Виталий Бабенко - На суше и на море 1984

Капитан немедленно оповестил о пиратское захвате яхты «Роум стар» береговую охрану Соединенных Штатов Америки и все ближайшие суда. В ответ ему сообщили, что копабли пограничном охраны уже ведут поиск военного катера, похищенного неизвестны ми лицами от причала Норфолкской военно-морской базы. Похоже. обе акции — дело одних рук. Поисковая группа кораблей направилась к острову Окрако…

Наша информация помогли властям найти похитителей военного катера и яхты. Ими оказались студенты из Вашингтона, которые развлекались таким образом. Трудно сказать, как далеко бы зашли их шутки, если бы Эухении не удалось сбежать. Мы уже наслышаны про случаи, когда экипажи прогулочных яхт исчезали в океане бесследно. Сотрудник посольства сказал, что «шутники» должны предстать перед судом, а Пабло Рохалес и Гильермо Беренес ждут девушку в Балтиморе.

Расставаясь, Эухения нас заверила:

— Мы продолжим наше путешествие.

Кто знает! Может, именно ей суждено проникнуть в тайну острова Оук? Она шла туда не за золотом. а ради истины. И мы от всего сердца пожелали Эухении Гонсалес к ее друзьям счастливого плавания.

Рассказ

Худ. М. Худатов

Наша небольшая киносъемочная группа приехала в Акчинское охотхозяйство, чтобы отснять кадры для документального фильма об охоте с ловчей птицей в естественных условиях, чтобы все было, «как в жизни». Для того и объект выбрали как нельзя более подходящий. Слева и справа в легкой бирюзовой дымке отроги Кураминского хребта, величественные, впечатляющие, впереди — уходящая ровной плоскостью к снежным ледникам широкая и благодатная Ахангаранская долина, разделенная надвое, словно богатырским мечом, шумной горной рекой. Вокруг заросли арчовника, джиды, серебристого лоха, кустарников и трав, отдающих пряным ароматом зарождающегося летнего дня.

И среди всей этой зелени, волнующейся и шуршащей от набегавшего по временам утреннего ветерка, легко различались в зарослях пронзительный крик вспугнутого фазана, тявканье лисят нового помета, беспрестанная трескотня болтливой сороки.

Да, место для натурных съемок выбрано что надо! Но… Это самое «но» и поставило нас неожиданно в тупик. Не оказалось основного — главных исполнителей ролей: охотника и его крылатого помощника. Где их взять?

Егерь Рахматулла неопределенно пожал саженными плечами:

— Был здесь в кишлаке один старый такой. Мерген-бобо зовут. Не видать его что-то давно. Может, заболел?..

Сёма, наш оператор, весельчак и балагур, сразу просиял:

— Вот, уже есть зацепка! А далеко его кишлак?

— Не-ет, недалеко! Километров десять…

— Садись в «газик», поехали!

Так вот образовался просвет. Что-то это нам принесет? Во всяком случае пословица гласит, что попытка не пытка…

Мы с режиссером Олегом сидели на скамейке под раскидистой орешиной в томительном ожидании.

Машина вернулась через час.

— Есть, есть! — закричал Сёма, спрыгивая на землю.

В голосе его было столько радости, словно он только что отснял небывалый кадр.

— Что есть? — проворчал Олег. — Не вижу.

— Старик беркутчи! — выпалил Сёма, удобно усаживаясь на скамейке.

— Где же он?

— Скоро приедет.

— Что же вы не захватили его с собой?

— Наотрез отказался Мерген-бобо ехать в «газике». «Не поеду, — говорит, — я на вашей шайтан-арбе. Беркут будет бояться. Негодный будет для охоты. Сам приеду», — пообещал старик и похлопал рукой по седлу, висевшему на крюке: вот, мол, надежный транспорт!..

Только к обеду из-за дальнего пыльного холма показался всадник. Его фигура, облаченная в халат, мерно покачивалась в такт семенящему шагу ослика. На левом плече виднелось что-то большое, нахохлившееся.

— Вот и беркутчи! — с почтением произнес Рахматулла. Возле орешины всадник спешился. Правой рукой, что была в кожаной рукавице, снял с плеча беркута. Голова птицы была скрыта под кожаным колпачком с тесемками.

Мерген-бобо посадил; птицу на луку седла и только потом подошел к нам. Поздоровался со всеми за руку. Загорелое и бесхитростное лицо его осветилось заинтересованной участливостью.

— Понимаю, понимаю, — говорил старик. — Большие люди приехали из города. Кино! Якши кино… Помощь нужна? Хоп, будет помощь. Человек, обязательно должен помогать человеку…

Видно было, что он и сам взволнован и польщен вниманием, которым вряд ли избалован представитель такого экзотического вида охоты в наш технический век.

— Правильно! Я же говорил это самое, — подхватил Сёма и, отозвав Олега в сторону, похвастал:

— Какой типаж, а? Не зря мотался в такую даль!

Олег пожал плечами: десять километров, какая там даль, но как истый профессионал не мог не оценить «типаж».

Старик действительно был великолепен; среднего роста, крепкий, коренастый. Скуластое лицо, добрая улыбка. Узкая белоснежная бородка, спадающая на грудь. Голову венчала видавшая виды чустская тюбетейка. Выгоревший халат в зеленую полоску туго, по-юношески подпоясан.

— Конечно, время не очень подходящее для охоты, — степенно продолжал беседу Мерген-бобо, озирая окрестность. — Охотиться с беркутом лучше всего на рассвете, а сейчас полдень: звери попрятались по норам, птицы — по гнездам… Откуда вам знать это, городским людям? Ну да ладно, ничего, попытаю свое охотничье счастье. Вдруг повезет!

Времени у нас было в обрез, и поэтому мы решили не тратить его попусту. Еще раз обсудили коротенький сценарий, план, обговорили кое-какие подробности и всей группой во главе со стариком, снова усевшимся на своего ослика, двинулись к съемочной «площадке» — заранее облюбованной широкой луговине на фоне синеющих гор.

Сёма в своем неизменном голубом берете, когда-то подаренном ему известным французским актером, с неразлучной камерой старался не отставать от Мергена-бобо. Он даже забегал иногда вперед и оглядывался на нас с таким видом, словно торопился не на съемку, а на званый банкет.

А мы не без гордости за нашего друга думали: вот что значит призвание и любовь к своему делу, которое каждый день превращает в праздник.

У серебристого пирамидального тополя остановились. Здесь Сёма довольно долго настраивал свою аппаратуру. Мерген-бобо должен был по нашему сигналу показаться с противоположной стороны луговины, из зарослей тростника. Все шло точно по сценарию. Старик выехал из зарослей. Застрекотала камера. Вот охотник посадил на руку беркута, снял с его головы колпачок. Птица оживилась, распрямила свои могучие крылья и, часто-часто махая ими, поднялась. Сделала низкий круг над полем, над одиноким тополем, над нами и стала набирать высоту…