Анджей Чеховский - На суше и на море 1981

Но, пожалуй, наиболее поразительными оказались золотые подвески у висков. Двусторонние, отлитые в сложной технике, они изображали царя, борющегося с драконами. Впервые за многие века на свет взглянули широкоскулые лица с косыми, по-рысьи поставленными глазами и прямыми носами. Властные и суровые, они передают образ правителя, особое положение которого недвусмысленно подчеркивает высокая корона. Из-под короны на плечи легкими косыми прядями спускались длинные пышные волосы; шею охватывала гривна. Короткий, свободно запахнутый кафтан был перетянут кушаком. Расставленные в стороны руки упирались в рогатых крылатых драконов с широко раскрытыми пастями.

Образ правителя-драконоборца, достаточно популярный в греко- римском античном мире, получил на бактрийской почве своеобразную трактовку.

Пальцы умершего были унизаны золотыми перстнями с вставками с изображением богини Афины, причем в одном случае сохранилась надпись греческими буквами: «Афина», но в зеркальном изображении, что характерно для печаток, которыми делались личные оттиски.

В еще большей степени соединение греческих и восточных культурных традиций характеризует золотая статуэтка крылатой женщины с широкоскулым лицом и миндалевидными глазами. На голове ее сложный головной убор в виде тюрбана. Нижняя часть тела задрапирована одеждами, перехваченными по линии бедер толстым витым жгутом. У левого плеча миниатюрная фигурка крылатого эрота с луком в руке, причем еле намеченное лицо его во многом сходно с лицом женщины. Очевидно, мастер придал своему произведению черты соплеменниц.

Так или иначе, но фигурка эрота не оставляет сомнения, что перед нами образ греческой богини любви — Афродиты, вернее, ее бактрийский вариант.

Не менее пышны погребальные одеяния умершего. Короткая рубаха оказалась расшита на груди золотыми, инкрустированными бирюзой дисками, образующими три широкие ленты, идущие от воротника к подолу. Рубаха застегивалась двумя золотыми застежками в виде крылатых эротов, сидящих верхом на рыбах, которым придано обличье дельфинов.

Но и это еще не все. Под манжетами на запястьях рук мы обнаружили массивные золотые браслеты, несомкнутые концы которых отлиты в виде скульптурных фигур антилоп. Они изображены в момент стремительного бега. Теда антилоп богато инкрустированы бирюзовыми вставками, но особенно восхитительны глаза, в уголки которых вставлены почти микроскопические бирюзовые кусочки, а зрачки — сердоликовые бусинки цвета зрелого меда. Потертая поверхность браслетов говорит, что умерший носил их при жизни. Наконец, массивные золотые (весом до 0,5 кг) ножные браслеты надеты были на щиколотки ног, но художественной ценности они не представляют.

Штаны оказались расшиты многочисленными золотыми бляшками. Поверх этой одежды был наброшен длинный халат и, возможно, погребальный саван.

В гроб положили оружие в виде железного боевого топора и двух ножей.

Раскопки Тилля-тепе продвигались своим чередом. На вершине холма обнаружили третье погребение. С самого начала нас насторожил тот факт, что чуть в стороне находилась куча мелких золотых украшений, которые могли быть принесены сюда какими-то грызунами. В археологической практике не редкость, когда полевые мыши облюбовывают древние захоронения, особенно в сухом месте.

Осторожно зачистили площадку над могильной ямой, но эти меры предосторожности оказались напрасными. Еще в древности, когда могильная яма была пустотелой, здесь обосновалась колония мышей, которая из поколения в поколение проверяла крепость своих зубов на костях и золотых изделиях погребенного. На дне могилы находились входы в три мышиные норы. Мы извлекли оттуда около 1000 мелких золотых изделий. Безрадостная картина предстала перед нами. От скелета на месте сохранились лишь чашечки затылка, тазовые кости и стопы ног. Мелкие обломки костей перемешались с безнадежно испорченными ювелирными изделиями и комками земли.

Тем не менее удалось установить, что и здесь в прямоугольной могильной яме, первоначально пустотелой, стоял деревянный гроб без крышки. На покрывале были нашиты золотые диски. Покойник лежал на спине. Голова его, некогда увенчанная золотой решетчатой короной, покоилась в золотом же сосуде. Шею покойного украшало ожерелье из крупных золотых шариков, покрытых мелкой зернью.

Главное украшение составляли три золотые застежки, располагавшиеся под шеей и свидетельствующие по крайней мере о трех слоях погребальных одежд. Самая нижняя, видимо от рубахи, — это две одинаковые золотые половинки, отлитые в виде эротов, сидящих на рыбах. На головах у рыб пышные султаны, инкрустированные крупными выпуклыми бирюзовыми вставками; бирюза и лазурит использовались для передачи рыбьей чешуи, плавников и хвостов.

У эротов жирные, пресыщенные жизнью лица с обвислыми щеками и чувственными губами. Это очень далеко от античных образов. Надо полагать, местные мастера уже смутно представляли себе этих некогда хорошо известных здесь персонажей греческой мифологии.

Крупные застежки, которыми закалывался то ли длинный халат, то ли плащ, представляли собой изделия, подобных которым еще не было найдено археологами. Это две золотые прямоугольные пластины, отлитые в сложной прорезной ажурной технике, в высоком рельефе. Они изображают воинов в полном боевом облачении. Из-под шлема с закрученным султаном л двумя торчащими вверх рожками длинными прядями ниспадают вьющиеся волосы. На плечи накинут плащ, который мягкими складками опускается до самой земли. В одной руке воина зажато длинное копье, в другой — круглый щит; сбоку к портупее подвешен меч с рукоятью в виде орлиной головы. Фигуры заключены в рамки из стилизованных растений, причем в верхних углах расположены птицы, держащие в клювах развевающиеся ленты, в нижних — миниатюрные крылатые драконы с оскаленными мордами.

Скорее всего на застежках изображен бог войны Арес, однако длинные струящиеся по плечам волосы и в особенности рога на шлеме могут намекать на Александра Македонского, за которым на Востоке прочно сохранилось прозвание Александр Двурогий.

Возможно, на плащ были нашиты четыре круглых золотых медальона с однотипными погрудными человеческими фигурами. В высоком рельефе изображены головки, увенчанные прической. Округлые лица с самодовольной улыбкой скорее всего передают образ одного из божеств греческого пантеона.