Ника Ракитина - Дракон для жениха [СИ]

— Ой, какая же ты зареванная! Пойдем, приведем тебя в подобающий вид. А потом ты послушаешь, что я хочу тебе сказать.

Взяв Эрику за руку, Ядвися отвела ее к себе в спальню, а там усадила на кушетку и сама уселась рядом.

— Ну-ка, — она потянула из рук Эрики платочек, обшитый кружевом. Он оказался промокшим насквозь, и к тому же был совершенно истерзан, только что не разорван пополам. — Это ты его так изувечила? — удивилась Ядвися, поглядев на тоненькие и слабенькие пальчики герцогской сестры. — Дай-ка я его выкину. Оживить его уже не получится.

И чтобы слово не расходилось с делом, Ядвися бросила погибший платочек в корзину для бумаг, а из шкафа достала другой, украшенный ее собственной монограммой. И принялась стирать с лица Эрики пудру с прочерченными в ней слезными дорожками. Нос у Эрики покраснел, веки и губы припухли, и теперь она вовсе уже не казалась красавицей.

— Ну? Теперь ты успокоилась? — приговаривала Ядвися, орудуя платком. — Видишь, у меня не слезинки. А все почему? Потому что я верю в брата. Ну и что ж, что его не могут отыскать? Это вовсе не значит, что он погиб.

— Но куда он мог подеваться с дирижабля? — едва слышным голоском спросила Эрика.

— А вот это я и собираюсь выяснить.

— Как?

— Для начала поеду в Дюрвишту и лично встречусь с этим паном Даймие.

— Ой, — Эрика округлила глаза. — Сама поедешь?

— Конечно, сама. Не ждать же, пока Иштван раскачается…

Эрика посмотрела на Ядвисю так, словно та на ее глазах превратилась в Великого Дракона. Такая фамильярность по отношению к брату была для нее непостижима.

— А хочешь поехать со мной?

Эрика испуганно замотала головой.

— Ты что! Брат меня не отпустит.

— А мы его и спрашивать не будем, — ехидно улыбнулась Ядвися. — Думаешь, он меня отпустит! Как бы не так. Он же пообещался Иохану присматривать за мной. А это, очевидно, подразумевает, что я не должна выходить за парковую ограду.

— Ты такая смелая, — вздохнув, повторила Эрика. — А я… нет, я не могу поехать.

— Боишься?

— Да, — призналась Эрика. — Я ужасная трусиха.

— Иохану нравятся смелые девушки, — подковырнула ее Ядвися и тут же пожалела об этом: глаза герцогской сестры снова наполнились слезами. — Ну, будет, будет, — она поспешно протянула Эрике почти чистый платок. — Я пошутила. Иохану всякие девушки нравятся, в том-то и беда. Ну вот опять, что такое? — с досадой воскликнула она, когда по щекам Эрики покатились-таки слезинки. — Что же с тобой делать?

Вероятно, ей пришлось бы самой вытирать плаксе слезы, но в эту секунду в дверь постучали — негромко, но весьма решительно, а затем послышался голос герцога Иштвана:

— Панна Ядвига, вы у себя? Можно войти?

Ядвися стремительно вскочила, затолкала под кровать собранный саквояж и снова самым чинным образом уселась рядом с Эрикой. И только тогда сказала «войдите». В дверь просочился герцог Иштван. Выглядел он ужасно виноватым, но при этом изо всех сил старался показать, будто очень сердится. Ядвися едва не прыснула, глядя на него.

— А, Эрика, и ты здесь! Очень хорошо. Я как раз хотел поговорить с тобой.

— Конечно, брат, — покорно отозвалась Эрика и встала. Ядвися метнула в нее свирепый взгляд, но тут же спохватилась, поняв, что выдаст себя.

— Ну а вы, панна Ядвига? — герцог заговори с ней нарочито сердитым тоном. — Супруга рассказала, что за завтраком вы были грубы и не сдержанны. Я понимаю ваше огорчение, — («огорчение?!» — чуть было не завопила возмущенная Ядвися, все ее восхищение герцогом вмиг прошло), — но ведь пани Офелия ни в чем не виновата, незачем было ей грубить.

— Да я ни слова грубого ей не сказала! Я сказала только, что нельзя сидеть сложа руки и ждать известий!

— Но, панна Ядвига, мы же ничего не можем сделать. Уверен, гвардейцы уже ведут поиски пропавших. Нужно запастись терпением и надеяться на лучшее, а когда ваш брат отыщется, пан Даймие непременно сообщит об этом. Ехать же в столицу вам и ни к чему, да это и… неприлично.

Ядвися в последнюю секунду сдержалась, чтобы не ляпнуть какую-нибудь грубость (на этот раз по правде). Неприлично! А делать вид, что ничего не случилось, прилично? Тоже мне, сюзерен, друг и потенциальный шурин! Да ему просто плевать на Иохана. Внутри Ядвися так и кипела от негодования, но усилием воли заставила себя сидеть смирно, да еще и глаза опустила. Пусть Иштван думает, что она стыдится своего порыва и необдуманных слов.

— Все будет хорошо, панна Ядвига, поверьте.

Она кивнула, не поднимая глаз. Герцог еще помолчал, помялся, и обратился сестре:

— Пойдем со мной, Эрика. Нужно поговорить.

На прощание герцог положил ладонь Ядвисе на плечо — несомненно, с целью утешить и поддержать, но она едва не цапнула его зубами за руку, так уж она разозлилась.

Наконец, она осталась одна, выглянула в окно и с досадой вздохнула. Солнце стояло высоко, домочадцы и слуги давно проснулись, и время было упущено. Если бежать сейчас, ее непременно кто-нибудь заметит и остановит. Придется ждать завтрашнего утра, а до этого часа Дракон знает что может случиться.

Чтобы занять время, Ядвися пересела к столу, достала бумагу и чернильницу. Ей пришла мысль направить Иштвана по ложному следу. Жаль только, что она, не подумав, сболтнула при герцогине насчет поездки в Дюрвишту, теперь потребуется приложить немало усилий, чтобы убедить герцога и его супругу, будто на самом деле она направилась в родное поместье — там ей легче будет пережить это нелегкое время. Но ничего, подбодрила себя Ядвися, сама все испортила, сама теперь выкручивайся. Да что ты, в самом деле, не сможешь убедительно соврать?!

Она неожиданно увлеклась письмом (или, быть может, враньем?) и не заметила, как пролетело время. От занятия ее отвлек тихий и робкий стук в дверь.

— Ядвига, ты еще здесь? — прошептал кто-то, прильнув, вероятно, губами к самой створке. Это была, конечно, Эрика — кто другой стал бы шептать?

— Заходи! — нетерпеливо крикнула Ядвися.

Вошла герцогская сестра, уже вполне спокойная, без всяких признаков недавних слез на лице.

— Брат тебя уже отпустил?

Эрика кивнула.

— Он говорил с тобой об Иохане?

Она кивнула снова. Ядвися посмотрела на нее с любопытством.

— А что он сказал? Если, конечно, не секрет.

— Он сказал… — Эрика тяжело вздохнула и потупилась. — Он сказал, что я не должна плакать. И если я огорчаюсь из-за расстроившейся свадьбы, то это вовсе ни к чему. Брат обещал, что подыщет мне другого жениха, не такого разгиль… — она покраснела и умолкла.

А у Ядвиси даже кончик носа побелел от злости.

— Не такого разгильдяя? — зашипела она, совершенно позабыв о необходимости сдерживаться. — Ах вот как! Иохан, значит, разгильдяй! Ну-ну! А сам-то хорош, руки распускает! Все! Ноги моей не будет больше в этом доме! Завтра же на рассвете уезжаю.