Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982

Мы поднялись на невысокое крыльцо, пристроенное к основанию маяка. Аносов открыл дверку и пропустил меня вперед. Глянув вверх, я еще раз сравнил маяк с церковью, вернее, с деревянной колокольней. По бесконечным крутым лесенкам долго лезли мы до верха. Лестницы, как и вся основа сооружения, были сработаны из толстого деревянного бруса, который здесь, внутри маяка, не потерял своего золотистого смоляного цвета и запах издавал свежий, лесной.

На верхний балкончик, укрепленный вокруг маячного фонаря, мы добрались в полном изнеможении. Зато, когда отдышались, открывшийся вид вознаградил за все. Очертания губы Буор-Хая читались четко, будто на карте. Видна была и северная оконечность острова, где мы уже побывали, и мыс Муостах, рогом вспарывающий морскую гладь. И название мыса (Муостах — по-якутски «рогатый») легко и естественно уложилось в памяти. А левее, в легкой туманной дымке, обозначились на фоне высоких гор поселок Тикси, многочисленные суда на рейде. Тени по всей округе лежали резкие, и оттого каждый уступ и подъем местности воспринимался рельефно. А голые каменные хребты и складки сияли под солнечными лучами бесконечным разнообразием красок — от бледно-розового до ярко-синего. Казалось, они не отражают, а сами излучают свет. И от этого пейзаж воспринимался как яркая декорация в духе картин Святослава Рериха.

А потом, когда спустились с маяка и подошли к жилому дому станции, увидели мы на первый взгляд немудреную бытовую сценку, но была она здесь столь неожиданной, что врезалась в память наравне с великолепным пейзажем Буор-Хая.

Представьте себе большой одноэтажный деревянный дом, обшитый тесом, который стоит на взгорке. Перед домом выстлана досками широкая площадка. Все это залито ярчайшим солнечным светом. А на крыльце, на скамеечке, живописной группой сидят три молодые женщины с вязанием в руках. Греются на предзакатном солнце, неторопливо шевелят спицами и ведут тихий разговор. У их ног, разомлев от солнца, развалились лохматые псы.

Трое пестро одетых детишек то крутятся возле дома, то скатываются под горку к берегу, в нескольких десятках метров от которого двое мужчин, сидя в лодке, перебирают сеть. И видно, как время от времени над бортом лодки поблескивает чешуей крупная рыбина.

Все будто с лубочной картинки срисовано, будто перенесено в наш бурный век из никогда не существовавшей сказочной страны, населенной счастливыми людьми, жившими в согласии друг с другом и со всем окружающим их миром. И это происходит на семьдесят втором градусе северной широты, далеко за полярным кругом, на пустынном, состоящем изо льда острове.

Все это ни в коей мере не означает, что можно изображать жизнь Заполярья в идиллических тонах. Трудности Арктики с ее суровым бытом пока еще остаются. Но в тот момент, когда мы возвращались с маяка, я думал совсем о другом. Мне казалось, что я уже могу кое-что ответить на тот вопрос, с которым ехал сюда, на Муостах: почему в наши дни находятся люди, которые всем благам современной цивилизации предпочитают жизнь среди ледовых просторов? Естественно, что увлеченность своим делом стоит здесь на первом месте.

Но не только это играет роль. Как порой не хватает нам общения с природой! Особенно болезненно воспринимают это многие жители городов. Отсюда и турпоходы, и альпинистские восхождения, и плавания по бурным рекам на самодельных плотах, не всегда кончающиеся благополучно.

На заполярном острове этой проблемы не существует. Первозданная природа — вот она, ступи лишь за порог. И не на один отпускной месяц, а постоянно, изо дня в день находишься с нею в самых тесных контактах.

Но пожалуй, главное в том, что здесь, на острове, ты не праздный соглядатай, любующийся травами и птицами, сама твоя работа прямо и непосредственно связана с изучением природы. В этом — смысл пребывания на полярной станции.

Чувство оторванности от мира? Как это ни парадоксально, вероятность его возникновения куда больше в городе, чем на дальнем острове. Впрочем, тут, конечно, однозначные суждения неприемлемы. «Нестыковка» с другими людьми в Арктике воспринимается особенно остро. Однако, как правило, общение в малой человеческой группе бывает душевным, естественным, ведь сами условия жизни, противопоставленность малой группы окружающему миру невольно сближают людей.

…После ужина все собрались в кают-компании. Сам собой возник общий разговор о литературе, о московских писателях, книги которых читают и перечитывают зимовщики, и вообще о жизни.

А в три часа ночи меня разбудил вахтенный метеоролог Виктор Зелинский. «Дунай» уже подходил к полярной станции Муостах. Пора снова в дорогу.

Рассказ

Рис. А. Грашина

Впереди был отпуск. Осталось сдать отчет, а там — лесное озеро, где водились отменные лещи. Я сидел в лаборатории и усердно работал, когда меня пригласил заведующий нашей кафедрой. Я не без досады отложил в сторону отчет: хотелось побыстрее его закончить. Досада еще более возросла, когда я увидел, что профессор держит в руках увесистую рукопись. Не хватало еще писать рецензию, дня два потребует. Профессор раскрыл рукопись там, где была закладка.

— Это отчет об интродукции шиншиллы на Памире. Прочтите-ка вот это, — с этими словами он протянул рукопись мне.

Я прочел: «После выпуска шиншиллы в урочище Яхчисор отмечалось нападение гюрз на зверьков. Две шиншиллы погибли еще в вольере, куда их выпустили после продолжительного содержания в клетках». И дальше: «Одной из причин исчезновения шиншиллы в местах выпуска можно считать нападение на них змей».

Я посмотрел на профессора.

— Рецензию представить до или после отпуска?

— Какую рецензию? Ехать туда нужно! И немедленно! Шиншилл выпускали в местности на высоте более 1800 метров над уровнем моря, а ведь выше 1500 метров гюрзы встречаются редко. Отыщите и привезите для морфологических исследований десятка два этих змей. Я договорился о лицензиях. Когда будете ловить змей, заодно поищите и шиншиллу. Выехать нужно через два дня. Вопросы есть?

Какие тут вопросы? Профессор одним выстрелом убивает двух зайцев: дает мне возможность познакомиться с памирской гюрзой, а за это я должен проверить, прижилась ли в горах шиншилла. Разве можно отказаться от такой поездки? Даже если для этого нужно отложить отпуск? Лещи в. лесном озере могут облегченно вздохнуть!