Илья Хоменко - Поднебесник

— Не понял. Можно короче и проще?

— Машины. Не мы изменяем Вселенную с их помощью для себя. Они изменяют чужие миры с нашей помощью. Механизмы, завоевывающие новые жизненные пространства с помощью человека, — вот чего я боюсь. Мы им нужны. Пока. Но это сегодня. А завтра? Мы полностью зависим от них. Во всем. Даже в мелочах. Даже в своих мыслях, привычках, склонностях, обычаях. Когда-то врач, работая с ядом, непременно должен был описать его запах и вкус. Здесь, на этой планете, вы уже полгода. А ни у кого и тени желания не возникло выйти из бронемашины. Опасно? Да. Но и потребности внутренней в этом нет, проверить, яд ли там, за бортом.

— Водитель вот вышел. И водителя как не бывало.

Повисла тяжелая пауза. Эколог, выложивший испугавшую его когда-то теорию подавления человеческой природы машинами, ощутил горькое чувство собственной неправоты и вины за чужую загубленную жизнь. Администратор думал о чем-то своем. Молчание было долгим.

— Странно, что система наружного наблюдения цела.

— Что? — Эколог словно очнулся от забытья.

— Ну да, эта дрянь ведь в первую очередь экраны каким-то образом разрушает. Или телекамеры бьет. Да, об экранах: какое качество изображения. От каждого выстрела будто слепнешь. И звук сквозь броню будто кулаком по ушам. Хоть бы придумали что-нибудь, чтоб не так здорово било. Чтоб уменьшалась при выстреле яркость. А мы все на этих мониторах видим, что там делается за бортом.

— Все?

— Ну да. Ведь муравья такая телекамера не различит. Посмотреть бы на местного муравья. Или гусеницу. Кстати, о гусеницах: как бы нам не въехать в воронку. Пешком домой идти неохота.

— Ты что? — Эколог взглянул на Администратора со страхом.

— Ничего, старина. Просто я уже все решил. Сейчас выйду и полюбуюсь на эту прелесть собственными глазами.

— Искать водителя?

— Да. Взрывная волна в заросли отбросила, может быть, здесь все может быть.

Эколог хрипло спросил, поднимаясь с кресла:

— Почему ты?

— Хочу собственными, своими глазами это увидеть. Не знаю, как сказать. Не то, чтобы ты меня убедил. Если я сейчас не выйду, и ты… Оставим здесь этого парня… Мы же себе не простим. Ну, ладно. Ты еще нагуляешься там, дома. В смысле, тропинки протопчешь вокруг корабля. И других с собой позовешь. В эту мразь.

— Возле корабля все выжжено. Ты нездоров. Садись, возьми себя в руки. Выхожу я.

— Да нет, порядок, слегка ударился. Передай шлем, пожалуйста. Так вот, ты еще нагуляешься по этим джунглям, а решусь ли я завтра — не знаю. Иди к затвору.

— Нет. Я не буду закрывать люк. Прыжком назад, если что. Жду.

Администратор шагнул в открытый проем. Поверхность спружинила под крепкими сапогами. Он сильно ударился в тот момент, когда Эколог уводил машину от движущегося кошмара. К тому же ему было плохо видно происходящее на мониторах с того места, где он дожидался водителя, чтобы распахнуть перед ним люк. Но все же что-то смутное промелькнуло тогда у него в сознании. Какое-то подозрение. Теперь он жалел, что сразу не вышел на помощь водителю. Может, поступи он так, и…

Танкетка стояла в лесу. В обыкновенном земном лесу, посреди просеки. Шумели деревья, напоминающие березы. Ничего похожего на нечеловеческие изломы и переливы гигантов-папоротников, которые рисовал монитор. Птицы! Он слышал пение птиц.

Снял шлем, расстегнул молнию комбинезона. Выключил кислородный прибор. Есть чем дышать! Неужели вправду все дело в танке? Из танка этот мир выглядит совсем не так. Совсем иначе.

Он посмотрел в сторону воронок, оставленных выстрелами. Подпрыгнул, подтянулся на руках, крикнул в люк:

— Я все понял, Эколог, сюда!

И побежал к воронке. «Води… а, черт!» В последнюю минуту он понял, что Эколог с самого начала не смотрел в сторону люка. Он обернулся на голос, никого не увидел и стал следить за мониторами, куда его зовут? За мониторами! За прицельными устройствами, которые превращают любое движущееся существо в мишень, а мишень — это враг. Эколог сам говорил что-то такое. Но теперь ему некогда думать, прав ли он.

«Он видит, наверняка видит не меня, а какого-то монстра. Может, это все моя иллюзия? Да нет. Березы, лес. Скорее назад, предупредить! Но ведь Эколог уверен, что я у люка. Пробы воздуха и воды, все сходится».

Двигатели танкетки взревели, она двинулась назад, скользя и буксуя в колее, и все восемь лобовых гранатометов развернулись в сторону Администратора.

— Эколог, дорогой!

В открытом люке мелькнул силуэт, ему показалось, за рычагами танкетки сидит какая-то мерзкая косматая тварь.

«Туча с серпами — птичья стая? Рога оленя? Кто, кто нас звал сюда? Мы сами во всем виноваты!»

В последний миг Администратор представил себя сильным туземцем, бросающимся с каким-то примитивным оружием на стальную болванку земной танкетки, плюющуюся зеленым огнем.

Инструкция по очистке планеты ПЛ-23 от белковых образований, препятствующих строительным работам:

а) экипажу категорически запрещается покидать борт космического корабля;

б) специалистам службы стерилизации разрешается выполнять свои работы только при помощи радиоуправляемых механизмов или специальных машин, оборудованных средствами высшей защиты;

в) при любых обстоятельствах оставлять кабины спецтехники запрещено — это опасно для жизни;

г) очистку следует производить в строгом соответствии с полученными заданиями. О выполнении заданий докладывать. Доклады включать в состав информации, предназначенной для ввода в компьютер управления и передачи на Землю.

Вертолет службы наблюдения оторвался от корабельной посадочной площадки, и, пройдя сквозь расступившееся на миг перед ним марево энергетического защитного купола, взмыл в чужое серое небо. Пилот привычно взглянул на экран обзора нижней горизонтальной плоскости. С высоты ракета напоминала столбик солнечных часов, торчащий из черного циферблата — пятна, выжженного тормозными двигателями. (Вблизи это сходство терялось, поглощенное головокружительными размерами космического корабля). А сверху ракета и черный обожженный круг казались единственным крошечным напоминанием о дорогой и далекой Земле. Ее островком посреди кошмарного мира, который предстояло переделывать в пригодный для жизни. Начинался новый трудовой день.