Михаил Любовской - Спираль Миров.Трилогия

— Товарищ Берия всё объяснит.

Само собой объяснит. Не будет же он рассказывать направо и налево о возникших проблемах. Дорога к апартаментам Лаврентия Павловича прошла под мерный шум покрышек да урчание движка, резво толкающего автомобиль по московским улицам. Хозяин кабинета, без излишних политесов, указал на два стула у массивного стола:

— Я так себе и представлял воинственных женщин. Вы не против принять позывной Амазонка? Истории незачем знать истинные имена, тем более что вы в ней не существуете. Теперь о деле…, - он снял очки, протёр стёкла носовым платком. — Командир батареи, старший лейтенант Яков Джугашвили, не вышел из окружения. Понимаете о ком я говорю? Товарищ Сталин проинформирован о случившемся. Моё предложение выяснить всё у генерала Арташева встретило жёсткое 'Нет'. 'Человек должен знать свою судьбу в двух случаях — при божественном откровении и в последние мгновения жизни. Товарищ Арташев не является посланником Всевышнего, а умирать мы не собираемся' — это его слова. У меня просьба, вы можете поделиться хотя бы частью своей Истории? Обещаю, всё останется между нами.

— Лично мне ничего не известно. В моей профессии исторические факты практически не пригодны, — Нарейса отрицательно покачала головой.

— А вам, товарищ Сфинкс? Много свободного времени, доступ в…Ин-тер-нет, — он прочитал незнакомый термин в открытом блокноте.

— Лаврентий Павлович, вы наших случаем не пытали?

— Зачем? Просто спросил — кем работаете.

— Читал я про Якова, фильм документальный смотрел. Не знаю, насколько велики будут совпадения. Гитлеровская пропаганда всю войну твердила о предательстве сына Сталина…

— Яша предатель?! — вскинулся Берия. — Да какая сволочь могла до такого додуматься?!

— Там столько понакручено. Немцы везде разбрасывали листовки с фотографиями сына Вождя, предлагали поступать так же, не сопротивляться солдатам вермахта. Специалисты проводили экспертизу снимков и утверждали, что на них не Яков — грубая подделка. И самое главное — нет ни одного кадра киносъёмки или записи голоса. Как такое возможно?

— Действительно странно. По всей логике они были просто обязаны это сделать. Я бы лично такого точно не упустил.

— Ну и конечно записка, которую якобы 'дипломатическим путём' передали отцу. Яков пишет, что он в плену и с ним обращаются хорошо. Графологический анализ установил несоответствие написания ряда букв, присущих Джугашвили, то есть опять фальшивка.

— Выходит, немцы организовали масштабную игру?

— Лично у меня создалось впечатление, что кто-то из бойцов, знакомых с Яковом, выдал себя за него. Немецкие спецслужбы поначалу толком не разобрались, подняли шум, ну а потом было поздно — признание ошибки равнозначно потери лица. Со 'знаменитым' пленным долго возились, таскали из лагеря в лагерь, пока не надоело. И затем пристрелили, выдавая за попытку побега.

— Интересная версия. Осталось выяснить — кто этот человек, от страха прикрывшийся родством с товарищем Сталиным.

— Вы, предлагаете нам, пройтись по тылам врага?

— На ваше усмотрение, — он горько усмехнулся. — Восстановление доброго имени сына многое значит не только для отца.

— Разработка операции займёт определённое время.

— Товарищ Амазонка, мы не требуем от вас немедленных результатов. Я распорядился отправить несколько поисковых групп и, судя по рассказу вашего мужа, положительного ответа не будет. Говорят, надежда умирает последней, так давайте последуем народной мудрости.

Сутки ушли на просмотр архивов ФСБ. Домыслы перемешались с конкретными фактами, вызывающими с одной стороны недоверие, с другой — укрепляли подозрение в гибели сына Сталина во время боя. Взять хотя бы отчёт немецкого медэксперта об осмотре тела пленного Джугашвили — в нём нет записи о шраме на груди, оставшемся после попытки неудачного самоубийства в 1926 году. Ряд других нестыковок лишь дорисовывал картину грандиозной фальсификации. Отследить путь перемещения пленного не представлялось возможным и мы взяли за основу первую известную точку — Хаммельсбург. Неделя ожидания виз и маленький городок в Баварии встретил нас в лице вежливого гида герра Кёлера. Он с заученным восторгом описывал местные красоты, похвалился близлежащей военной базой НАТО. Я кивал в знак согласия, мол бравые парни в форме бундесвера защитят от чего угодно, и между делом спросил о бывшем концлагере. Герр Кёллер несколько посмурнел, извинился за недостаток информации, предложив взамен посетить кладбище советских офицеров. На воинском захоронении я ещё раз попросил указать хотя бы примерное расположение и он, пожевав недовольно губами, указал на север:

— Около километра по прямой. Мы ухаживаем за могилами ваших солдат и стараемся не ворошить прошлое. Германия полностью искупила свою вину.

Возвращение в Москву началось с неожиданной встречи — в кабинете Арташева нас ожидал Лаврентий Павлович. Он поздоровался и с места в карьер объявил:

— На фронтах начался массовый выброс листовок с фотографиями Якова. Нужно принимать срочные меры.

Группа из четырёх человек, в мешковатых костюмах, стояла у накрытой брезентом техники, лениво перебрасываясь словами. Армейские вещмешки выстроились в рядок на пыльной траве, 'охраняемые' каждый своим ППШ. Неподалёку бродил красноармеец с винтовкой, с тоской наблюдавший за сизым дымком чужой самокрутки, видать страсть как хотелось курить.

— Сергеич, глянь какое авто, — молодой чернявый парень приподнял край защитного полога. — Вот бы на таком прокатиться, все девки наши, как пить дать.

— Твои девки ещё не выросли, Стёпа, — крепкий мужчина с седым 'ёжиком', поплевав на палец, аккуратно притушил окурок, издававший ядрёный запах.

— Дядь Саша, а зачем ты куришь? Вдруг в засаде станет невтерпёжь?

— Эх, молодежь, молодежь, чему вас только на курсах учат. Скажи мне, товарищ радист, куда, кроме задуривания головы, можно применить табак?

— Ну-у-у…собак сбить со следа…, - остроносый парень почесал затылок, пытаясь выскрести из памяти остальные практичные свойства растения.

— Можно бросить в глаза противнику, оставить метку ложной стоянки, покурить с каким-нибудь гражданином, задавая наводящие вопросы, да и просто поделиться с товарищем.

— Вася, ты пошто влезаешь в учебный процесс? — нахмурил брови Сергеич.

— Товарищ капитан, так засмеют нас немцы, как увидят полулысого радиста. Эк он череп терзает.

Все засмеялись, заставив встрепенуться часового, устало бродившего на солнцепёке.

— Товарищ капитан, а кого мы ждём? Топчемся уже цельный час.

— Синичкин, — Стёпа хлопнул остроносого по плечу. — Первое правило разведчика — не задавать начальству глупых вопросов и если задаёшь, делай это с умным лицом. Александр Сергеич, разъясни вопрос особливо непонятливым. И понятливым тоже.