Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

А рядом раскинулся парк его имени — любимое место отдыха манильцев. Обойдя светящийся стеклянный глобус, вокруг которого под музыку катаются на роликах посетители, можно полюбоваться каскадом подсвеченных фонтанов. На зеленых лужайках сидят, спят люди — в одиночку, парами. Толпы гуляющих текут мимо торговых рядов с их веселой толчеей, мимо кафе, и буфетов к открытой эстраде, где по воскресеньям дает бесплатные концерты симфонический оркестр. Кстати, выступление уже началось. Прислушайтесь — Первый концерт Чайковского. Необычно и взволнованно звучит под звездным манильским небом «Песнь о России».

Несколько лет назад губернатором Большой Манилы, или, как принято говорить, Метроманилы, стала жена президента — Имельда Маркос.

Ей приходится решать проблемы, связанные со сложным городским хозяйством, с последствиями наводнений, пожаров, движением городского транспорта. Ежедневно в воздух Манилы выбрасывается две тысячи тонн выхлопных газов.

Город растет, и центр его планируется переместить в глубь острова. По мнению губернатора, Манила должна расти к югу и востоку. В северной части столицы развернулись работы по искусственной намывке земли. Уже отвоевано у моря 500 гектаров. Имельда Маркое считает, что в первую очередь надо благоустроить самый населенный район столицы — Тондо.

В последние годы в Маниле выстроено немало новых гостиниц. Несколько лет назад здесь было всего четыре тысячи номеров, сейчас их около двадцати тысяч. В стране развивается индустрия туризма. Ожидается, что в 1980 году Филиппины посетит миллион туристов.

Четыре месяца мы жили в отеле «Манила Хилтон». Здание из стекла и бетона в двадцать два этажа, но без тринадцатого («На всякий случай, — сказал мне лифтер, — хотя мы не суеверны»). Чтобы обойти весь отель, понадобится не один день. Начнем с цоколя, здесь салоны красоты и прачечные. На первом этаже — ресторан, бары, оранжерея. Второй этаж отдан торговым рядам. На третьем — международная почта, телеграф, агентства авиакомпаний.

Больше всего времени туристы проводят на пятом этаже. Здесь сауна, массажные, бассейн с голубой водой и солярий. В лежаках, крытых синими матрасами и желтыми махровыми полотенцами, часами лежат, подставив- солнцу бледные тела, туристы из Америки и Европы. Рядом с бассейном к услугам постояльцев… католическая церковь, где проходят венчания с органной музыкой, пением, цветами.

Теперь поднимемся на шестой этаж. Тут залы для приемов, рестораны, бары. Выше начинаются номера…

Однажды в отеле нарушился обычный ритм жизни — забастовал обслуживающий персонал.

Утром под дверью номера мы нашли отпечатанную на ксероксе «гастограмму»:

«Дорогой гость! — читали мы. — В эту ночь многие из наших служащих покинули свои рабочие места, не дав объяснения. Это похоже на общий уход. Службы и номера отеля сегодня будут обслуживаться сотрудниками менеджера. Это, конечно, может сказаться на сервисе. Если служащие отеля не вернутся в течение дня, часы работы ресторана будут сокращены. Наша прачечная, к сожалению, закрыта, однако мы сможем использовать для вас другие пункты. Телефонная станция будет функционировать, но, поскольку операторы неопытны, пожалуйста, набирайте номер медленно. Благодарим вас за терпение и понимание. Менеджер».

Итак, утром не принесли газет. Не пришел «рум-бой» — приветливый, худощавый парень в форменном жилете, убиравший наш номер. Закрылся бар у бассейна. Исчез повар в высоком белом колпаке, который ежеутренне жарил здесь на гриле сатэ. Не было официантов, снующих между столиками с чашкой кофе или стаканом сока. Пустовал бассейн. Ушел дежурный, заперев в кладовке матрасы. Не появился молчаливый маленький садовник в резиновых, явно не по ноге сапогах, с лицом доброго гнома. Длинный шланг, который он каждое утро волочил за собой, поливая траву, лежал нетронутым, свернувшись, как удав. Ушли куда-то девушки в синей форме, обычно дежурившие у лифтов. Не было швейцара — услужливого парня в светло-кремовой форме отеля, никто не помогал туристам выйти из машины.

В номерах стояли неубранные постели, лежали у дверей никем не взятые пакеты с грязным бельем для прачечной. И только под дверью лежала «гастограмма», призывающая гостей отеля к терпению и пониманию.

До полудня бассейн и солярий пустовали. Потом какая-то бойкая девица проникла туда через… церковь. Ее примеру последовали другие. Кто-то уже нырял, наслаждаясь прохладой воды. Какое дело туристам до забастовки? Они выложили свои доллары и хотят получить все сполна. На следующий день вернулись служащие отеля. Нормальная гостиничная жизнь вроде бы продолжалась, но дух неуверенности оставался: а дальше? А дальше менеджеру пришлось пойти на некоторые уступки и повысить заработную плату служащим отеля.

Когда-то, сойдя на землю Филиппин, колонизаторы надеялись найти золото и пряности, но были разочарованы. Жаждавшие скорой наживы на островах не задерживались. Здесь остались в основном монахи и чиновники. Вот что писал Гончаров:

«— Много монахов здесь?

— Только их и видно, сударь, — ответила она (владелица магазина)».

Монашеских орденов было великое множество — августинцы, Францисканцы, иезуиты, доминиканцы. Они присваивали себе земли, сгоняли крестьян на строительство монастырей. Фанатики, они запретили все прежние культы, уничтожали идолов, отбирали детей у вождей-дато, воспитывая их в новом духе. Языческие сборища сменились христианскими празднествами — фиестой. Фиеста длится несколько дней. Начинается она с торжественной мессы. Потом накрывают столы, устраивают красочные шествия, танцуют под оркестр, выбирают короля и королеву фиесты. В эти дни пляшут, веселятся, запускают фейерверки и мало кто думает о боге.

В великий пост в Маниле не едят мяса. С экрана телевизоров исчезают легкомысленные передачи, их сменяют беседы о Библии. А по телевидению, как всегда, идет репортаж из Америки — воскресная проповедь священника Эрнста Энджли.

Впрочем, слово «священник» мало подходит к облику этого бравого, холеного мужчины лет сорока с небольшим, с хризантемой в петличке. Да и проповедью его выступления нельзя назвать, скорее это театр одного актера. Причем актера талантливого, умеющего подчинить себе аудиторию, заставить ее плакать, смеяться, подпевать. Кстати, на сцене всегда под рукой есть джаз, воздающий хвалу богу. Всякий раз Энджли появляется в новом элегантном костюме. Похоже, что он дружит не только с Христом, но и с Диором.

В пасхальные праздники везде — в учреждениях, ресторанах, школах — у входа красуются вылепленные из масла цыплята и кролики. Люди в эти дни дарят друг другу крашеные яйца, конфеты, шлют поздравительные открытки.