Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982

В следующий прилив появилась ненецкая флотилия — шесть лодок и десять ненцев. Лодочки маленькие, на пять мешков муки, не больше. И то помощь. Работать стало веселей. Привезли оленью тушу, рыбы. Рассчитался я с ними товарами. Взяли чаю, сахару, табаку, мешок муки. И вот уже разожжены костры, появились котлы, чайники. Берег ожил. Слышен говор, ненецкие слова вперемежку с русскими. Тиманские ненцы все немного говорят по-русски.

Я объясняюсь с ними на своеобразном северном «эсперанто», состоящем из ненецких, русских и зырянских слов. Ненцы смеются, но понимают.

Весть о приходе судна с товарами по беспроволочному тундровому телеграфу пошла по чумам. Скоро нагрянули оленеводы. Товары не распакованы, но надо приготовиться к отпуску. Рядом с перевезенным на берег грузом установили весы.

В Индиге у ненцев есть пушнина, оленье сырье: шкура замшевая, крупная и телячья, неблюй, пыжик, немного нерпы. От рыбаков примем лососевую рыбу хорошего посола, видимо, появится и семга.

Разгрузку закончили за пять дней, хотя приходилось делать четыре перевалки — из трюма на палубу, с палубы в шлюпки и лодки, подвозку и разгрузку на берегу, а затем переноску за линию наибольшего подъема воды в прилив.

А теперь еще надо таскать груз к месту, где будут построены склад и дом. Это еще метров на сто пятьдесят от берега.

После разгрузки Ледков с женой и еще тремя ненцами остались на берегу. Остальные пошли на лодках на свои рыбацкие тони. Сравнительно недалеко отсюда стадо Захара Алексеевича Апицына голов в шестьсот. Сам он сильный, сметливый человек. Попросил ему передать, чтобы приехал срочно. Хочу договориться, чтобы перевез грузы на оленях.

Облегченное судно снялось с мели и ушло на правый берег бухточки. Там есть крупные камни: нужен балласт на обратный путь в Архангельск. Отсюда «Ястреб» возьмет груз легкий. Без балласта в море не выйдешь. Матрос Пустошный остается на берегу. Он плотник и печник, будет руководить ненцами при сборке построек. Живем в палатке. Кормит нас жена Ледкова. Всегда у нас свежая рыба. Живем хорошо.

Перевалило за вторую половину июля. Стоит жара. Сейчас самое тяжелое время для оленей. Появляются комары, мошка, оводы. Олени, истязаемые гнусом, кружатся на месте, норовят бежать против ветра, стадо держать трудно. Кружась, ранят себе ноги, в раны проникает инфекция. Заболевание называется некробациллез, в просторечии — копытка. На берегу моря легче: здесь постоянно ветерок, гнуса мало, дышится легко.

Ах эта «роза ветров!» Надо поставить постройки так, чтобы их не заносило в бураны. Со снегом на Севере много хлопот: нужно откапывать двери, чистить крыльцо. После неистовых буранов приходится изрядно попотеть. Поэтому правильно поставить постройки — задача серьезная. Советуюсь с ненцами.

Песок, сухой, белесый, мелкий индигский песок — большая для нас помеха. С грузом на спине проваливаешься в него почти как в снег. Решили выстлать из половых досок настил. Длина досок — пять с половиной метров, толщина — сорок миллиметров. «Тротуарчик» получился крепкий. Кое-где подравняли песок лопатами. Ходить стало легко. Носим в первую очередь ящики с пряниками, печеньем, конфетами, чаем, махоркой. Работает даже жена Ледкова, зовут ее по-русски Акулиной. Дело пошло. Груз укладываем по ассортименту к дверям будущего склада.

Приехал Захар Апицын на пятерке крепких быков. Олени уже вылиняли, но рога еще в «бархате».

— Здорово!

— Здравствуй, Захар Алексеевич! Иди перекуси. Чайку попьешь. Вон Акулина вскипятит. А потом ко мне подойдешь, поговорим по делу.

Подошел Захар, утирая загорелое лицо, потное от чая, которого он, видимо, изрядно попил:

— Какое у тебя дело?

— Мы друг друга знаем, Захар Алексеевич. Помощь нужна. Видишь, сколько груза?

— Много, очень много.

— Далеко твое стадо?

— Нет, недалеко.

— Пригони-ка сюда с полсотни быков покрепче, перевезешь бревна. Лес не очень тяжелый, сухой. Пятью нартами будем возить. Я сам стану работать и вот этот луцэ (русский).

Иван Пустошный был парень лет двадцати пяти родом из Архангельского уезда. Фамилия его вошла в историю арктических экспедиций. Матрос Пустошный сопровождал Георгия Седова при его героической попытке достичь на собаках Северного полюса.

— Ну как, Захар?

— Можно. Дня через три приду с легким чумом, с быками. Пожали друг другу руки. Захар пошел еще к Акулине чайку попить. Без чаю какая дорога?

— Там нашим передай — рыбы добыли. Сейчас на разгрузке работаем, — сказал Ледков с товарищами Захару. Хоть далеконько их стада, но весть дойдет.

Ненецкие лодки вытащили на берег от прибоя. Стоит на песке эта утлая флотилия, сослужившая нам добрую службу. Шлюпки забрал «Ястреб».

Через три дня появился Захар. Поставил далеко от берега на траву и ягель легкий летний берестяной чум. Вокруг, как должно, нарты. Две подсобных, остальные пять — грузовые, четырехкопыльные крепкие хамбуи. Нарты надежные.

На следующее утро принялись за перевозку. На пять нарт грузили десять бревен. Ненцы на нарты не садятся, идут рядом. Дверные рамы, полотна, косяки грузим комплектами, а кирпич — по тридцать штук на нарту. За три дня все перевезли, уложили по порядку. Принялись за муку.

Кончается июль. Жара не спадает. Прикатили по мосточкам бочки с керосином, маслом коровьим и постным, олифой. Пришлось доставить сюда известь и глину, алебастр для печей. Глины у моря нет. Пустошный руководит сборкой построек. Живем все еще в палатке.

Дуют ветры с моря. «Ястреб» стоит с зарифленными парусами. Приехал Кузнецов, передал слова капитана:

— Пока эти ветры дуют, как говорится, прямо в зубы, из бухты не выбраться. А пока здесь строитесь да товар от ненцев будете брать, может, и ветер сменится.

Словом, «жди у моря погоды». Отправил с Кузнецовым на судно свежее мясо и рыбу. Как начнут подъезжать ненцы, съедет на берег и Жилинский. Пока же он живет на судне.

Август. Проснулся я как-то утром рано. Легкий туман истаивает, видны дали. Опять будет жара. Осталось подвезти мешков сто пятьдесят муки и тонны две соли. Смотрю из-под ладони на Захаров чум — что-то не видно его. Сменил место, видно, подальше ушел, на свежие корма.

Вышел из палатки Ледков.

— Что-то Захар долго не идет. Пора бы и к работе приступить. — Сходи-ка, Егор, узнай, в чем дело. Может, олени откололись!

— Нет, тут что-то не то… — задумался Ледков. — Пойду узнаю.

Вернулся через полчаса.

— Уехал Захар. По следу видать — к себе в стадо, со всеми нартами и чумом.

— Вот так номер! Не сказал ничего и работу бросил. Видно, в тундре неладно!