Александр Ильин - На суше и на море - 1977

Вся Синджарская долина в сущности огромный археологический музей, экспонаты которого пока не упрятаны за стекло витрин. Археологи не баловали прежде своим посещением этот уникальный заповедник древности. Если не считать отдельных разведочных рейдов 30-х годов и недавних работ англичан на громадном ассирийском городище Телль-Эль-Римах, прошлое долины во многом оставалось загадкой.

Весной 1969 года на зеленых склонах одного из древних холмов Синджарской долины, в урочище Ярым-тепе, возник небольшой палаточный городок — база советских археологов. Место для лагеря выбрали далеко не случайно. Всего в семи километрах к юго-западу от Телль-Афара возвышается сразу несколько высоких теллей. Один из них был наполовину размыт водами ручья. Отсюда и название всей местности — Ярым-тепе, что означает по-тюркски «половина холма». Уже первый осмотр теллей обнадежил. Прямо на поверхности трех из них валялись обломки древней глиняной посуды, относившиеся к трем основным этапам раннеземледельческих культур Месопотамии: хассунской (первый холм), халафской (второй) и, наконец, убейдской (третий). На крохотном пятачке менее одного квадратного километра наглядно запечатлелась вся история первобытных земледельцев Древнего Востока от ее начальных шагов до порога цивилизации.

Элемент случайности, просто везения по-прежнему играет немалую роль в жизни любого археолога. Но общий успех современных археологических экспедиций решают отнюдь не случайности, не отдельные сенсационные находки или энтузиазм одиночек, а четкий и продуманный план работы, верная методика, кропотливый повседневный труд большого коллектива людей самых разных специальностей.

Процесс раскопок в Ираке имеет свои особенности. Месопотамия — страна «глиняных» культур и цивилизаций. На протяжении многих тысячелетий чуть ли не единственным строительным материалом была здесь глина. Из слегка высушенных на солнце кирпичей — адобов строили и скромные жилища, и величественные храмы, и пышные дворцы. Из той же глины делали посуду и статуэтки богов, грузила для веретен и литейные формы, остроконечные «пули» для пращи и печати — знаки собственности; даже серпы и топоры в некоторых районах Ирака изготовляли из глины, обожженной до твердости камня. На глиняных табличках древние шумеры записывали бессмертные строки своих поэм и легенд, сухие хозяйственные отчеты и указы царей.

Но глина — очень непрочный материал. За считанные месяцы заброшенные глинобитные дома превращаются в бесформенные оплывшие холмики, неотличимые по цвету от окружающей лёссовой равнины. Почти в каждом синджарском телле таких древних домов не один десяток. Слой за слоем уходят они в глубины холма, свидетельствуя о неумолимом беге времени, смене веков, поколений и культур. Разобраться в хитросплетениях этой своеобразной архитектуры нелегко. И здесь приходят на помощь практический опыт и интуиция шургатцев.

Это — профессиональные рабочие-раскопщики из знаменитого селения Шургат (Шеркат), расположенного у высоких валов древней ассирийской столицы Ашшура на среднем Тигре. Вот уже более пятидесяти лет почти все мужчины этого селения добывают хлеб насущный, участвуя в многочисленных археологических экспедициях — местных и иностранных. Драгоценный опыт, бережно передаваемый из поколения в поколение, постепенно дал возможность шургатцам сделаться настоящими мастерами земляных работ. Каждый из них тонко чувствует землю, по едва заметному оттенку в ее цвете или плотности легко отделяет стены глинобитных построек от такой же глинистой почвы. Обычно в нашей экспедиции таких мастеров двенадцать — пятнадцать во главе с бригадиром — наиболее уважаемым и искусным раскопщиком. На каждого шургатца приходится, как правило, четыре-пять рабочих-земленосов, набираемых из числа местных жителей. Со стороны процесс работы на раскапываемом холме выглядит несколько необычно. Шургатец медленно выискивает в почве контуры стен древней постройки, отбрасывая назад землю. Его инструменты не похожи на наши: треугольная тяпка с остро заточенными краями, насаженная на короткую рукоять, — мар; миниатюрная легкая кирочка — кезма; совок — чамча и нож — сичин. Один из рабочих лопатой насыпает эту землю в мешки, и носильщики не спеша выносят ее за пределы раскопа, в отвал. Шургатцы во многом похожи на нас, археологов. И своей фанатичной преданностью профессии раскопщика древностей, и тем, что значительную часть года проводят в экспедициях, вдали от родного дома.

Холм Ярым-тепе 1 было решено раскопать полностью, от вершины до основания, чтобы получить как можно больше сведений об этом раннеземледельческом поселке, существовавшем около восьми тысяч лет назад. До сих пор памятники столь отдаленной эпохи либо находили глубоко под землей, под мощными напластованиями более поздних культур, либо изучали их с помощью узких траншей и шурфов, получая вместо общей картины прошлого лишь отдельные его фрагменты. Это напоминает ситуацию, когда берутся судить о внутреннем убранстве большой полутемной комнаты, заглянув в нее сквозь узкую замочную скважину.

Иное дело, когда раскопки ведутся на широкой площади. Такая методика позволила проследить на Ярым-тепе 1, как на протяжении веков последовательно сменило друг друга несколько древних поселений. Они мало чем отличались друг от друга и по своему внешнему виду, и по характеру культуры. Объем полученной информации был прямо пропорционален размаху работ. Наши прежние представления о многих страницах древнейшей истории Месопотамии претерпели существенные изменения.

Жители этого скромного земледельческого поселка одними из первых в Старом Свете стали обрабатывать металл (в непотревоженных слоях VI тысячелетия до н. э. археологи нашли медное украшение и кусочки медных шлаков), строить сложные двухъярусные печи для обжига керамических изделий, изготовлять каменные подвески-печати, мостить узкие улочки-проходы между своими домами прочным белым гипсом. Они выращивали многие виды хлебных злаков — мягкую пшеницу, пшеницу Спельта, многорядный ячмень. Они приручили и стали разводить многие виды животных. Если раньше считалось, что домашняя корова впервые появилась на Ближнем Востоке не ранее IV тысячелетия до н. э., то теперь дата этого события отодвинута в глубину веков еще почти на две тысячи лет. Но это была лишь заря земледельческой эры. За каждым начальным периодом в развитии той или иной культуры наступает ее полный расцвет, своего рода «золотой век». Чем же оказался он для земледельцев Синджарской долины?

Хотя реальная жизнь людей той отдаленной эпохи меньше всего походила на райскую, заметные положительные сдвиги во всех областях их духовной и материальной культуры — факт несомненный. Это еще раз доказали многолетние раскопки на холме Ярым-тепе 2.