Сергей Грушко - Восставшее поколение

— Возможно.

— То, что ты сейчас с нами, этому подтверждение. Вот тебя — одиночку — мало что удерживает на одном месте. Ты все тот же бродяга, любитель экстрима, что и двадцать восемь лет назад.

Андреич рассмеялся:

— Ну, ты вывела меня на чистую воду.

— Это не я, это моя мама. Так она говорила про отца: что у него, как и у многих других, попавших сюда, все время свербило в одном месте, и что им трудно не двигаться, они — прирожденные исследователи. Поэтому погибали чаще других.

— Все так, все так. Я сам иногда удивляюсь, почему еще жив.

На восток медленно плыли по спокойному морю. Вдоль правого борта шла непрерывная вереница гор. Первые следы человеческого присутствия встретили уже на второй день: на маленьком острове, лежащем в километре от берега, располагались знак-треножник и остатки хижины, которые соорудили участники экспедиции, что прошла здесь восемнадцать лет назад. Эта встреча с цивилизацией прибавила оптимизма. Через три дня на невысоком мысе, заметно вдававшемся в море, заметили второй треножник. После этого двигались в восточном направлении еще неделю. Больших волн не было, ночевали каждый раз в лодке. На берег высаживались лишь поохотиться и приготовить пищу. «Арго» не отличалась идеальными мореходными качествами, но для плавания при небольшом волнении в сотне-другой метров от берега годилась. Широкий навес сносно защищал от палящего солнца и нечастых дождей. За весла брались только чтобы размяться или увереннее пристать к берегу.

Когда побережье развернулось так, что лодка пошла на север, перед устьем мутной реки увидели третий знак. В этом месте высокие горы стали удаляться от берега, и перед путниками предстала страна множества холмов, поросших лесом.

— Где-то здесь кончается Турция, — объявил Андреич. — Добро пожаловать в Грузию.

Ночь простояли в бухте. Утром погода ухудшилась, ветер нагнал волну. Опасаясь шторма, лодку затащили на галечный пляж. Начался дождик, несильный, но затяжной. Когда надоело сидеть в лодке, построили навес. Ближе к вечеру, видя, что волнение не унимается, и выйти в море не удастся, ускоренными темпами соорудили стены. Для крыши не нашли хорошего материала, поэтому дождливую ночь провели чертыхаясь, когда капли падали на лицо тем, кто спал, и за шиворот тем, кто, отчаявшись уснуть, сидел у каменного очага.

С рассветом дождь утих, но волна оставалась еще слишком высокой. Поэтому занялись новой крышей. К полудню море успокоилось, выглянуло солнце и подул благоприятный южный ветер.

— Ну почему так не везет? — посетовал Денис, глядя на удаляющуюся хижину. — Впустую с этой крышей корячились.

— Лучше перестраховаться, — не согласился Руслан, колдуя с парусом.

Побережье менялось на глазах. Холмы уступили место обширной равнине, кое-где поросшей сосновыми лесами. Идеально ровное побережье вело точно на север. Галечный пляж постепенно сменился песчаным. В конце светового дня зашли в реку, ночевали по соседству с большим табуном тарпанов.

На следующий день подошли к небольшой речке с идеальным песчаным пляжем. Ветер полностью утих, пришлось остановиться. Вокруг лежала ровная, немного заболоченная степь. Отличная видимость позволяла не особенно беспокоится о неожиданном появлении крупных хищников. Пока мужчины купались, смывая с себя грязь и пот последних дней, Маша сидела к ним спиной, контролируя подходы. Молодежь резвилась, плавая наперегонки, брызгаясь, ныряя с плеч товарищей в воду. Маше жуть как хотелось присоединиться к ним, но мысли о том, во что за последний год превратилось ее нижнее белье, напрочь подавляли это желание. «Надо будет набрать конопли и сделать себе шорты и топ», — подумала девушка. Мысленно укоряя себя, она достала зеркальце и стала рассматривать в него происходящее у себя за спиной. «Красивый, зараза. Красивый. И ведь не дурень. Ну что тебе еще надо, идиотка?» Девушка резким движением сунула зеркальце в мешочек с личными принадлежностями и, подстегиваемая злостью на саму себя, закричала:

— Закругляйтесь! Обгорите на солнце!

Ее купание в одиночку прошло буднично и по-деловому.

Показались снежные шапки гор.

— Кавказ? — спросил Вовка, аж привставший на носу медленно плывущей лодки, чтобы насладиться необычной картиной.

— Он самый, — подтвердил Андреич.

— Кабардинка скоро будет? — вопрос Дениса прозвучал несколько неожиданно.

— Кабардинка? — переспросил старший товарищ. — Да не очень. А что там?

— Там наша мама жила.

— А, точно. Она же откуда-то с Краснодарского края была. Прекрасные места для отдыха.

— Мама там работала, — уточнила Маша. — В Старом Парке.

— Не слышал о таком. Я знаю, что она была… как это? … ландшафтным дизайнером.

— Да, она безумно любила свою работу.

— Ваша мама была настоящим мастером своего дела. Помню, когда я первый раз увидел ваш дом в Бахмуте, ахнул от удивления. Красотища!

— Да, многие говорили, что наш дом был самым красивым в поселке, — не без гордости вставил Денис.

— Что там в поселке?! Я и в старом мире такую красоту не часто видел.

— Правда?! — глаза у Маши загорелись.

— Машенька, я тебе как на духу скажу: наши поселки, в смысле архитектуры, дизайна, ухоженности, выглядят намного лучше, чем в старом мире. Я что-то подобное только на картинках видел, и то в Европе. Еще бы электричество, и была бы просто сказка.

Андреич продолжал:

— По-хорошему, их даже поселками назвать нельзя. Это города. Ну, городки. Живописные маленькие городки.

— Даже Кумшак?

— А чем тебе Кумшак плох? Дома почти все двухэтажные, под черепицей. Дороги все мощеные. Даже дорога к пристани. Большая детская площадка. Везде клумбы. Парка нет? Так у нас каждый двор — парк.

— У нас лесополоса вместо парка, — уточнил Руслан.

— У вас живых изгородей нету, — вставил Вовка.

— Ну извини, пока пятнадцать дворов. От кого отгораживаться? — нашел объяснение Андреич.

— А фонтан у вас есть? — спросил Денис.

— У нас есть родниковый павильон, — с гордостью парировал Руслан, — со скамейками.

Лодку тряхнуло на высокой волне. Вовка присел из-за опасения вылететь за борт. Разговор утих, но когда стало ясно, что в общем-то волнение усилилось лишь чуть-чуть, Андреич продолжил:

— Помню, до заброски я представлял себе, что у нас будет как на старинном хуторе — мазанки, камышовые крыши, туалет во дворе, зимой грязи по уши. А оно вон как. Если людям не мешать, не давить налогами и дурацкими ограничениями, они могут превратить мир вокруг себя в сказку.

— У меня туалет во дворе, — напомнил Глеб.

— У тебя особый случай. Так сказать, временное жилище. Хотя по сути, ссылка. Это, конечно, не дело. Что-то с тобой надо решать, но пока не знаю, что.