Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

Но никакой яркой рекламой нельзя скрыть запущенности фасадов. Облупленные дома, пыльные окна, хилые цветочки в горшках на подоконниках. Тропическое солнце не может добраться до них в тесных улицах. По стенам тянутся трубы водопровода и канализации — так прокладывать магистрали проще, дешевле, а мороз здесь не грозит.

Равнинная полоска вдоль моря тесно застроена. Дальше начинаются склоны. Город карабкается на них. Чем выше, тем больше света, свежего воздуха, зелени и тем, естественно, дороже квартиры. Отличные дороги серпантином вьются меж парками, аккуратно подстриженными газонами, подбегают к подъездам респектабельных высотных домов — чистых, ухоженных, с темными стеклами светофильтров в окнах и кондиционерами.

— Сколько стоит квартира в таком доме? — спрашиваем Томаса Ю, служащего контейнерного терминала, который взял на себя роль нашего гида.

— Это зависит от площади. Квадратный фут…

— У нас принято считать на квадратные метры.

— Минуточку…

Томас достает из кармана мини-калькулятор, быстро нажимает клавиши.

— Примерно две с половиной — три тысячи гонконгских долларов за метр. Есть, разумеется, подешевле там, внизу, а есть и дороже. В общем, — улыбается он, — если вы располагаете миллионом, здесь, близ вершины, можете подыскать неплохую квартиру.

— А ну-ка, Томас, прикиньте, за какое время житель Гонконга накопит миллион, если он имеет средний для колонии заработок — 400 гонконгских долларов?

— Не стоит терять времени, не накопит. Он будет жить вон там, — Томас показывает вниз, где на глади залива, как прибитые друг к другу течением щепки, стоят борт к борту тысячи джонок. — Или там, — жест в сторону, где лепятся хижины из листов фанеры, жести, ящиков и коробок.

Сейчас население колонии, территория которой составляет немногим более тысячи квадратных километров, приблизилось к пяти миллионам. Подавляющее большинство — беженцы из Китая. Как утверждают, часть прибыла официально, но в основном они перебираются через границу нелегально. Если беглеца на границе поймает полиция, вернет обратно в Китай. Или не вернет, если удастся доказать, что в Гонконге у новоприбывшего есть родственники. Даже если они и в самом деле существуют, вряд ли беженцу стоит рассчитывать на их помощь: богатые и щедрые дяди существуют лишь в сказках. Выходит, остается надеяться лишь на собственную предприимчивость. Из особенно «предприимчивых» сколачиваются многочисленные банды, которые занимаются рэкетом, торговлей наркотиками, содержат заведения для азартных игр… У этих заводятся деньжонки. Большинство же вновь прибывших влачит полуголодное существование в «бидонвилях» или на джонках.

Население Гонконга растет в стремительном темпе. Главным образом благодаря притоку беженцев с материка оно увеличилось за последние 20 лет примерно в 8 раз. Поселки переселенцев — приюты нищеты — множатся, разрастаются. В одном из них на квадратном километре живет 160 тысяч человек.

Джонки для многих и многих гонконгских китайцев — и «орудие труда», и транспорт, и дом родной. Например, в проливе между островом и Коулуном, а также в Абердине на воде образовались настоящие поселки. На корме джонок в ящиках с землей зеленеют овощи. Ребятня скачет с борта на борт, занятая своими играми. Самые маленькие привязаны за пояс веревкой — как бы кто невзначай не свалился в воду. В погожие дни часть джонок выходит в море на лов…

С вершины горы Виктории, куда мы наконец добрались, скопление джонок в проливе как на ладони. Будто специально для контраста с этим первобытным миром с противоположной стороны пролива далеко выдается в водную гладь взлетно-посадочная полоса аэропорта Кай-Так. Совершая замысловатые развороты у кромки гор, снижаясь над самыми крышами домов, идут на посадку могучие лайнеры и спешат освободить полосу для своих воздушных собратьев, берущих курс на Токио, Манилу, Бангкок, Дели, идущих по другим международным линиям, которые пересекаются в Гонконге.

Примечательная деталь: аэропорт Кай-Так — важный источник дохода Англии в Гонконге. Прибыль составляет 170 миллионов долларов в год и покрывает пассивное сальдо торгового баланса, ведь Англия покупает здесь больше, чем продает.

Да и сам Гонконг — один из последних осколков некогда могущественной Британской империи — принадлежит теперь ей, пожалуй, лишь номинально. Между тем по-прежнему губернатор, назначаемый за тысячи километров от колонии — в Лондоне, возглавляет исполнительный и законодательный советы, членов которых он подбирает и утверждает сам. Единственные выборные лица в Гонконге — члены муниципального совета, да и то в основном они занимаются вопросами дорожного строительства.

Цифры наглядно показывают, кто истинный хозяин в этом важном стратегическом пункте Азии. Американские вклады в экономику Гонконга составляют свыше половины всех иностранных капиталовложений. Английский же капитал лишь на третьем месте (8 процентов), уступая еще и японскому. Деньги вложены главным образом в электронную, текстильную и химическую промышленность и приносят неплохой доход.

В тесном контакте с представителями международного монополистического капитала действует местная китайская буржуазия. Именно в ее руках в конечном счете находятся рычаги гонконгской экономики. Многие ее представители имеют деловые связи с Китаем. В миланской «Эпоке» появилась статья под красноречивым заголовком: «Гонконг — британская колония под контролем Пекина». В ней, в частности, говорится: «Здесь можно встретить богатых бизнесменов, заправляющих делами в крупных торговых фирмах, ресторанах, компаниях морских перевозок и носящих в кармане мандат члена Всекитайского собрания народных представителей. Короче говоря, в Гонконге представители Китая не только приспособились к существующим порядкам, но и научились весьма ловко и цинично использовать противоречия капитализма, которые здесь выступают особенно ярко и многообразно».

В общем номинальные владельцы колонии оказались оттесненными даже не на вторые, а на третьи роли. Как слабая попытка англичан поправить свои финансовые позиции расценивается их план строительства нового аэропорта на острове Ланьдао. Это самый крупный из тридцати трех островов, прилегающих к Коулуну. Пока он выглядит пустынным. Оно и понятно: это не Гонконг, который соединен с материковой частью кроме паромной переправы еще и туннелем под проливом.

Залитый огнями туннель как-то незаметно переходит в улицы Коулуна. Понимаешь, что кончилась подземная трасса, лишь по морю реклам, ярко горящим в темноте тропической ночи витринам. Одна из них задержала наше внимание изделиями из слоновой кости, яшмы, кораллов. Здесь же модель средневекового китайского судна метра два в длину с многочисленными фигурками на палубах, тончайшей резьбы башенками, надстройками. Все из слоновой кости. Заметив, что мы заинтересовались витринным экспонатом, из магазина вышел молодой продавец, пояснил: