Анджей Чеховский - На суше и на море 1981

Ван Боссе выдержал 57 дней! Когда его плот прибило, наконец, к большому острову Тимор, он сошел на берег изможденный, едва двигаясь. Пилот высох, как мумия, но рассудок у него оставался ясным. Он нуждался только в отдыхе и нормальном питании.

Я рассказываю об этом так подробно потому, что, не окажись ван Боссе «тропическим феноменом», как его потом окрестили газеты, о варанах Комодо, наверное, не знали бы еще очень долго. Его рассказам никто не верил. Зато все восхищались его одиночным плаванием. С новоявленной знаменитостью пожелал познакомиться генерал-губернатор Нидерландской Ост-Индии. Ван Боссе ничего не стал говорить о гигантских ящерах, но на все лады стал расхваливать остров. Какой там замечательный климат, природа, возможности для земледелия, рыболовства, одно слово — рай земной! Вот только удивительно, что такое сокровище находится в самом центре одной из старейших колоний Нидерландов и о нем до сих пор никто ничего не знал. Это был тактический ход. Ему важно было, чтобы воочию убедились в правдивости его «россказней».

— Что ж, — морща лоб, сказал губернатор, — если этот ваш остров и вправду так хорош, надобно его обследовать получше. Вы не против, если мы поручим вам возглавить экспедицию?

Ван Боссе, разумеется, на это и рассчитывал, однако продолжал начатую игру. Ответил, как бы колеблясь:

— Если вы находите меня для такого дела пригодным… Я был бы рад, ваше превосходительство, но мой командир…

— Вздор! — оборвал губернатор. — Якорная стоянка для фрегата у вашего острова найдется?

— Да, ваше превосходительство, бухты там прекрасные.

— Хорошо, пойдете на фрегате!

Экспедиция изыскателей-аграрников была снаряжена по всем правилам. Понятно, прибывших ждало разочарование. Но только не ван Боссе. На сей раз, покидая Комодо, он увозил с собой на Яву вещественное доказательство — десяток драконьих шкур и двух живых драконят.

Мир был потрясен.

Генерал-губернатор, однако, всеобщего восторга не разделил. Когда ему доложили о результатах экспедиции, он приказал разжаловать ван Боссе из лейтенантов в рядовые и уволить из авиации.

Весь остаток жизни бывший авиатор посвятил изучению варанов Комодо. Он умер в 1938 г. на острове Ява, в Богоре. На его могиле установлен большой серый камень с любопытной надписью:

ХЕНДРИК АРТУР МАРИЯ ван БОССЕ

(16.V. 1879 — 3. XI. 1938)

Авиатор — от неуемной жажды познания;

мореплаватель-одиночка — по несчастью;

первооткрыватель варанов острова Комодо —

тоже по несчастью;

лютеранин — по крещению;

бессребреник и холостяк — по убеждениям;

ЗООЛОГ, ДОКТОР ЕСТЕСТВЕННЫХ НАУК —

в результате обмана, чтобы не слыть обманщиком.

МИР ПРАХУ ТВОЕМУ!

Снижаясь, самолет ложился в крутой вираж. Уцепившись за кольцо над сиденьем, я прильнул к иллюминатору. Так вот ты какой, Комодо! Сразу весь как на ладони. Изрезанные ущельями плешивые горы, равнинные перелески… С высоты природа кажется чахлой, на сочную Яву совсем не похожа. Будто сюда, за экватор, забросили кусочек северного Марокко. На равнинных местах там и тут одинокие, с неяркой зеленью кусты, небольшие группки пальм. У подножий гор — заросли бамбука. Склоны то в чернеющих осыпях, то в мелкой кустарниковой поросли. Нигде ни одной речушки. Но какие-то источники пресной воды где-то, конечно, есть, иначе здесь не было бы никакой живности.

На восточной окраине острова к морю прижались хижины деревушки. Берег там пологий и зеленый, а за селением со стороны суши полегла широкая черная полоса — свежая гарь. Наверное, выжигают растительность, чтобы к деревне не подходили вараны. Опасны ли они для людей? Ящер, привезенный с Комодо в Лондонский зоопарк, настолько привык к своему смотрителю, что бегал за ним, как собака. Но на самом острове были случаи, когда голодные вараны нападали на людей.

Самолет идет на посадку. Земля все ближе. На одной из полян стадо каких-то животных. Похоже, буйволы. Их завезли сюда еще при ван Боссе, и они расплодились тут во множестве, одичали.

«Дакота» делает круг, еще круг, проносится над самыми вершинами гор. Пилоты ищут, где приземлиться.

…Мы увидели его сразу, едва самолет коснулся земли. Первое впечатление трудно передать. Шагах в сорока от песчаной косы, на которую посадил «Дакоту» капитан Сувондо, стояло с высоко поднятой змееподобной головой чудовище, будто вынырнувшее из глубины тысячелетий. В длину оно было метра три, туловище в поперечнике по центру свисающего к земле брюха — не менее метра. Грязно-бурая чешуйчатая кожа на спине как плотная кольчуга. Казалось, она высечена из камня. На непропорционально маленькой голове, там, где обычно расположены ушные раковины и ноздри, зияли темные провалы. Чудовище стояло против солнца. Его крохотные глазки поблескивали в отраженных лучах, как две отполированные желтые пуговицы.

Мускулистая, в жестких складках шея, широкая грудь и мощные, вгрузнувшие в песок короткие лапы.

Самолет его нисколько не испугал. Огромную, неистово ревущую серую птицу ящер рассматривал, казалось, с любопытством. Лениво повел головой, только когда смолкли моторы. И снова застыл, подобно каменному изваянию.

В моих руках плясал фотоаппарат. Бегая от иллюминатора к иллюминатору, я лихорадочно щелкал.

Меня дергал за рукав Анди:

— Туан! Туан [18] Господин (индонез.). Саша!

Я только отмахивался.

— Но, туан, у вас закрыт объектив!

Проклятье! Должно быть, и пленка давно кончилась.

Пока я дрожащими пальцами перезаряжал аппарат, варану стоять надоело. Повернувшись, от неторопливо побрел к прибрежным зарослям бамбука. Его толстый, заостренный треугольником на конце хвост волочился по земле и резал рыхлый песок, как соха.

Мне казалось, что второй пшют открывает дверцу самолета слишком медленно. Потом ему непременно понадобилось опустеть стремянку. Не дожидаясь, пока он ее закрепит, я прыгнул на землю. За мной — Анди.

— Хелло, мальчики! — крикнул из самолета капитан Сувондо. Показавшись в дверях, он бросил нам два карабина. — Возьмите, не помешают.

Моя горячность вызывала у капитана снисходительную улыбку.

Мы помчались за вараном. Ящер не оглядывался, шел неторопливо. На нас ему было ровным счетам наплевать. Когда до животного оставалось метров двадцать, мы сбавили темп и пошли шагом. На ходу, наверное в поисках чего-нибудь съедобного, ящер обнюхивал песок. Из его полуоткрытой пасти то и дело выскальзывал огненно-красный язык, похожий на струйку пламени. Я подумал, что легенды об огнедышащих драконах не так уж далеки от истины.