Юрий Киселев - Ступень 5. Бегство в Эдем

Теперь на ближайший месяц наш распорядок выглядел примерно так: мы набирали продуктов на четыре-пять дней пути, брали оружие, запасную одежду, плащи, и выдвигались в поход в сторону… Да в любую сторону, лишь бы на нашем пути ничего, кроме густого девственного леса, не встречалось. Двое-трое суток тяжёлого марш-броска по лесистой, местами пересечённой местности, и мы, развернувшись, топали обратно параллельным курсом. Придя в посёлок — обычно это событие происходило ближе к вечеру, — мы отмывались от многодневного пота и грязи, неизбежных в дальнем походе, чинили одежду, приводили в порядок оружие, спали на нормальных кроватях и спозаранку, легко позавтракав и закинув в рюкзаки очередную порцию еды, отправлялись по другому маршруту. Ирума против подобного режима не возражала, да и тошнить по утрам её перестало. Вообще девушка оказалась намного выносливее меня. Когда мы после очередного дневного марш-броска останавливались на ночёвку в выбранном Ирумой по известным одной лишь ей критериям месте, я едва находил в себе силы соорудить хотя бы что-то отдалённо похожее на спальное место и, падая на тонкую подстилку свеженарезанной травы, сразу же засыпал, в отличие от моей спутницы — у неё всегда находилось и время, и силы для приведения своей и без того идеальной внешности в порядок, да и охотиться во время наших переходов она, в отличие от меня, не забывала. Конечно, лук, сделанный специально под мою руку Ирумой, постоянно болтался за моей спиной так же, как и тул с тремя десятками стрел, вот только ни одного выстрела по живым мишеням я из него так и не сделал — я их, в отличие девушки, просто не замечал. Для меня окружающий лес выглядел пустым и необитаемым, а то, что в нём на самом деле кипела жизнь, я узнавал только со слов Ирумы и виду вываливавшихся к моим ногам из густых ветвей ближайших деревьев простреленных насквозь жирных разноцветных птиц, мясо которых, особенно поджаренное на углях, обладало восхитительным вкусом и, будучи правильно приготовленным, просто таяло во рту. Так что, помимо имеющихся в рюкзаках запасов продуктов, наш рацион периодически обогащался жареным мясом.

До назначенной мною даты выхода оставалось шесть дней — мы, в очередной раз вернувшись в посёлок и затарившись припасами, успевали совершить ещё один совместный тренировочный марш-бросок. Я, уже одетый и экипированный, собрался выдвигаться на последний перед путешествием тренировочный маршрут… И тут мои планы в очередной раз потерпели крах — ко мне, виновато смотря под ноги, подошла Ирума. Без рюкзака и без лука, с которыми она в последнее время не расставалась.

— Ты что-то хотела? — спросил я её, забрасывая свой рюкзак за спину и проверяя, как закреплён лук и стрелы.

— Я хотела попросить, — опустив глаза, пискнула женщина.

— Так говори, не мнись, как девочка, — буркнул я. — А ещё лучше, если мы поговорим в дороге. Кстати, где твои вещи?

В последний тренировочный поход я хотел попробовать пройти с Ирумой в связке небольшое ущелье, которое мы обнаружили в предыдущем походе в двух днях хорошего хода от деревни. Горы на этой планете, как я уже выяснил из разговоров, тоже имелись — не всю территорию материка занимали леса, несколько горных хребтов нам должны были встретиться по пути. Прямой дороги от посёлка до столицы не было — местным жителям она просто не была нужна, все караваны передвигались от посёлка к посёлку, накручивая лишние километры и изрядно удлиняя путь. Путешествуя напрямую, нам придётся самим прокладывать дорогу, а шанс найти удобный перевал с первого раза невелик.

— Если мы продолжим наши тренировки в прежнем темпе, то я могу потерять ребёнка, — чуть не плача, прошептала Ирума. — Я не могу ходить так быстро и так много.

А как хорошо всё начиналось… За этот месяц я набрал хорошую форму, и в день, даже по лесу, мы с напарницей проходили, по моим прикидкам, не менее пяти ши, или, используя местные меры расстояния, пятидесяти километров. Я уже выяснил, что до столицы по прямой примерно двести — триста ши, которые с таким темпом мы одолеем менее чем за три месяца. Поэтому я задал вполне логичный вопрос:

— А как же наш поход в столицу? Ты обещала!

— Я не ожидала, что ты окажешься настолько вынослив, — добавила, опустив голову, девушка, — прости… Когда я только тебя встретила, ты двигался значительно медленнее и быстро уставал.

— Тогда, как ты помнишь, я ослаб после болезни. Или акклиматизации, как ты говорила.

— Да, теперь я это понимаю… Но я рассчитывала, что наша скорость будет примерно такая же, как и тогда. Такие нагрузки я бы выдержала без вреда…

— Если мы пойдём медленнее — можем не успеть до следующего сезона дождей, — резко перебил её я. — А рожать ты, наверное, в дороге будешь? Но, я вижу, у тебя уже готово другое предложение?

Немного помявшись, женщина тихо сказала:

Если прикажешь — выйдём в любое время, пусть даже сегодня. Пойдём так, как ты скажешь — я дойду, я сильная. Но если ты позволишь…. Позволь мне…

— Что я должен позволить? — я едва сдерживал раздражение.

— Позволь мне родить здесь, в моём посёлке! Лания воспитает моего сына вместе со своей дочерью, а мы пойдём в столицу на следующий год. Всего лишь год отсрочки, прошу…

— Моего сына! И мою дочь!! — раздражение всё же выплеснулось наружу, и я впервые накричал на свою женщину.

— Да… Господин… Твоего сына и твою дочь…

И Ирума опустилась передо мной на колени. Создатель, что же я творю…

Бросившись к стоящей на коленях женщине, я подхватил её с земли и прижал, зарыдавшую, к своей груди. В этом году ни в какую столицу, разумеется, мы не пошли.

Год отсрочки я использовал по максимуму. Я научился сносно даже по меркам аборигенов обращаться с луком и стал считать окрестный лес своим вторым домом — ежедневные походы научили меня неплохо ориентироваться среди закрывающих небосвод деревьев и замечать то, на что раньше я не обращал внимания. Я научился читать следы — пусть не так, как люди леса, но вполне достаточно для того, чтобы определить, что за зверь их оставил и в какую сторону он ушёл. Научился находить воду и съедобные орехи, ягоды и травы. Научился правильно устраивать ночёвки и правильно разводить костры — тоже достаточно непростая наука. Научился прислушиваться к лесу — он больше не казался мне пустым и безжизненным, и даже стал иногда возвращаться из своих походов с добычей. Я стал настоящим лесным жителем, совсем как мои односельчане. Вот, я даже посёлок, в котором живу, начал подсознательно называть своим домом. Мои женщины единогласно утверждали, что рады за меня и гордятся моими успехами. Подозреваю, что они мне льстят — любой подросток из посёлка и сильнее, и опытнее меня. Они же здесь все маги! Правда, проверить реальное мастерство аборигенов не представляется возможным — благодаря навешенному на меня ярлыку жреца богини смерти меня все сторонятся и стараются не попадаться на глаза. Не очень-то было и нужно… Тем более, что лицезреть меня им приходится преимущественно во время немногочисленных праздников и в особых случаях, требующих обязательного присутствия жреца. На этих мероприятиях я, состроив торжественную физиономию, устремляю глаза в небо и пересказываю то, что мне шёпотом говорит на ухо местный староста. Жалоб на мои действия от богини пока не поступало…