Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982
- Название:На суше и на море - 1982
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Мысль
- Год:1982
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982 краткое содержание
На суше и на море - 1982 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Четыре тысячи километров в наш век преодолеть — пустяк. Через три дня вместе со старым другом герпетологом Василием Карпенко я уже оказался в памирском кишлаке Зигар, откуда до урочища Яхчисор оставалось около тридцати километров «острой тропы». В отчете так и было написано — «острой». Ходить по горам мне приходилось много, но с «острой тропой» я встретился впервые. О ней речь впереди.
Найти проводника и нанять вьючных ослов нам помог учитель местной школы, и на рассвете через пять дней после отъезда из Москвы мы вышли на эту самую тропу.
На переднем осле едет проводник, пожилой горец Гариф-бобо, на двух других — наши пожитки. Мы с Василием идем пешком. Тропа вывела нас на берег Пянджа в узкий глубокий разлом. Обычно говорят, что реки текут. К Пянджу это слово вряд ли применимо: Пяндж скачет по камням.
В ущелье хмурый полумрак. Свежо. Даже в штормовках пробирает холод. Глухо рокочет река. Цокают ослиные копытца. Скрипит под сапогами каменная крошка. Тропа то спускается к самой воде, то отходит от реки и вьется среди валунов и остроконечных глыб. Полумрак цепко держится у скал и склонов ущелья. Идем час, другой. В полумраке спотыкаемся о камни, и вдруг… откуда-то сверху волна света, будто включили электрическое освещение. Это солнце вышло на снежные пики. Косогор сменяется спуском, спуск — подъемом. Мы изрядно разогрелись. Штормовки сняты. Надо бы передохнуть, но Гариф-бобо поглядывает вверх и торопит:
— Давай, давай! Солнышко вышло на половину склона. Оно ждать не будет. В жару на Пашмык подниматься трудно! Давай, давай! Отдохнем на перевале!
— Гариф-бобо, — спросил Василий, — где вы научились так хорошо говорить по-русски?
— Проводником был, геологов водил. Потом в войну на фронте был. Потом в госпитале лежал. Вот и научился.
У подъема на перевал Пашмык мы оказались тогда, когда солнце уже пронизывало поток Пянджа, бегущий на дне ущелья. Подъем начинался в урочище Овгард — неширокой покатой террасе на берегу Пянджа. Вдоль реки прохода по берегу нет. Здесь поток с ревом гложет отвесные скалы. Тропа пересекает террасу и между скалами ведет вверх, туда, где даже после жаркого памирского лета белеют пятна снега. Прыгает с камня на камень ручеек, и тропа тянется вдоль него, переходя с одного берега на другой и по временам исчезая под водой. В таких местах из-под наших ног брызги летят во все стороны. Но вот тропа уперлась в крутой глинистый склон. Гариф-бобо, кряхтя, слез с осла, потопал, разминая ноги, и сказал:
— Ишакам чуть-чуть отдохнуть надо!
— Нам тоже! — в тон ответил я.
Отдыхали недолго. Гариф-бобо проверил вьюки, перевязал потуже поясной платок, подвел своего осла к едва заметному следу на склоне, ткнул его палкой в круп и скомандовал:
— Кх!
Осел шумно вздохнул и полез по склону вверх. Вьючные ослы, не дожидаясь тычка палкой, потянулись за ним.
Двадцать шагов по косогору вверх, крутой поворот и опять двадцать шагов вверх. Зигзаг за зигзагом, зигзаг за зигзагом — вверх к перевалу. Пот выступил на лбу, стал заливать глаза, рубаха взмокла. Во рту пересохло. В висках застучало. Справа — каменная стена, слева — обрыв. Неожиданно выбрались на небольшую площадку. Рядком, касаясь друг друга боками, стоят ослы. Гариф-бобо подтягивает подпруги. Мы повалились было на камни, но проводник тут же нас поднял.
— Вставайте! Нельзя лежать! — строго сказал он. — Если сразу после подъема лежать, ноги болеть будут. Вставайте! Сейчас дальше пойдем!
И опять зигзаги подъема. Кажется, конца им не будет. Но вот глазам открылось выжженное солнцем холмистое плоскогорье. Вдоль холмов вьется тропа. Мы достигли перевала. Высотомер показал, что мы поднялись на 800 метров, а абсолютная высота над уровнем моря — 2470 метров.
После отдыха Гариф-бобо уселся на осла и сказал:
— Ну, осталось пройти Хши-но-хши, а там и Яхчисор близко.
— Гариф-бобо, а что по-таджикски означает это название?
— Хши-но-хши — это значит «хочешь не хочешь, другой дороги нет».
Ни кустика, ни деревца, только щетка жесткой, выгоревшей на солнце травы да торчащие из глины камни. Палящее солнце. Горячий, обжигающий ветер. Шагаем час, другой. Проводник отдыхать не дает. И вдруг ослы остановились. Перед нами обрыв.
— Вот это и есть Хши-но-хши, — сказал проводник.
Глянул я вниз — и дух захватило. С этой высоты Пяндж кажется грязно-белой лентой не шире ладони. Вниз в каменном желобе тянется серая осыпь с уклоном градусов шестьдесят.
Обычно полагают, что спуск легче подъема. С этим не поспоришь, если речь идет о лестнице многоэтажного дома, но Хши-но-хши — дело иное.
Как и на подъеме, пересекаем осыпь зигзагами, только теперь движемся вниз. А под ногами то твердые глыбы, то скользкая каменная крупа. Того и гляди не устоишь на ногах. За каждым из нас идет осел. Одних их здесь оставлять нельзя. Животные могут побежать, и тогда разобьются. Мой осел идет, не отставая ни на шаг. Он то опускает морду и нюхает камни, то задирает голову и налезает грудью мне на спину. Осел в мыле. Я тоже. У осла бока ходят ходуном. У меня тоже. Зигзаг за зигзагом, зигзаг за зигзагом.
Тропа подошла к отвесным скалам. Резкий поворот — и вот два густых карагача и родничок. Тень и вода! Все припали к роднику.
Не вода — нектар!
Отдыхали около часа, потом проводник поднялся и подошел к ослам.
— Ну, осталось самое трудное — перейти ишачий Сират [7] По поверьям мусульман, Сират — мост в рай, переброшенный над адом. Сират тоньше волоса и острее бритвы. Грешники не могут его перейти. Они срываются в ад.
!
— Ишачий Сират? — удивился я. — Разве эта тропа ведет в ишачий рай?
— Тропа ведет в Яхчисор, — усмехнулся проводник. — Ну а что такое ишачий Сират, сейчас увидите.

По осыпи мы спустились к гряде невысоких выветренных скал. За ними глухо ревел Пяндж. Правее гряды косогор, покрытый мелкой сланцевой крошкой.
— Вот он, ишачий Сират!
Ширина косогора — метров двадцать, на вид он обычен.
— Чего же тут страшного? — спросил я. — Косогор как косогор.
Проводник молча подошел к косогору, поднял увесистый плоский камень и плашмя бросил его на сланцевую крошку. Камень шлепнулся на косогор и медленно, но безостановочно пополз вниз. Мы следили за ним, пока он не сорвался в Пяндж.
— Если ишак упадет, дорога ему одна — в Пяндж! Подняться он не сможет.
— А если упадет человек?
— Людей страхуют длинной веревкой.
— Почему же не подстраховать осла?
— Тогда заранее читай заупокойную молитву!
— Э… э..! — недовольно протянул проводник. — Как не понять? Ишак тогда за собой стянет!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: