Геннадий Дмитриев - Настоящая работа для смелых мужчин

По вечерам, перед сном прогревали салон, запустив двигатель на малых оборотах. Хотя и пустой дюралевый фюзеляж быстро остывал, из спальных мешков и самолетных чехлов соорудили «постель», которая все-таки сохраняла тепло до утра.

Проходили дни за днями, а вертолета все не было. Вечерами, перед сном, прогревали фюзеляж все меньше и меньше, экономя бензин, и однажды Николай Иванович сказал:

— Мы не можем больше запускать двигатель, и жечь бензин, нам нужно еще взлететь, и вернуться в аэропорт. Придется больше двигаться, и меньше спать.

И тут Саша, руководитель группы спасателей, вдруг вспомнил:

— Ребята! Так ведь на западном склоне горы есть пещера, совсем недалеко отсюда, можем ночевать там!

— Не думаю, что в пещере теплее, — сказал я, — вспомнив холод и сырость катакомб, по которым мы пытались выбраться из «города призраков».

— Да, нет же, нет! Там, если спуститься метров на десять, есть зал с поземным озером, образованным теплым источником!

— Что же ты раньше не вспомнил?! — спросил Николай Иванович. —Мы бы бензин не тратили зря!

— Да, с освещением проблемы, на всех один карманный фонарик, да и у того батарейка на пределе, на одну или две ночевки хватит, не больше.

— Да есть у нас фонарь! — сказал я. — Довольно мощный аккумуляторный фонарь, мы их для подсветки полосы ночью на площадках припасли, а когда выгружали оборудование перед полетом сюда, один оставили в самолете, так, на всякий случай.

Вечерело, надвигались сумерки, низкие, тяжелые облака плыли над самой площадкой, укрывая вершину горы своим серым, влажным покрывалом. Борьба холодного и теплого воздуха привела к образованию фронта окклюзии, который запер циклон в горах. Даже если вертолет вернется в Южногорск, он не сможет вылететь к нам на помощь, пока не установится погода. Нам остается только осваивать новое жилище, и ждать.

Саша вел нас по тропе над самым обрывом, к пещере, на западный склон горы. У Степана, который потерял солнцезащитные очки во время восхождения, и был поражен снежной слепотой, зрение постепенно восстанавливалось, и он уже мог передвигаться самостоятельно. Хотя путь к пещере занял не более тридцати минут, к концу перехода мы были утомлены, сказывался недостаток кислорода, напряжение мышц и нервов при движении по скользкой тропе над самым обрывом. Войдя в пещеру, мы с облегчением вздохнули, Николай Иванович включил фонарь.

— Ну вот, — сказал Саша, — сейчас спустимся вниз, к подземному озеру, и можно располагаться на ночлег.

Через несколько минут мы оказались в довольно обширном зале, увенчанном куполом, с которого спускались сталактиты, посреди зала в свете фонаря блестело озеро.

— Вот мы и пришли, располагайтесь, — сказал Саша, опустив на пол рюкзак.

Расстелив спальные мешки, и чехлы, мы растянулись на полу пещеры, наслаждаясь теплом и покоем. Когда усталость и нервное напряжение немного улеглись, мы начали исследовать наше жилище, освещая стены мощным лучом фонаря. Вдруг Саша воскликнул:

— Смотрите! Там что-то есть! — кричал он, показывая рукой в дальний угол зала пещеры, и эхо, отражаясь от каменных сводов вторило ему.

Там, в глубине блеснула плита, выделявшаяся на фоне серых бесформенных стен своей ровной, обработанной поверхностью.

— Похоже на склеп, — сказал я.

— Да, похоже, — подтвердил Николай Иванович, — но почему Вы не видели ее раньше? Ведь Вы же бывали в этой пещере, и не раз!

— Не знаю, — удивился Саша, — здесь раньше пыль была, камни. А сейчас, будто расчистил кто.

Плита была плотно подогнана к нише, которую она закрывала, и приподнять ее оказалось не так уж просто, но использую ножи, ледорубы и веревки, мы, наконец, приподняли плиту и обомлели. Нет, это был не склеп, не захоронение, в нише лежали свитки неизвестного нам материала, покрытого знаками, которые напоминали иероглифы или буквы древних манускриптов.

Николай Иванович взял в руки один свиток, осмотрел его внимательно и сказал:

— Похоже на выделанные тюленьи шкуры, я видел такое на Севере. Считалось, что северные народы не имели письменности, но иногда мы находили выделанные тюленьи шкуры с нанесенными на них знаками, сами местные жители ничего нам объяснить не могли. Передавали эти находки в Академию наук, но и оттуда ответа не было.

— Но откуда здесь, в горах могут взяться тюленьи шкуры? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Николай Иванович, — не знаю, но очень похоже.

Осторожно, чтобы не повредить древние рукописи, мы с интересом рассматривали свитки. Внимание привлек один, на котором было изображение, напоминавшее карту.

— Николай Иванович, смотрите, да это же карта! — воскликнул я, удивленный находкой. — Но что это может быть? Не похоже ни на один континент!

— Возможно, это не та проекция, — сказал Саша, — мы привыкли к проекции Меркатора, но до нее существовало множество других. Помните историю с картой турецкого адмирала Пири Рейса? Ученые долго не могли понять, что на ней изображено, но когда изменили проекцию, то поняли, что на ней изображена Антарктида и южный берег Африки. Но самое интересное то, что на древней карте Антарктида не была покрыта льдом! Сама карта датируется 1513 годом, и это за 300 лет до открытия Антарктиды! Геологи установили, что такой вид этот материк мог иметь четыре тысячи лет до нашей эры! Причем подробности карты таковы, что она могла быть составлена только на основании снимков их космоса!

— Вот это да! — воскликнул я. — А кто же мог начертить эти карты?

— На этот вопрос до сих пор нет ответа, возможно пришельцы с других миров, посещавшие нашу планету в давние времена, а возможно на Земле существовала когда-то древняя цивилизация, достигшая высокого уровня, но по каким-то причинам прекратившая свое существование еще до нашей эры.

Николай Иванович, внимательно осматривавший древнюю карту, сказал:

— Да, Меркатор, именно Меркатор! Это очень похоже на карту, составленную Герардом Меркатором в шестнадцатом веке, здесь изображена Арктика.

— Арктика? — спросил я. — Но ведь в Арктике нет материка! Это, скорее всего, мифы или заблуждения древних картографов.

— Нет, это не мифы, и не заблуждения, все указывает на то, что когда-то здесь был материк!

— Может и был, но не в шестнадцатом веке!

— Дело в том, что Меркатор рисовал свою карту на основании каких-то древних источников, которые сейчас утрачены. При христианизации Руси все древние документы, относящиеся к более раннему периоду, были варварски уничтожены, поэтому найти первоисточник карты Меркатора уже невозможно.

— А что же это за карта? Может это и есть первоисточник?

— Возможно, по крайней мере, один из них, думаю, что первоисточников было несколько. Вот видите, здесь, — Николай Иванович показал рукой на материк, изображенный на карте, — это хребет Ломоносова, это хребет Менделеева, сейчас они под водой, видимо, когда-то они были сушей. По всей вероятности, на этой карте изображена та самая Гиперборея, о которой писали древние греки.