Ника Ракитина - Дракон для жениха [СИ]

— Вы так напряжены, барон… — выбрав момент, шепнула Улле ему в ухо. Поскольку он держал ее под руку, она не могла не почувствовать, как напружинились мускулы на его предплечье. — Что случилось?

— Оглянитесь вокруг… вы видите? Слышите?

— Вижу и слышу, что вы возбуждаете всеобщий интерес. Так что же из этого?

— Слишком много интереса! Скажите, Улле, здесь все уже знают, кто вы такая?

— Наверное, знают, — безмятежно ответила посланница. — Расслабьтесь, Иохан! Неужели вас в самом деле беспокоит, что о вас думают и говорят все эти люди?

Пан Иохан хотел было ответить, но заметил, что в их сторону направляется невысокая хрупкая девушка, по пятам за которой следовала небольшая стайка молоденьких фрейлин. Придворные бездельники расступались перед ней, низко кланяясь. Барон дождался, когда она подойдет ближе, и тоже поклонился, физически ощущая у себя на лице холодное прикосновение взгляда фиалковых глаз. Если близкое присутствие посланницы Улле наполняло его ощущением внутреннего жара, то при виде королевны Мариши его как будто снегом запорошило. Температура воздуха в радиусе десяти футов опустилась ощутимо ниже нуля. Заговори я сейчас, подумал пан Иохан, из рта непременно должен повалить пар. Непременно… Быть может, мне примерещилось, что эта ледяная дева обнимала меня в цыганском фургончике, ища во мне защиты?

Теперь, когда Улле держала его под руку, а королевна Мариша стояла в нескольких шагах от него, пан Иохан испытывал то, что, должно быть, испытывает кусок железа в клещах кузнеца, когда его поочередно суют то в раскаленный горн, то в бочку с ледяной водой. Это было не слишком приятно.

— Рада видеть, что вы снова на свободе, барон, — с какой-то детской важностью проговорила королевна. — У вас все благополучно?

— Да, благодарю вас, ваше высочество.

— Панна Улле передала вам мое пожелание видеть вас и вашу сестру в моей свите, когда я отправлюсь в далекое путешествие?

— Для меня это большая честь, ваше высочество.

— Так вы согласны? — на мгновение лед в фиалковых глазах растаял, и они просияли признательностью и… и еще чем-то, чему пан Иохан не мог поверить. Неужели то была радость?

Он молча поклонился, выражая согласие.

Мариша величественно протянула ему маленькую руку в белой атласной перчатке.

— Пойдемте, барон, я отведу вас к отцу. Он хотел что-то сказать вам.

С великим удовольствием пан Иохан отказался бы от личной встречи с императором, но это было никак невозможно; тем более, его приглашала сама королевна. И он пошел через анфиладу залов: с одной стороны от него шла панна Улле, с другой — Мариша, а позади шелестела шелками стайка фрейлин. Так, окруженный девицами со всех сторон, барон оказался у закрытых дверей, которые по знаку королевны распахнули перед ним молчаливые лакеи.

В небольшой и относительно скромно обставленной гостиной император Яков беседовал с несколькими представительными мужчинами, обвитыми поверх фраков орденскими лентами всех мастей. Гостиная, по-видимому, была из числа приватных комнат, поскольку здесь не толпились придворные бездельники. Недовольно нахмурившись, император повернулся к вошедшим; ему не понравилось, что помешали важному разговору, и он приготовился метать громы и молнии, однако при виде дочери его лицо несколько разгладилось.

— Что тебе? — заговорил он, впрочем, отнюдь не ласково. — Я занят… ах, посланница Улле, прошу прощения, я вас не сразу узнал, — еще немного смягчился он.

Надев на лицо любезную улыбку, император двинулся к драконице, но тут девицы расступились в стороны, и он увидел пана Иохана. Император сбился с шага, и лицо его приняло надменное выражение. Неторопливым движением он вынул из кармана пенсне и стал через него разглядывать барона. Тот застыл оловянным солдатиком, твердо решив про себя ограничиться только самыми необходимыми, предписанными этикетом словами и действиями, что бы ни сказал и что бы ни сделал император.

— А, барон Криуша… — вяло промямлил его величество, как будто ему было неприятен сам звук этого имени. — Ра-ад видеть, ра-ад видеть, что с этим неприятным недоразумением покончено… Моя дочь ра-ассказа-ала мне о том, как вы повели себя… хм-м-м… весьма, весьма достойно… Ваш поступок, барон, во многом заглаживает ваши… э-э-э… прошлые прегрешения…

Было очевидно, что император так же рад видеть пана Иохана, как и тот — его; и так же много имеет сказать ему; но с этикетом приходилось считаться не только простым смертным, но и членам августейшего семейства. Барон с деревянным лицом слушал невнятное затянутое бормотание его величества Якова и незаметно, одним глазом, косил в сторону Улле. Пользуясь своим особым статусом при дворе, посланница оставила спутника один на один с императором и отошла на другой конец комнаты, где ее немедленно окружили орденоносные фраки. Их лица (насколько он мог разглядеть) казались пану Иохану знакомыми, но он никак не мог припомнить, где видел их; фрачные господа наперебой ворковали вокруг Улле, а она отвечала им что-то, улыбаясь хорошо знакомой барону победной, торжествующей улыбкой. Каждая такая улыбка, предназначенная кому-то из орденоносных собеседников, зазубренной иглой входила пану Иохану в сердце, и в какой-то момент он даже испугался за себя: то, что он испытывал, слишком уж походило на ревность, а это чувство доселе было ему совершенно незнакомо. К тому же, он был уверен, что так же как не бывает дыма без огня, так не бывает и ревности без любви… Неужели я влюбился в посланницу? — спрашивал себя пан Иохан, окончательно отвлекшись от слов императора, которые текли мимо него, не задевая сознания; и от этой мысли ему стало по-настоящему страшно. Добро бы, влюбиться в обычную смертную женщину, это еще куда ни шло (хотя и хорошего мало), но — в драконицу… В существо, чуждое человеку по самой нематериальной природе своей…

— Барон! — император немного повысил голос, отвлекая пана Иохана от лихорадочных размышлений. — Барон, посланница Улле поведала мне о своем желании видеть вас в своей свите. Поначалу я думал возражать, поскольку от свитских будет зависеть безопасность не только господ посланников, но и… — он запнулся и чуть поморщился, — … других лиц. Но моя дочь, после прискорбного случая с «Ариелем», приняла сторону панны Улле, и я… вынужден был покориться их объединенному желанию, — слово «вынужден» его величество подчеркнул и интонацией, и откровенно неприязненным взглядом сквозь пенсне. — Вам, барон, известно ли, что моя дочь удостоилась великой чести быть избранной невестой Великого Дракона?

Пан Иохан с трудом оторвал взгляд от посланницы Улле и поклонился.

— Воистину, это великая честь… И я польщен высочайшим вниманием, оказанным мне ее высочеством…