Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— Фантастический аппарат, — нарком с любопытством покрутил в руках старенькую Нокию.

— Тридцатилетний раритет, давно снятый с производства. Желаете узнать больше, поговорите вон с тем седым дедушкой — Виктор Павлович Черёмухов, учёный-физик. Не голова, а Большая Советская Энциклопедия по части всяких технических устройств.

— Обязательно, хорошая радиотехника непременно нужна. Есть какие-либо вопросы, пожелания?

— Сколько времени займёт встреча в верхах?

— Об этом знает только Бог и товарищ Сталин.

— Значит, успею прогуляться домой. От меня сейчас никакого толка.

— Прогуляйтесь, товарищ Сфинкс. В случае необходимости мы найдём способ связаться.

У кольца перехода в наш мир происходило натуральное братание параллельных миров. Красноармейцы и милиционеры живо общались с десятком бойцов в полной экипировке спецназа России. Бравые парни, с аббревиатурой ФСБ на широких спинах, снисходительно поглядывая, объясняли назначение того или иного прибамбаса, украшавшего фигуру с макушки до пят. Мне оставалось пройти метров тридцать, как запиликал мобильник. Я по инерции сделал пять шагов, мало ли где и чего играет, резко остановился. С какого перепугу здесь сотовая связь? Однако потускневший от старости экран Нокии беспристрастно отображал одну 'палочку' сети. Побродив туда-сюда под заинтересованными взглядами военного народа, я определил границы захвата сигнала. Луч, шириной около ста двадцати градусов, полукругом охватывал добрую половину поляны.

Что бы это значило? Следуя логике — временной тоннель объединяет две реальности на небольшом участке пространства. А если вместо четырёх капель из потока времени, использовать шесть, десять или больше? Насколько разрастётся площадь покрытия? Будь на моём месте Черёмухов…чёрт, а ведь он всё равно узнает. Не-е-ет, дудки, я в экспериментах участвовать не собираюсь. Пусть обходится теоретическими измышлениями. Проверить работоспособность пространственного пробоя? Ма-а-аленькое такое окошечко, чтобы ненароком не заметили. Гляди-ка, получилось, только что-то полосит как забарахливший телевизор. Встаём по оси тоннеля, по идее должен быть самый сильный сигнал. Ага, чья это серебристая грива мелькнула? Сотовый требовательно запрыгал в кармане.

— Серхео, ты где шляешься в отсутствии супруги?

— Работаю дорогая. Помогаю московскому начальству налаживать мосты с Советским Союзом.

— С кем, с кем? Неужели там, где мы немножко наследили?

— Нас простили как борцов с двурушниками и предателями.

— Надо же…постой, не поняла. Откуда там связь?

— Мой переход проводит. Совсем недалеко, но всё-таки действует. А ты чего дома, временный перерыв?

— Отпуск. И вообще — радоваться надо, что жена вернулась.

— Поздравляю, наконец отдохнёшь от своих побегушек.

— Серхео, тебе не кажется, что нам надо посетить любимое место? — голос Нарейсы замурлыкал тоном ласковой кошечки. — Я так соскучилась. Очень, очень сильно соскучилась. Приходи, я буду ждать, мой арахейо-о-о…, - пропела и отключилась.

Блин-блинский — кажется так говорят дети не привычные материться и сплёвывать сквозь зубы. Супружеский долг — дело святое, но после вмешательства Эйхи Пожирательницы мой организм сильно модифицировался в энергетическом плане. Предложить мораторий на любовные игрища? Типа — извини Нарейса, после встречи кое с кем я стал совсем другим? Бред, бред и ещё раз бред.

На фоне земного шара гибкое, сильное тело смотрелось фантастически красиво. Я невольно залюбовался плавными движениями пританцовывающей супруги. Наверно она слышала какую-то мелодию, создавая руками замысловатые фигуры, медленно гаснущие во тьме Спирали Миров.

— Ты готов к битве, мой арахейо? — от Нарейсы катилась мощная волна желания.

— Да, но…

— Великий воин сомневается в своих силах? Или огонь в крови стал холоден, расчётлив и уже не готов отдаться безумству любви? Не волнуйся, твоя арахейа вернёт утраченное, растопит ледяной панцирь.

— Милая моя, я их столько накопил, что готов поделиться без остатка.

— Так сделай это. К чему слова, когда есть тело?

— Я стал другим, это может быть опасно.

— Эйха! — выдохнула она с яростью. — Ну нет. Ты мой и моим останешься, даже если этот Танец — последний.

Её запах кружил голову, вызывая непреодолимое желание. По коже побежали огненные росчерки, разгораясь всё ярче и ярче. Я пытался сдерживаться и, казалось на мгновение, выпал из реальности. Дальнейшее воспринималось как череда застывших кадров. Вспышка — пальчик с изящным коготком шаловливо манит за собой. Вспышка — глаза закрыты, на губах играет улыбка, слегка открывая белоснежные клыки. Вспышка — черты прекрасного лица искажены болью. Вспышка — в глазах светится остывающая лава.

Вспышка…всё, кончилась плёнка.

Нарейса привычно лежала на моей груди. Так и хочется покачать головой — предыдущий раз был лет этак шестнадцать назад. Я погладил серебристые волосы с новыми чёрно-красными прядями:

— Ты жива, моя старушка?

— Негодяй, — она слабо стукнула меня по плечу. — Я уже одной ногой щупала путь к Святым Небесам и вдруг подумала — какой отличный подарок получится для одной стервы.

— Ну, почему сразу — стерва. Одинокое древнее существо.

— Серхео, не строй из себя ребёнка. Мы все жуткие собственницы, особенно я. Как представила её в твоих объятиях…р-р-р…это придало злости и сил отступить.

— Собственница, — я поцеловал упирающуюся в подбородок макушку. — Как ты себя чувствуешь, арахейа? — супруга довольно потерлась щекой. Ей нравилось слышать это слово, обозначающее любимую и единственную в прямом смысле, когда чувства уходят вместе с собственной смертью.

— Сладко и больно. Словно меня пронзали тысячами игл. Я проваливалась в безумное наслаждение с одним желанием — умереть, вернуться и снова умереть.

— Я пытался предупредить.

— Кого? Женщину с сорванными ограничителями? Когда либо — да, либо бездонная ненависть за разрушенные ожидания? — она приподнялась на локтях, повернув голову.

— Повторюсь — это было слишком опасно.

— Плевать. Теперь конечно…и тогда тоже.

— Безрассудная.

— В любви, но не в бою. Там не место для эмоций.

— А в твоих волосах огоньки появились. Будешь на Новый Год вместо ёлки. Мы украсим тебя игрушками и начнём водить хороводы с весёлыми зимними песнями.

— Я согласна, мой арахейо. Рядом ты и Морана, что ещё для счастья нужно. Ох, помоги подняться немощной ёлочке, закружил наивную хитрый Дед Мороз, — Нарейса опёрлась на мою руку, ненадолго прикрыла веки. — Странно себя ощущаю. Мощь и слабость одновременно. Лёгкий ветерок оттуда, с правой стороны. Не энергия, что-то другое. Медленное, успокаивающее — как тихое шипение морской волны о прибрежный песок.