Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982

Мужские цветки клена яснелистного с красноватыми крупными пыльниками собраны в пучки, женские зеленоватые — в кисти. Весной, когда мало цветущих растений, дерево гудит от пчел. Здесь добывают они сладкий нектар. Зеленовато-желтые цветки клена остролистного собраны в рыхлые щитки и появляются до распускания листьев.

Когда у березы начинают распускаться почки, а листья еще крохотные, с тонких ветвей свешиваются длинные желтоватые сережки, очень похожие на сережки орешника. Они обильно сыплют золотым дождем.

Белое кружево черемухи как бы возвращает лес к поре снегопадов. На лесных опушках появляются пушистые сугробы. Только снег этот живой, душистый.

Зеленоватые цветки рябины не удивят особенной красотой или яркостью, зато именно они подарят лесу пламень рябиновых гроздьев.

Среди длинных хвоинок сосны появились цветки — колоски. Пройдет немного времени, и из них обильно посыплется золотая пыльца.

Длинные золотистые ветки лиственницы за один-два теплых дня расцвечиваются густыми щеточками яркозеленых нежных хвоинок. Среди них красуются зеленые, розовые и красноватые шишечки и желтые колоски. Лиственница — дерево однодомное. Женские шишечки и мужские колоски находятся на одном дереве.

Когда у дуба совсем еще маленькие листья, появляются мелкие тонкие зеленовато-желтые висящие сережки.

В мае или июне темная еловая хвоя расцвечивается ярко-красными шишечками.

В конце весны появляются ярко-красные цветки яблони Недзвецкого.

В середине лета, когда солнце особенно щедро дарит свое тепло земле, зацветает липа. Ее золотистые цветки наполняют воздух неповторимым ароматом.

Очерк

Рис. В. Григорьева

— Мы рассмотрели докладную записку, присланную вами еще зимой. Ваши доводы о необходимости завезти морем в реку Индигу дома для организации заготовительного агентства вполне своевременны. Мною уже отданы распоряжения изготовить постройки здесь, в Архангельске. Вам придется возглавить эту маленькую экспедицию. Постройки завезете в разобранном виде, а одновременно товары для населения Тиманской тундры в годовой потребности. С Белмортраном достигнуто соглашение. Будем фрахтовать парусное судно средней грузоподъемности.

Разговор происходил в кабинете уполномоченного Внешторга по Северному краю в конце 20-х годов.

Получив мое согласие, управляющий удовлетворенно кивнул головой:

— Вот и отлично. А сейчас срочно составьте заявки на товары и начинайте их отбор. Даю вам для разъездов нашу Ласточку. Лошадка резвая. Команду подберет пароходство. Лоцманом пойдет Алексей Александрович Жилинский. Его контрагентский договор с нами закончился. Примите от него списки дебиторов, остатки товаров. Его доверенного Худякова возьмите в Архангельск: он болеет.

Через несколько дней судно встало под погрузку. Выглядит «Ястреб» как игрушка после капитального ремонта — его прошпаклевали, покрасили. Говорят, раньше принадлежало оно известному купцу-помору Епимаху Могучему. Ходил он на нем и в «Норвегу» и в Англию. Две мачты, вместительный трюм. Просторный кубрик для команды в кормовой части, каюта для капитана и пассажиров на носу.

Командует «Ястребом» Михаил Иванович Замятин, помор из Сумского посада. Как все поморы, капитан немногословен. Он немолод, уже за пятьдесят, худощав, с подстриженной бородкой и сединой на висках, обветренным лицом в глубоких морщинах. Небольшие голубовато-серые глаза внимательно и цепко смотрят из-под белесых косматых бровей. Бросились мне в глаза крупные сильные кисти рук, с юности привыкших иметь дело с канатами, тросами, парусами. Михаил Иванович прошел суровую матросскую школу на парусниках, и нелегко, видно, ему досталось его капитанское звание.

Лоцман Жилинский — известный в те годы северовед, опубликовал книги «Крайний Север Европейской России», «По самоедскому берегу» и другие. С ним я встречался на зимних дорогах от села Неси до Нижней Пёши, где были заготовительные агентства, и до Индиги, куда снаряжался «Ястреб».

Вся эта территория, охватывавшая Чешскую губу с впадающими в нее речками Вижас, Ома, Снопа, Пеша, входила в мой район заготовок — уполномоченного Севкрайгосторга по Канинской и Тимайской тундрам.

Ласточка оказалась из породы орловских рысаков, серой масти в яблоках. Езжу на ней по базам, отбираю товары. Грузовых машин в Архангельске тогда не было. Все грузы везли в порты гужевым транспортом. Капитан Замятин принимает их. Портовые грузчики действуют по старозаветным правилам. В трюм на самое дно укладывают мешки с мукой. В случае течи она не особенно пострадает. Если нижний ряд и подмочит, мешок покроется коркой, а внутри мука останется сухой. (Но течи быть не должно: «Ястреб» проконопачен добротно, просмолен до ватерлинии.) На мешки с мукой — все остальное: кожу — юфть и сыромять, ружья — ижевки и тульские дробовики, винтовки системы «Ремингтон», байховый чай, ящики с табаком и галантереей. Разборные дома и склад крепят на палубе канатами. Продукты для команды принимает кок Любимов.