Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

После обеда пришлось распрощаться с любезным Томасом Ю, он и так потратил на нас большую часть дня. В порт решили доехать на двухэтажном трамвае, но сошли не на той остановке и оказались в районе знаменитых гонконгских «щелей». Название этих улочек как нельзя более точное. Бесчисленные прилавки, вешалки, ящики с вынесенными из лавчонок товарами обступают прохожих, так что разминуться со встречным трудно. А товары тут на любой вкус. Джинсы и транзисторы, парфюмерия и посуда, жевательная резинка и порнографические издания. Для любителей сувениров найдутся маски из раскрашенной глины и красного дерева, забавные резные фигурки рыболовов и прекрасные морские раковины…

Рядом все время вертелись какие-то молодчики с настороженными и хитрыми глазками. Наши скромные покупки — две декоративные маски, — видимо, навели их на мысль, что не торговые интересы привели нас сюда, и один из этих щуплых юношей, хитро подмигнув, показал из-под куртки раскрытую коробочку с сигаретами. Намек был достаточно ясен: могут продать наркотик.

Гонконг прочно удерживает незавидную славу одного из крупнейших (если не самого крупного) центров торговли этим зельем. Британская колония считается важным пунктом транспортировки опиума из так называемого золотого треугольника на границе Лаоса, Кампучии и Таиланда. А главное, пожалуй, то, что Гонконг не знает соперников по количеству перерабатываемого в героин опиумного сырья.

Как раз в те дни, когда мы были в Гонконге, в здешней газете «Саут-Чайна морнинг пост» появилась статья, в которой говорилось об усилиях таможенников и полицейских инспекторов перекрыть морские каналы поступления сырья для подпольных лабораторий. В один из дней «таможенная команда» захватила три фунта опиума стоимостью примерно в 47 тысяч долларов. Операция по захвату оказалась успешной потому, что за судном, где обнаружился этот груз, следили долгое время. Но сколько подобных суденышек курсирует между Гонконгом и другими портами Юго-Восточной Азии! Разве за всеми уследишь!

А кто же потребители наркотиков? Главным образом обездоленные, стремящиеся отрешиться от ежедневных забот о чашке риса, о крыше над головой, о том, как заработать хоть какие-нибудь гроши, чтобы прокормить семью. Неуверенность в будущем, беспросветность жизни — чем скрасить ее?

От 60 до 100 тысяч наркоманов насчитывается в британской колонии. Нельзя сказать, что здесь вовсе не пытаются помочь несчастным. Но клиники для их лечения переполнены и всех, конечно, принять не могут. Вряд ли стоит возлагать большие надежды на открывшийся в колонии центр иглоукалывания, где с применением электростимуляции намерены лечить тех, кто уже не представляет себе день без порции героина. Ради нее иные готовы идти на все. Не случайно же 60 процентов правонарушений в Гонконге совершается людьми, постоянно употребляющими наркотики. Что касается лечения, то в нем нуждается само общество — уродливый плод колониализма и монополистического капитализма.

…Катер везет нас на судно. За спиной по черной воде скачут цветные зайчики реклам, залив отражает огни небоскребов, выстроившихся вдоль набережной. Они стеной прикрывают одноэтажный Гонконг, но ничем не скрыть его подлинное лицо, как бы ни старался этот двуликий Янус белозубо улыбнуться.

Гонконг по-китайски называется Сянган. В этих словах слышатся удары восточного гонга, зовущие в экзотическое путешествие. Экзотики на одной из оконечностей огромного Азиатского материка предостаточно. И такой, какую рекламируют глянцевые проспекты бюро путешествий, и такой, от которой, как откровенно говорится в туристском справочнике, «мороз по коже». Все это уживается на крохотном, плотно населенном пятачке, который, словно в насмешку над здравым смыслом, сохраняется в современном мире как некий «заповедник» колониальных джунглей, где старые хищники со стертыми зубами уступили место новым, еще более жадным и свирепым.

Художник К. Александров

Сибирская одиссея Ермака была своего рода прелюдией к многочисленным экспедициям XVII века, позволившим обследовать громадные пространства на северо-востоке Азиатского материка. Казаки Ермака проложили путь в Западную Сибирь. По их следам на восток двинулись землепроходцы. На их долю выпала честь блестящих географических открытий в Сибири и на Дальнем Востоке. Их походы обогатили географические познания человечества, раздвинули кругозор современников.

Интерес к экспедиции Ермака никогда не иссякал. Ее история обросла множеством легенд. Предводитель казаков стал одним из самых излюбленных героев народных песен и сказаний. Каковы же были подлинные обстоятельства сибирского похода Ермака? Где пролегали его маршруты? Ответить на эти вопросы помогают казачьи «сказы», сохраненные ранними сибирскими летописями. «Сказы» заключают в себе некоторые этнографические сведения, заслуживающие особого внимания.

Волжские казаки созвали войсковой круг в своем лагере на реке Яик и приняли решение о выступлении в Зауралье в тот момент, когда Русское государство только что завершило кровопролитную войну с королем Стефаном Баторием. Большая часть участников круга во главе с атаманом Ермаком незадолго до того вернулась в Поволжье с театра военных действий на западных границах. Прочие казаки, окружавшие атамана Ивана Кольцо, не покидали родных мест в последний год Ливонской войны. Но и они не выпускали из рук оружия.

На Нижней Волге и Яике кочевали татары из состава Большой Ногайской орды. Незадолго до нападения Батория на Псков 15 тысяч ногайских всадников вероломно вторглись в русские пределы. Давний вассал царя ногайский князь Урус замышлял большую войну. Москва, имевшая против себя Польшу и Литву, Швецию, Ливонию, Данию, крымских татар, пыталась нейтрализовать еще одного возможного противника. Ее дипломаты пригрозили Урусу тем, что казаки разорят ногайскую столицу. Угроза оказалась не пустой. Волжские казаки дотла разорили Сарайчик. Набег отрезвил властителей орды. Урус направил в Москву посланника с мирной миссией. Но в истинных намерениях орды разобраться было весьма трудно: в то время как посол двигался в Москву в сопровождении 300 всадников, другой отряд, из 600 всадников, стал грабить русские села. Атаман Иван Кольцо разбил сначала один, а затем и другой татарский отряд. Во втором случае он действовал по приказу из Москвы. Захваченных языков он прислал в столицу, рассчитывая на поощрение. Но царь Иван не простил вольным атаманам разгрома посольского каравана. В критический момент Ливонской войны он старался любой ценой удержать Ногайскую орду от враждебных действий. И вот татарин, захваченный при грабительском нападении на Русь, был освобожден, а доставивший его в Москву казак обезглавлен. Князя Уруса уведомили, что атаман Иван Кольцо и другие «воровские» казаки, разгромившие его посольский караван, будут изловлены и казнены. Но и это не испугало вольных казаков. Они продолжали военные действия против орды на свой страх и риск, и их смелые рейды производили куда большее впечатление, нежели увещевания царских дипломатов. Ногайские мурзы обратились в Москву с просьбой «свести» казаков с Волги, чтобы им (мурзам) «от казаков жити безстрашно», сообщив при этом, что князь Урус откочевал в устье Яика «блиско моря», а Бек-мурза ушел к границам с Юргенчем.