Сергей Грушко - Восставшее поколение

Маша тоже поделилась воспоминаниями:

— Мама рассказывала, что попросила, чтобы ей разрешили взять в новый мир семена цветов, а не только культурных растений. Ей разрешили.

— Да, слышал о таком. Помню, даже удивился — уже здесь — узнав, что дали добро. С этим строго было. Каждый глотал капсулы с тщательно отобранными семенами и подробно заучивал свойства этих растений.

Лодку тряхнуло с новой силой. Ветер чуть усилился.

— Давайте-ка к берегу. Береженого бог бережет.

Первый серьезный шторм разразился по счастливой случайности в тот момент, когда лодку уже вытащили на берег для небольшого ремонта в удобной бухточке. Андреич не был уверен, как называется это место: «Может быть Сухуми. Не знаю». Серьезное волнение со шквальным ветром продолжалось менее суток, но и потом волны оставались слишком высокими для спуска «Арго» на воду. Завывание ветра и удары волн слушали три дня. Сильный дождь так и не разродился, поэтому прочность крыши, которой покрыли хижину, как следует проверить не удалось.

Закончилась еда. В близлежащих зарослях не оказалось никакой дичи. Решили не искать охотничьих приключений в лесах, а наловить рыбы в речке, впадающей в море в километре от бухточки. К реке пошли все вместе: к устью и дальше вверх по течению, в поисках удобного места для ловли вершей. Медленно двигались по мокрым от мелкого дождика камням, обогнули заросли колючего кустарника и застыли на месте: впереди метрах в пятидесяти к воде приближался огромный олень, с раскидистыми, ветвистыми рогами.

— Какой красавец! — негромко сказала Маша.

— В шею бейте, — посоветовал Андреич, который не захватил свой лук.

Девушка любовалась лесным красавцем, величественно вздымающим свои рога:

— Рука не поднимается. Может, пусть уходит? Все равно за рыбой идем.

— Ну что за сентиментальность? Мы будет два часа в ледяной воде мокнуть с этой рыбой.

Руслан снял свой лук, но стрелять не спешил, слушая, чем закончится разговор. Олень не стал ждать, что решат эти неизвестные существа, и быстрыми шагами поспешил в чащу.

— Стреляйте, уходит, — крикнул Андреич, но было поздно. — Ну вы даете…

Прошли еще с километр. Андреич все время что-то недовольно бурчал, вспоминая упущенную добычу. Руслан остановился:

— Здесь попробуем. Вот эту протоку наполовину завалим камнями и поставим вершу.

Принялись за работу. Сначала использовали ближние камни, потом в дело пошли и те, что подальше. Денис присел, разглядывая крупный песок в том месте, откуда только что отворотил камень. Он чуть покопался в нем, насобирал что-то в ладонь и обратился к стоявшей в дозоре сестре:

— Маш, смотри, какие забавные чешуйки.

— Ой, блестят, — девушка улыбнулась. — Прелесть.

— Так, господа, давайте дело закончим, потом будем камешки собирать, — никак не мог угомониться Андреич.

— Это на камешки не похоже, — Денис, улыбаясь от умиления, протянул свою находку старшему компаньону. Тот, прищурившись, глянул и выпалил:

— Ешкин кот! Золото!

На этом слаженная работа закончиласть. Андреич забыл о рыбе и стал ковыряться в песке. Денис и Вовка заразились его энтузиазмом. Вместе они шаг за шагом исследовали весь берег, все дальше отходя от Руслана с Глебом, которые, закончив каменную перегородку, приступили к рыбалке. До них то и дело доносились восклицания типа: «Вот это да!», «На каждом шагу!», «Настоящий клондайк!», «Здесь тонну насобирать можно!»

— Не отходите далеко! — покрикивала Маша, которой приходилось охранять и тех, и других.

Через час, когда рыбаки уже наловили полную корзину рыбы, золотоискатели стали приходить в себя. Но только молодые. Андреич был еще во власти золотой лихорадки. Его еле уговорили оторваться от своих дел, пообещав, что завтра придут снова, чтобы продолжить эту важную для него работу.

По дороге к хижине он восхищенно рассказывал:

— За какой-то час мы набрали грамм пятнадцать-двадцать золота! Представляете, просто набрали голыми руками. Да тут можно полкило в день собрать, если всем вместе. Понимаете?!

Руслан первым не выдержал этого словесного потока:

— Андреич, а зачем оно тебе нужно?

— Это драгоценный металл.

— К каком смысле драгоценный? Что можно выменять на эти полкило? Сколько угля дадут?

— Угля? — Андреич чуть поостыл. — Не знаю, но много.

— Тонну? Десять?

— Да бог его знает! Надо торговаться. И вообще, это удобный металл — плавится легко, как медь, но гораздо прочнее.

Вечером, пока сидели в хижине и обсуждали возможные направления обмена, оптимизма у Андреича чуть поубавилось. А утром он уже почти совсем взял себя в руки, потому что не смог вот так сразу придумать, для чего, кроме украшений и зубных коронок, можно использовать золото:

— Но и это хорошо. Если смогут делать зубы, будет супер. У нас поголовная проблема с зубами.

Однако долго задерживаться на одном месте было нельзя: август был в самом разгаре, а сентябрь — это уже время нередких штормов. Поэтому посвятили золотодобыче лишь те пять дней, пока погода приходила в норму. Мыли в наскоро сделанных деревянных лотках, внутри обожженных до черноты, чтобы лучше были видны желтые крупицы. За это время насобирали почти килограмм золотого песка — прогнозы первого дня оказались слишком оптимистичны. На других участках речной долины концентрация драгоценных вкраплений была значительно меньше. Однако Андреич был более чем доволен и этим.

— Вы знаете, мы ведь хотели даже на Урал экспедицию отправлять, — рассказывал он, тщательно пересыпая драгоценное содержимое из лубяных стаканчиков, проложенных большими листьями, в цилиндрическую деревянную банку с плотно подогнанной крышкой-затычкой, — за металлами, которых у нас нет. В том числе за золотом. Но потом решили, что не стоит оно того: слишком затратно, нерационально. Нам, по большому счету, только олова не хватало, для бронзы. Но где там это олово искать? Железо, медь есть, и хорошо. Нам говорили, что на Кавказе встречается золото, но мало. А тут — россыпи, уникальное место.

Установившаяся хорошая погода просто звала в дорогу, торопила. И «Арго» отправилась в путь.

Неспешно плыли вдоль берега, любуясь красотой Кавказских гор. По пути Андреич рассказывал о том, что некоторые из этих долин с забавными названиями — Сочи, Туапсе, Геленджик — даже рассматривались как место для размещения основного поселка людей. Но в итоге все-таки выбрали Северск: наличие железа, угля и речного пути посчитали более важным фактором, чем мягкий климат. Наконец, добрались до мыса, за которым открывался вид на Цемесскую бухту. Обогнув мыс поплыли вдоль берега.

— Вот, Денис, ваша Кабардинка.

Брат с сестрой посмотрели на ничем не примечательную прибрежную лесистую равнину, окруженную горами.