Геннадий Дмитриев - Настоящая работа для смелых мужчин

— Так как же он сядет, да еще с грузом на внешней подвеске?

— Раз сказал, значит сядет.

— Заходим с запада, от вершины Кемаль-Бурун, я ее вижу над облаками, если увидите нас раньше, чем мы землю, корректируйте заход визуально.

Мы вглядывались до боли в глазах в серую муть облаков, в направлении, которое указал нам командир вертолета. И вдруг мы увидели, нет, не вертолет, прямо на нас под самой кромкой облаков летел бульдозер, вертолет еще скрывали облака, и Николай Иванович крикнул в микрофон:

— Вижу вас, вижу! Командир, возьми левее, ты слишком близко к скале! Левее! Левее!

— Понял, понял, спасибо.

Трактор на мгновение завис, потом продолжал снижение, смещаясь влево и уходя от скалы. Вскоре мы увидели и сам вертолет.

— Посадочные знаки вижу, сажусь, все нормально!

Пилот аккуратно опустил на землю бульдозер, со звоном упал отцепленный трос, и вертолет, освободившись от груза, приземлился. Когда умолкли двигатели и остановились винты, из вертолета вышли спасатели.

— Привет ребята! Давно загораете? О, сколько навалило снега! Хватит работы!

Покурив, они направились к трактору, на ходу обсуждая план борьбы со стихией, преградившей нам путь в небо, запершей нас на этой маленькой площадке среди гор. Мерный гул голосов, неторопливые действия людей, безусловно знающих свое дело, внушали спокойствие и уверенность в том, что эта неодолимая снежная стена будет, наконец, убрана с нашего пути, и старый, верный Ан-2 продолжит свой путь к тайнам исчезнувших цивилизаций.

Вскоре мы увидели и экипаж вертолета. В неторопливой, уверенной походке командира ощущалось что-то знакомое: движения, жесты, лицо. И тут я узнал его — это был Коля Клименко, тот, с которым мы расстались в клинике доктора Вагнера.

— Коля, ты? Не может быть! — воскликнул я, кидаясь ему навстречу.

— Серега! Вот это да! Вот уж никогда не мог подумать, что именно здесь, в горах встречу тебя! Глазам своим не верю! Ты, и на кукурузнике! Невероятно! Ни хрена себе!!

Мы обнялись. Тискали друг друга в объятиях, хлопали по плечам, словно проверяя, не снится ли нам эта встреча, неужели это все наяву!? Уж никогда не думали, что снова доведется свидеться.

— Ты как сюда попал? — Спросил я Николая.

— После того, как выбрались мы из дурдома, вернулся я домой, да не смог долго высидеть, снова в небо потянуло. А тут в газете прочел объявление, что требуются пилоты вертолета с большим опытом работы для строительства газопровода. Это же надо! Сразу после контрреволюции безработных пилотов было хоть пруд пруди, а сейчас вдруг требуются! Отослал свое резюме, написал, где летал, что делал, особо, конечно не надеялся. Времени до хрена уже прошло, думал не выйдет ни черта с этого роя, на фиг я кому нужен?! И тут, представляешь, вызов пришел из Южногорска! Только вот, медкомиссии боялся. Ведь меня по ранению списали. А тут, представляешь, на медкомиссии никакого следа ранения не обнаружили. Ну, а ты как оказался в этих забытых богом и чертом горах?

Я рассказал ему свою историю.

— Да, сказал Коля, — когда-то, в детстве, жили мы в военном городке, на Севере, был у нас во дворе сарай, так мама часто мне повторяла: «Не ходи в сарай, там сквозняк». Что такое сквозняк, я тогда не знал, и думал, что в сарае живет ужасный дикий зверь, было страшно, но до жути интересно: что же это за сквозняк такой, — и я все равно каждый день в сарай лазил. Любопытство у нас сильнее страха.

— Это не простое любопытство, Коля, стремление заглянуть за край бездны всегда было свойственно человеку. Что заставляло Колумба, Магеллана и других плыть к черту на рога? Жажда славы? Денег? Необходимость расширения владений своих королей? Нет, все тоже желание — заглянуть за край бездны.

— Все это хорошо, когда сидишь в теплой комнате, в мягком кресле перед телевизором, и сморишь передачи про тайны мироздания, но чтобы самому, по доброй воле лезть в пекло, нет, мне хватило уже приключений в жизни, один дурдом доктора Вагнера чего стоит!

Напоминание о клинике доктора Вагнера вызвало у меня ощущение тоски и безысходности. Неужели мир движется к своему концу? Но ведь есть же и другая концепция развития мира, о которой упоминал профессор Невельский. Может быть, те рукописи, которые мы нашли в пещере, имеют отношение к тому, о чем он говорил?

— Ты ничего не знаешь о ребятах? Где теперь Валера, доктор Архангельский?

— Нет, — вздохнул Коля, — с тех пор, как расстались мы тогда, ни о ком я больше ничего не слышал. Да и то, что тебя здесь встречу, тоже никогда и подумать не мог!

— А, ты знаешь, что мы здесь нашли, здесь на плато, в пещере? — сказал я понизив голос почти до шепота, будто опасаясь, что кто-то может услышать наш разговор. — Кажется, мы нашли то, чего не могла найти секретная экспедиция CC.

— Неужели вы наши Шамбалу?!

— Не знаю, существует ли Шамбала, или это только легенда, не знаю, ее ли искала экспедиция СС, но похоже, что мы нашли записи знаний древнего, исчезнувшего народа, который дал начало белой Расе. Мы нашли Веды.

— Но ведь Веды известны с древних времен?!

— Известно лишь то, что было записано позже, на основе устных преданий, похоже на то, что мы нашли первоисточник. Я рассказал Николаю о нашей находке.

— Если бы представители высокоразвитой цивилизации, которой, как ты говоришь, была Атлантида, хотели оставить потомкам знания, вряд ли они стали бы писать на тюленьих шкурах, у них должны бы были существовать более совершенные носители информации, типа лазерных дисков, и тому подобной технотронной ерунды, — возразил Коля.

— Вот именно, что ерунды. Если бы мы нашли подобные носители данных, вряд ли когда-нибудь ученые смогли бы найти способ прочесть информацию. Принцип записи и кодирования мог быть совершенно другим, в корне отличным от того, которым пользуются сейчас. Кроме того, может быть и такие источники тоже существуют. А может быть, люди задумали оставить систематизированные записи знаний уже после того, как природные катаклизмы уничтожили все технические средства записи информации.

— Что бы ты мне ни говорил, не могу никак представить себе высокоразвитую цивилизацию, при которой люди пишут на тюленьих шкурах! У меня сын, балбес, в восьмом классе учится, а без калькулятора два и два сложить не может, пишет рукой так, что эти каракули прочесть не возможно! Зато компьютер знает в совершенстве! На клавиатуре работает, как машинистка, в Интернете лазит, как у себя дома! А ты говоришь — оставить систематизированные знания на тюленьих шкурах, когда технические средства были утрачены! Да, нынешняя молодежь без компьютера и мыслить не умеет!

— Вот именно — мыслить! Мы думаем, что высокоразвитая цивилизация обязательно должна быть техногенной. Мы мыслим стереотипами, свойственными нашей цивилизации. А что, если древним не требовались никакие технические средства для передачи информации?