Эмили Сувада - Этот разрушительный элемент [litres]

Мир захлестнула война, а кровь Леобена все еще стягивает кожу на моих руках, и, возможно, стоит отдаться в руки «Картакса».

Солдат, удерживающий меня за запястье, прижимает шипящий пузырек к моей шее, и глаза заволакивает темнота.

Боль в основании черепа вырывает меня из сна. Глаза режет яркий свет, а подо мной твердая, холодная поверхность. Я перекатываюсь на бок и поднимаю руку, чтобы потереть лицо, но это не помогает прийти в себя.

А еще я не знаю, где нахожусь, и не помню, как заснула.

Заставив себя сесть, судорожно втягиваю воздух. Я оказалась на полированном бетонном полу в комнате с зарешеченными окнами. К стенам привинчены три деревянные двухъярусные кровати, на каждой из которых лежат по два маленьких матраса и подушка, а сверху аккуратно сложенное серое одеяло. За стеклами вдали возвышаются три горы, укутанные шелестящими зелеными кедрами. Это общежитие лаборатории проекта «Заратустра». А значит, я вновь оказалась в симуляции Цзюнь Бэй. Мы с Анной, Коулом и Зианой разговаривали возле хижины, после чего я отправилась на поиски Цзюнь Бэй… А очнулась здесь.

– Нет, нет, – шепчу я, стараясь побороть безысходность.

Мне нужно вернуться в реальный мир. Агнес ищет Цзюнь Бэй, я должна предупредить ее. Я заставляю себя подняться на ноги, но череп вновь простреливает боль, вынуждая сжаться в комок. Но она не успокаивается, сменяясь ровным, пульсирующим, как барабанный бой, ритмом и расползается по шее. И это мне совершенно не нравится.

Я оглядываюсь по сторонам, стараясь вдохнуть. В лаборатории всегда холодно, но теперь воздух кажется другим, словно здесь его вообще нет. Стены не дрожат, а из коридора не доносятся детские крики. Даже горы за окном выглядят странно: мимо них не плывут облака, ветер не играет с листвой, а между деревьями не снуют птицы. Мир будто застыл и превратился в неподвижную картинку. Будто кто-то поставил симуляцию на паузу.

Пошатываясь, я поднимаюсь на ноги и осматриваю комнату. Я обыскала ее и забрала отсюда все одеяла, через несколько дней после того, как очнулась в симуляции в первый раз. Так что, судя по царящему здесь порядку, кто-то сбросил настройки. Я выхожу в коридор и шагаю к выходу из общежития, осторожно заглядывая в комнаты.

И с каждой комнатой мое сердце колотится все сильнее. В некоторых из них нет даже мебели. Лампы выключены. Лаборатории превратились в пустующие помещения, ощущение запущенности лишь усиливается от моих шагов и учащающегося дыхания. Я забираюсь по лестнице и быстро спускаюсь вниз, желая как можно быстрее добраться до лаборатории со стеклянной стеной.

Именно в ней Леобен подключил меня к генкиту, чтобы вытащить отсюда. И, возможно, мне удастся сделать это самостоятельно. На нижнем этаже меня встречает пустой коридор, но дверь в главную лабораторию открыта, и оттуда выбивается тусклый свет. Я медленно подхожу ко входу, собираясь с духом на случай, если там меня встретит трехмерная проекция Лаклана. Но вижу перед собой Цзюнь Бэй.

Она стоит на коленях, опустив голову и крепко обхватив себя руками. Затаив дыхание, я переступаю порог, пытаясь понять, кого я вижу перед собой, реального человека или очередную трехмерную проекцию симуляции, как Лаклан и дети.

– Цзюнь Бэй?

Она оглядывается на меня. Ее глаза покраснели, а волосы растрепаны, но при виде меня на ее лице отражается чистая, ничем не омраченная радость. Это сама Цзюнь Бэй, я в этом не сомневаюсь. Она здесь, в симуляции, вместе со мной. При виде ее меня захлестывает такая волна эмоций, что вслед за ней приходит невероятная слабость. Но я не могу сдержать ответной улыбки.

– Катарина? – Она с трудом поднимается на ноги. – Ты проснулась. Я думала, с тобой что-то случилось. Знаю, ты все это время спала…

– Не спала, – поправляю я. – Лаклан взломал имплант, чтобы скрыть мое пробуждение от тебя.

Ее дыхание замирает.

– Так ты… была здесь? Все это время?

– Нет. Дакс отыскал способ вызволить меня и перенести в «Истину». Я помогала ему. Меня… – Я опускаю глаза, а мой голос становится тише под грузом чувства вины. – Меня попросили привести остальных детей проекта «Заратустра» к Лаклану, чтобы он смог исправить вакцину.

Я жду, когда на лице Цзюнь Бэй отразится ужас, но она лишь морщится. А затем шмыгает носом и проводит тыльной стороной ладони по глазам.

– Именно это мне и следовало сделать. Я была в лаборатории, где он работает… И могла просто остаться там. Но вместо этого все испортила. Теперь у нас нет вакцины, Агнес хочет завладеть «Панацеей», а я… мы заражены гидрой.

«Заражены гидрой».

От этих слов меня окутывает страх. Вот почему имплант работает еле-еле, а основание черепа сковывает нескончаемая пульсирующая боль. Я подхожу к окну, но вижу не пейзаж, а дурманщиков с пятнистой, черно-синей кожей, которые запрокидывают головы и разлетаются на сотни кусочков.

– Мы во всем разберемся, – обхватывая себя руками, говорю я.

Цзюнь Бэй подходит к окну, бесшумно ступая босыми ногами по бетонному полу.

– Нет, не разберемся. Все кончено. «Панацея» оказалась ужасной задумкой. Я удалила код, но это ничего не исправит. К тому же я настроила всех против себя. Я думала, что смогу спасти людей и подарить им новый мир, но сейчас даже мне эти слова кажутся смешными.

– Мы найдем того, кто нам поможет, – успокаиваю я, хотя сама в этом сомневаюсь.

Не только Цзюнь Бэй настроила Коула и остальных против себя, я тоже хорошо постаралась.

– А как же жители Энтропии? – спрашиваю я.

– Они ненавидят меня. – Цзюнь Бэй поднимает голову, и ее глаза наполняются слезами. – А Мато мертв. Я позволила ему умереть.

Мои глаза расширяются от шока. Цзюнь Бэй вновь закрывает лицо руками, и я молча кладу ладонь ей на плечо, не зная, что на это ответить. Кости в ее теле кажутся странными, но отчего-то знакомыми. Я не вижу ее настоящего лица и не касаюсь настоящей руки – сейчас мы просто трехмерные проекции в симуляции, но меня не покидает ощущение, что тело, которое мы делим на двоих, теперь выглядит именно так. С ее чертами, с ее костями. И эта мысль нервирует меня. Лицо, к которому я привыкла, исчезло.

Но сейчас не так уж и важно, как выглядит наше тело. Да и вряд ли я когда-нибудь вновь завладею им.

– Нам нужно исправить вакцину и остановить Агнес, – говорю я. – Должен же быть какой-то выход. Ты знаешь, что она задумала?

Цзюнь Бэй вытирает глаза воротником футболки и кивает.

– Она собирается украсть код «Панацеи» и завладеть разумом всех людей на земле.

Меня сковывает ужас. Агнес сказала, что собирается контролировать ход войны, и управление разумами людей один из способов этого достичь. Видимо, она пыталась найти способ влиять на мысли людей с помощью ДНК Зианы, но затем поняла, что проще украсть код «Панацеи».