Владимир Моисеев - Мудрецы и таз [СИ]

— Подписки о неразглашении я не давал, так что мне скрывать нечего, слушай. Инопланетян разумнее всего искать на Земле.

— Ну, ты сказал! Почему?

— Сам подумай. Мы уже знаем, что даже если другие цивилизации существуют, нас отделяет от них огромное расстояние. Ракетная техника не способна обеспечить нормальное общение. Я говорю даже не о современных ракетах, а о тех, которые смогут развивать скорость, близкую к скорости света. Мы можем только мечтать о такой технике, но она все равно не годится для полета к звездам. Скорость света слишком большая преграда, ее нельзя обойти, можно только перепрыгнуть.

— Как это? Ты говоришь о нуль-транспортировке и кротовых норах?

— Может быть. Или о чем-то другом, чему мы еще не придумали название. Кто у нас фантаст? Это твое дело — сочинять истории о пока не существующем в реальности. Придется использовать неизвестные физические законы. Для начала нужно будет понять, что такое пространство и время. А с этим большие проблемы. Современная наука не собирается заниматься пространством и временем.

— То есть, если я правильно понял, чтобы достичь звезд, нам необходимо каким-то способом сократить время передвижения?

— Верно. Активная жизнь астронавта всего лишь пятьдесят лет по корабельным часам. Следовательно, максимальное время, которое может быть затрачено на полет в одну сторону — 25 лет. Если скорость корабля будет близка к скорости света, мы сможем продвинуться в космос всего на 15–20 световых лет.

— Фантасты предсказывают, что будут использовать анабиоз. Или в полете будут задействованы несколько поколений путешественников. Это позволит расширить радиус поиска обитаемых планет.

— Наверное. Но с учетом релятивистского замедления времени на Земле за время пройдут уже не сотни, а тысячи лет. Как меняется жизнь человечества за сотни лет, ты знаешь. Кому нужны будут знания тысячелетней давности? Что с ними делать?

Полняев на минуту задумался.

— Фантасты давно думали об этом. Первое, что на ум приходит: «Возвращение со звезд» Станислава Лема. Но там речь идет о том, как астронавт, вернувшийся из дальнего полета, пытается приспособиться к жизни в чужом мире будущего. Это оказалось нелегким делом. Жертвы, на которые добровольно пошли астронавты, не окупились результатами их труда. Он все время повторял: «Главное на Земле, главное на Земле». В книге астронавту удается наладить жизнь. Однако в реальности это будет сделать чрезвычайно трудно. Приспособиться можно. Но радости такая жизнь не принесет. Чужой мир, чужие нравы.

— Вот и получается, что мечты о далеких звездах несбыточны, — сказал Даров.

Полняеву не понравились его слова.

— Выходит так, — сказал он и загрустил.

Пришлось Дарову его успокаивать.

— Несбыточны, но только пока не придуманы способы мгновенного или почти мгновенного перемещения в пространстве.

— Путешественникам помогла бы машина времени, — предложил Полняев.

— Ты у нас фантаст, поэтому можешь придумывать, что угодно. Тебе позволено. А я, увы, не могу. Пришлось написать в ответе, который я послал аналитикам, что разумнее всего искать пришельцев на Земле. Подумай сам, если они умеют мгновенно перемещаться на сверхдалекие расстояния, то давно уже это сделали и находятся среди нас. А если нет, то и искать их не имеет смысла. Понял?

— Да. Спасибо, Даров. Ты умеешь сказать гадость с милой улыбкой.

Стекла жалобно звякнули, и осколки посыпались на пол магазина. Трофим подождал немного, но ничего достойного внимания не произошло, чуда не случилось, он разочарованно вздохнул и принялся отковыривать от мостовой керамическую плитку. Наверное, надо было повторить.

— Постой парень, — к нему подбежал охранник и крепко обнял его. — Подожди.

— Чего ждать? — не понял Трофим.

— Сейчас полиция приедет.

— И что?

— Ты же поговорить хочешь, чего-то потребовать?

— Да. Это верно.

— Лично я говорить с такими гадами, как ты, не могу. На прошлой неделе дал одному такому в глаз, теперь мне шьют превышение полномочий. Если и тебе придется по шее навалять, скажут, что я — рецидивист. И выгонят с работы. А мне проблемы не нужны.

— Да и мне нет резона с тобой ссориться.

— Вот и хорошо. Брось плитку.

— В витрину?

— Нет. Просто разожми руку, она и упадет.

— Хорошо.

— Не побежишь, если я тебя отпущу?

— Нет.

— Вот и прекрасно.

Они молча простояли минут десять. Потом приехала полиция.

— Что случилось? — спросил молодой сержант с резиновой палкой на боку.

— Этот человек разбил кирпичом витрину, — сказал охранник.

— Возьми у него деньги, и разойдемся.

— У меня нет денег, — признался Трофим.

— Придется проехать в отделение, — сказал сержант, доставая наручники. — Составим протокол, вот деньги и найдутся.

Допроса пришлось ждать долго. Трофима поместили в «обезьянник» и забыли о нем. Сидеть было скучно. Время тянулось очень медленно. Он понимал, что все идет по плану, который наверняка выполняет не только он, но и люди, задержавшие его. Но все равно не выдержал, разнервничался и громко заревел.

— Чего орешь, придурок? — спросил прибежавший полицейский.

— Хочу на допрос, — объяснил Трофим. — Пора уже! Три часа жду.

— Будет тебе сейчас допрос. Выходи, встань лицом к стенке.

Трофим повиновался. Полицейский изо всех сил ударил его по спине дубинкой, но нужного эффекта не добился. Показалось, что дубинка отскочила от какой-то невидимой преграды, расположенной в сантиметре от тела задержанного. Это было удивительно. На его глазах нарушались физические законы. Ни о чем таком умном полицейский не подумал, но то, что привычные для него воспитательные методы перестали вдруг действовать, его расстроило.

— Как ты это делаешь? — спросил полицейский, когда еще один удар не достиг цели.

— Не обращайте внимания, это срабатывает защитное поле, — сказал Трофим примирительно.

— Я не могу до тебя дотронуться?

— Дотрагивайтесь на здоровье. Нельзя причинять вред, а дотрагиваться можно.

— Заговоренный, что ли?

— Можно и так сказать.

Полицейский осторожно ткнул указательным пальцем в плечо Трофима. Получилось. Это было обычное плечо: мягкие мускулы и твердые кости.

— А погладить твою шею можно?

— Конечно.

— А если я попробую задушить тебя?

— Не советую. Ваша рука будет остановлена и, скорее всего, оторвана от тела.

— Врешь!

— Хотите проверить?

— Нет.

Трофим успокоился. Насколько он смог понять правила поведения аборигенов, прежде чем он сможет вступить в переговоры с человеком, способным принимать решения, пройдет еще несколько дней. Он усмехнулся. На родной планете ему понадобилось бы две недели, не меньше. Так что, в некотором роде, земляне — народ продвинутый. Хороший знак. Значит, с ними можно будет заключить взаимовыгодный договор.