Цареграда, но Блюстители наверняка охраняют все ворота». Девушка задрожала и поплотнее закуталась в пелерину. Ей было не так уж холодно, но тоска и страх не хуже промозглого ветра умеют забираться под самую теплую одежду, проникать под кожу и обхватывать сердце морозными пальцами.

Внутренний карман топорщился. Варя просияла. Она выпрямилась, сунула руку за пазуху и извлекла оттуда посыпанную сахаром булочку, еще теплую. В носу защекотало от запаха корицы, желудок болезненно сжался. Варя вцепилась в лакомство с такой силой, словно боялась, что оно может исчезнуть. Любые невзгоды можно перенести, если в животе тепло от свежей булочки.

Девушка скрестила ноги, прислонилась к стене и уже приготовилась начать роскошную трапезу, как снизу послышались шаги. Варя вздрогнула и вперилась взглядом в темноту. Скрипнула чердачная лесенка, шаги звучали все ближе. Варя вспомнила незнакомца в черном плаще, и ей показалось, что в комнате разом стало холоднее. Задыхаясь, она отползла назад и уперлась лопатками в холодную стену. На улице грохотали патрульные машины, надрывались громогласы и вспыхивали визиохолсты с Вариным портретом. Но все это казалось теперь сущим пустяком по сравнению с тем, что притаилось за дверью. Шаги ненадолго замерли, кто-то с силой толкнул крышку люка, и она раскрылась, ударившись о дощатый пол.

Полковник Владыкин провел в Оплоте несколько долгих часов, прежде чем решился снова войти в Ложу. Он видел, как по лестнице, ведущей к высоким створчатым дверям, спустился и снова поднялся Вершитель Прогресса в глухом черном сюртуке. Как Блюстители сволокли вниз желтолицего школьного учителя и спустя две четверти часа втащили его обратно, почти бездыханного от ужаса.

Полковник жадно прислушивался и ловил обрывки разговоров. «Сбежала… Магистр в ярости… Начать поиски… Исключительная важность…» Владыкин мерил шагами черный мраморный пол Храма Науки, покручивал кончики усов и время от времени поднимал глаза на мерцающую под далеким потолком планетарную модель.

Что бы там ни стряслось у Магистра, он, полковник, не имеет к этому отношения. Лучше всего ему немедленно уйти из Оплота и никому не рассказывать о том, что он видел и слышал. Но что, если…

Мужчина глубоко вздохнул и направился к секретарю Ложи.

– Полковник Владыкин, вы в своем уме?! – увидев его, рявкнул Магистр. – Кто разрешил вам войти? Вы давно должны были покинуть Оплот!

– Ваше Превосходительство, – на негнущихся ногах полковник дошел до середины ложи и отвесил почтительный поклон. – Я невольно услышал о ваших затруднениях и подумал, что могу быть полезен.

– Неслыханное самомнение! – засмеялся Магистр. – И чем же?

– Вашему Превосходительству известно, что я командую эскадрой быстролетных цеппелинов, – голос полковника дрожал, все мысли заволокло туманом, но слова вылетали изо рта будто сами по себе. – Сбежавших преступников эффективнее всего искать с воздуха. Позвольте мне возглавить воздушные патрульные отряды!

– Надеетесь заработать генеральские погоны, Андрей Демьянович?

– Ваше Превосходительство! – От неожиданного вопроса Владыкин побледнел и замялся. – Я пекусь только о порядке и спокойствии в Гардарике…

– Почему бы и нет? – пожал плечами Магистр.

– Π-простите? – Лоб полковника покрывала испарина, он сделал осторожный шаг назад, готовясь к тому, что сейчас его вышвырнут из ложи, как того учителя.

– Все равно меня окружают одни бестолочи – вдруг вы не из их числа?

– Я правильно понял, Ваше Превосходительство, вы…

– Я уже начинаю сомневаться в своем решении, – закатил глаза Магистр. – Да, Андрей Демьянович, воздушные отряды теперь под вашим командованием, действуйте.

На мгновение Ложу заполнила тишина. Полковник вперил в Магистра глуповатый взгляд, но нетерпеливый перестук пальцев по подлокотнику кресла вывел его из оцепенения.

– Это такая честь! – Мужчина попятился к двери, кланяясь на каждом шагу. – Я оправдаю ваше доверие, не сомневайтесь…

– Я и не сомневаюсь, – отрезал Магистр. – В противном случае генеральский мундир вам уже не понадобится.

Полковник побледнел и вытянулся в струну. Его челюсти сжались, на скулах выступили желваки.

– Позвольте приступить к обязанностям! – отчеканил он.

– И не забудьте о вашем сыне Глебе, – Магистр многозначительно посмотрел на Владыкина. – Он, кажется, присутствовал при побеге.

Оказавшись в своем особняке, полковник расстегнул мундир, налил в пузатый стакан коньяка и развалился на диване. Руки до сих пор дрожали, и золотистая жидкость билась об стекло, как штормовое море.

– Отец… – Глеб, побледневший и настороженный, появился на пороге гостиной: – Вы уже приехали?

– А как, по-твоему, приехал я или нет?

– Я… – вспыхнул Глеб. – Я чем-то провинился?