Юрий Киселев - Ступень 5. Бегство в Эдем

— А как же стандартные защитные плетения? — переспросила Ирума. — Мои учителя говорили, что универсальное защитное плетение второго порядка способно погасить любое атакующее заклинание, и это в случае, когда не удаётся подобрать специализированного плетения защиты.

— Руна Хаоса — третьего порядка, девочка, — грустно ответила хозяйка. Против плетения, основанного на этой руне, может помочь лишь руна порядка. Порядок — антагонист Хаоса, и обладает противоположными свойствами. Сколько рун третьего порядка ты знаешь?

— Теперь — две. Хаос и Порядок.

— Поверь, на десятки дней пути в округе никто теперь не знает больше, чем ты. О свойствах одной руны ты теперь имеешь достаточно полное представление, а другую скоро научишься плести самостоятельно.

— Вот так подарок, — грустно усмехнулась Ирума, — даже не знаю, радоваться мне ему или грустить.

— Всё в мире имеет свою цену, — ответила Мирна. — Богиня знала, что делает, вручая тебе знание об этой руне.

— Но я не знаю, как её применять. Да и плести ещё ни разу не пробовала.

— Пробуй осторожно — я даже боюсь предположить, какие последствия вызовет активация руны Хаоса. Возможно все, вплоть до полной аннигиляции материи в любой выбранной тобой области пространства. А как применять — спроси у моего мужа. Его академического образования должно быть достаточно, чтобы иметь хотя бы общее представление о принципах использования рун третьего порядка.

— А Арну не опасно говорить о том, что я знаю руну Хаоса?

— Я все равно ему об этом скажу, — ответила Мирна, — так что лучше пусть он узнает о случившемся от тебя. Арн жрец Мары — о таких подарках богини он должен узнавать в первую очередь.

— Зачем? — спросил я.

— Жрец в ответе за весь посёлок, — пояснила женщина, — а твоя жена получила в свои руки слишком грозное оружие, способное уничтожить всех живущих в нём.

— Но я же всё равно пока не умею пользоваться этой руной! — воскликнула Ирума.

— Ключевое слово здесь — пока… Поверь, девочка, ты очень скоро об этом узнаешь, — невесело усмехнулась хозяйка, — вот только не могу пообещать, что это знание доставит тебе радость или пойдёт на пользу.

— Но почему? — в голосе моей подруги зазвенела обида.

— Я уже говорила, но повторюсь — всё на свете имеет свою цену… А сейчас предлагаю закончить разговоры и перейти к ужину — время уже позднее. Вы ведь останетесь у нас на эту ночь?

— Если вы не будете возражать — мы бы остались у вас ещё на пару дней, — сказал я, — к сожалению, после подарка вашей богини я не то, чтобы совсем ослеп, но куда-либо идти с тем, что сейчас творится перед моими глазами, просто нереально.

— Разумеется, можете занимать выделенную вам комнату столько, сколько нужно. Быть может, вам потребуется грамотная медицинская помощь? — предложила Мирна.

— Скорее всего, зрение к моему мужу вернётся, когда закончатся процессы перестройки зрительных рецепторов в его глазах, — пояснила Ирума. — Маловероятно, чтобы мутация продолжалась слишком долго. Всё же это не простое вмешательство.

— Тогда предлагаю поужинать — время уже позднее, — добавила хозяйка.

— Спасибо за предложение, мы с радостью, — ответил я, — но разве мы не будем ждать вашего мужа?

— Он может задержаться — тело жертвы после ритуала следует предать огню.

И мы пошли ужинать, а после ужина — спать…

Наутро, так и не встретившись с Арном, пришедшим домой поздно ночью и уже успевшим куда-то уйти, мы, плотно позавтракав оставленным гостеприимной хозяйкой мясным супом и тушёным мясом с овощами, отправились гулять по посёлку. Перестройка моих глаз за ночь, по-видимому, завершилась, и Ирума, тщательно обследовав их диагностирующим плетением, удовлетворённо сказала, что теперь мои глаза ничем не отличаются от глаз любого из жителей Эдема. Никогда не предполагал, что перед взором местных жителей творится такая каша…

Как и предупреждала Ирума, теперь я одновременно видел сразу в нескольких спектральных диапазонах, причём эти картинки накладывались друг на друга помимо моей воли и превращали всё увиденное мною в сплошную пёструю мозаику, в которой я, увы, не мог разобраться. Нет, резкость изображения вернулась, но любой с детства виденный мною предмет выглядел теперь совершенно иначе — изменилось всё, начиная от формы, и заканчивая цветом, и мне приходилось лишь догадываться о том, что же я в каждый конкретный отрезок времени вижу перед собой. Дома, мимо которых мы шли, особых изменений не претерпели — лишь поменялся их цвет, да ещё в некоторых из них сквозь стены просвечивали едва заметные контуры стоящей внутри мебели и бледно-багровые стоящие или перемещающиеся контуры людей. Нечто подобное я когда-то наблюдал в инфракрасных приборах ночного видения, отслеживающих тепловое излучение, и в объективах военных сканеров, использующих волны ультракороткого диапазона с частотой излучения на несколько порядков выше частоты излучения волн видимого обычному глазу спектра. Инженеры-технари называли волны этого диапазона жёстким коротковолновым излучением и даже предупреждали меня о его опасности. Похоже, теперь этот диапазон оказался доступен и моему зрению, вследствие чего сквозь тело моей спутницы бледно просвечивали все кости её скелета. Непривычное, надо сказать, зрелище…

Впрочем, все встреченные мною жители посёлка выглядели не лучше — одежда на их обнажённых телах виднелась исключительно как бледная, практически незаметная дымка, а сами тела были окутаны разноцветными светящимися и пульсирующими сгустками, которые, как я уже знал, и являлись аурами людей. Лица, разумеется, сквозь всю эту мешанину цветов рассмотреть у меня не получалось. Если добавить, что помимо аур, людские тела обзавелись просвечивающим через разноцветную плоть скелетом, можно представить, как я был шокирован открывающимися передо мной картинами. Рассказав Ируме о своих ощущениях, я получил краткий, но ёмкий совет:

— Попробуй сосредоточиться на чём-то одном. Смотри только на одежду встреченного тобою человека или только на его лицо, а лучше даже на какую-то конкретную часть лица — губы, нос, глаза. Должно помочь.

— И что тогда будет? — я попытался получить более пространный и развёрнутый совет.

— Ты непроизвольно сосредоточишься на определённом отрезке спектральной составляющей падающего на сетчатку твоих глаз излучения. Остальной диапазон твой мозг как бы приглушит, задвинув на второй план. Представь, что перед тобой многослойное изображение, в котором ты мысленным усилием можешь затенять или делать более бледным, а то и вообще невидимым любой слой. Так ты со временем научишься выделять нужные тебе картинки.