Урсула Ле Гуин - Гончарный круг неба

Теперь дороги содержались не так, как раньше. Они был усеяны выбоинами, но Хитзер не снижала скорости. Луна хорошо освещала дорогу. Ей пришлось пересечь несколько рек. Наконец она въехала в лес.

Древний дорожный знак. Эта земля оберегала от хищных компаний. Не все американские леса пошли на изготовление мебели и бумаги, кое-что осталось.

Поворот направо — в Сунславский национальный парк, не какое-то паршивое лесоводческое хозяйство, где только пни да саженцы, а настоящий, черт побери, лес! Высокие клены заслоняли лунное небо.

Знак, который она искала, был почти не виден в густой тени ветвей. Она снова повернула и поехала на медленной скорости по первой из избитых дорог. Примерно через милю она увидела первый дачный домик. Луна освещала черепичную крышу. Шел девятый час.

Домиков было много. Они стояли в тридцати-сорока футах друг от друга. Деревья почти не тронуты, но подлесок расчищен.

В одном домике было освещено окно. Ночь со вторника на среду, ранняя весна — отпускников еще мало. Открыв дверцу машины, она поразилась шуму ручья — вечный непрекращающийся напев. Она шла к освещенной даче, споткнулась в темноте. А что если это не он, если там незнакомец?

Что ж, не съедят же ее! Она постучала. Немного погодя, постучала вторично.

В лесу было очень тихо, лишь звенела вода в ручье.

Дверь открыл Орр. Волосы у него были взлохмаченные, глаза покраснели, губы пересохли. Моргая глазами, он уставился на нее. Вид у него был опустившийся и жалкий.

Она испугалась.

— Вы больны? — резко спросила она.

— Нет, я… Входите.

Придется войти. У печи кочерга, можно ею защититься. Конечно, если он не нападет неожиданно… Она ведь не слабее его, да и форма у нее лучше. Трусиха.

— У вас температура?

— Нет, я…

— Что с вами?

— Я не могу спать.

В комнате удивительно приятно пахло дымом и сырыми дровами. Печь, ящик, полный дров, шкаф, стол, стул, кушетка.

— Садитесь, — сказала Хитзер. — Вы ужасно выглядите. Вам нужен доктор. Хотите пить? У меня в машине бренди. Поехали со мной, мы отыщем врача в Линкольн-сити.

— Я здоров, просто хочу спать.

— Вы сказали, что не можете спать.

Он посмотрел на нее красными мутными глазами.

— Я не могу позволить себе спать, я боюсь!

— О, боже! И давно?

— С воскресенья.

— Вы не спали с воскресенья?

— С субботы… — неуверенно сказал он.

— Вы что-нибудь принимали? Таблетки?

Он покачал головой.

— Я несколько раз засыпал, — сказал он отчетливо.

На мгновение он уснул, как девяностолетний старик. Она смотрела на него недоверчиво. Но он тут же очнулся и поинтересовался:

— Вы за мной?

— А за кем же еще? Вчера вы оставили меня без обеда.

— Ох! — Он изо всех сил старался не закрыть глаза. — Простите. Я был не в себе.

Теперь он снова стал самим собой, человеком, чье достоинство лежит так глубоко, что его почти не видно.

— Я не сержусь. Но вы пропустили сеанс лечения.

— Хотите кофе? — спросил он.

Бесконечные возможности, безграничная цельность, мощное бездействие. Существо, которое, будучи ничем, является всем, так как остается самим собой.

Она на мгновение увидела это, и больше всего ее поразила его сила. Он — самая могучая личность из тех, кого она знала, потому что его невозможно сдвинуть с центра, потому он ей нравится. Ее тянуло к нему, как мошку к огню. С детства она получала любовь, но не было того, на кого она могла опереться, люди искали поддержку в ней. Тридцать лет она мечтала встретить человека, которому не нужна ее поддержка, который сам…

Вот он, прячущийся в укрытие, безумец, с налитыми кровью глазами — вот ее оплот, ее сила. «Жизнь невероятная путаница, — подумала Хитзер. — Никогда не догадаешься, что будет дальше». Она сняла плащ, а Орр достал из шкафа чашки и консервированное молоко. Потом принес крепкий кофе.

— А вы?

— Я и так много выпил. Слишком много.

— Как насчет бренди?

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Оно вас не усыпит, только подбодрит немного. Я схожу за ним.

Он посветил ей по дороге к машине.

Ручей звенел, деревья слушали молча. Над их головами сверкала Луна, Луна чужаков. Вернувшись в комнату, Орр налил себе немного бренди, попробовал и передернул плечами.

— Хорошо!

Она одобрительно следила за тем, как он пьет.

— Я всегда вожу с собой фляжку, — сказала она. — Держу в отделении для перчаток, потому что, когда останавливают полицейские и спрашивают права, она странно выглядит в моей сумочке. Но она всегда со мной и часто оказывается очень кстати.

— Поэтому вы и носите с собой такую большую сумку?

— Конечно. Я налью себе немного в кофе.

Заодно она снова наполнила его стакан.

— Как вам удалось не спать шестьдесят или семьдесят часов кряду?

— Я не ложился. Можно задремать сидя, но чтобы уснуть по-настоящему, нужно лечь, расслабить мышцы. Сначала мне ничего не снилось. Но стоило мне расслабиться, как началось что-то вроде галлюцинаций. Какие-то существа на стене…

— Это не может так продолжаться, Джордж!

— Да, я знаю. Мне нужно уйти от Хабера.

Пауза. Он, казалось, опять погрузился в дремоту, потом бессмысленно рассмеялся.

— Единственный выход, который я вижу, это убить себя. Но я не хочу. Я думаю, что это неправильно.

— Конечно, неправильно!

— Но нужно же как-то остановиться!

Она не хотела понять его и не могла.

— Прекрасное место! — сказала она. — Я уже забыла запах древесного дыма.

— Печь очищает воздух, — сказал он с легкой улыбкой.

Казалось, он спит, но она заметила, что он держится прямо и не прислоняется к стене. Несколько раз он моргнул.

— Когда вы постучали, я решил, что это сон, потому и вышел не сразу.

— Вы говорили, что увидели эту дачу во сне. Для этого она слишком скромна. Почему бы не вилла на морском берегу или замок в горах?

Он нахмурился и покачал головой.

— Это все, чего я хотел. — Он снова моргнул. — Что случилось с вами в пятницу в кабинете Хабера, на сеансе?

— Об этом я и пришла поговорить с вами.

Он окончательно проснулся.

— Вы знаете.

— Вероятно, да. Я знаю, что что-то произошло. С тех пор мне все время приходится в одной машине двигаться по двум дорогам. В воскресенье в собственной квартире я налетела на стену! Видите?

Она показала синяк на лбу.

— Стена была и в то же время ее не было. Как жить с этим постоянно? Как узнать, где что?

— Не знаю, — ответил Орр. — У меня все смешалось. Я не могу справиться с противоречивой информацией. Я… Вы действительно верите мне?

— Что же мне остается делать? Я видела, что произошло с городом. Я смотрела в окно. Не думайте, что я хочу поверить, я не хочу, стараюсь не верить. Боже, как это ужасно! Доктор Хабер тоже не хотел, чтобы я поверила. Он начал слишком много говорить. Потом вы проснулись и рассказали… Потом это столкновение со стеной. Новое место работы. Я все думала: «А что ему снилось после пятницы?» Мир изменился, но я не знаю как, потому что меня там не было, и я продолжаю гадать, что изменилось, что реально, а что нет. Это ужасно!