Рафаэль Лафферти - Лучшее [Сборник фантастических рассказов]

— Это невыносимо! — стонала Ильдефонса. — Скоро она начнет носить мою прическу раньше меня.

Максуэлл Маузер и Ильдефонса Импала отправились проводить медовый месяц на курорт Мюзикбокс-Маунтин. Это было чудесное место. Горные пики были отделаны зеленым снегом по мотивам Данвара и Фиттла. (А тем временем на Денежном рынке Бэзил Бейгелбейкер сколотил уже третье — самое большое состояние этой ночи, которое превосходило по размеру даже его четвертое состояние минувшего четверга). Шале, где поселились Максуэлл с Ильде-фонсой, было пошвейцаристей самой Швейцарии, в каждой комнате жил настоящий горный козел. (А в это время стал возвышаться Стэнли Скулдуггер — создатель блестящих образов, ведущий артист середины прошлой ночи). Самым популярным напитком этого периода был глотценглуббер с рейнвейном, который полагалось охлаждать розовым льдом. (А между тем в городе видные никталопы собирались на полуночный перерыв в Клубе носителей цилинд-ров).

Конечно же, это было чудесно — как и каждый медовый месяц Импалы. Только вот она никогда не была сильна в философии, поэтому заказала специальный тридцатиминутный медовый месяц. Чтобы избавиться от сомнений, она сверилась с индикатором тенденций. Оказалось, ее супруг уже устарел, его опус стал предметом всеобщих насмешек, и называли его не иначе как «ржавый маузер». Она вернулась в город и развелась в Суде по малым искам.

Состав Клуба носителей цилиндров был непостоянным. Чтобы оставаться членом Клуба, необходимо преуспевать. За одну ночь Бэзил Бейгелбейкер от трех до шести раз мог оказаться членом Клуба, стать его президентом и быть исключенным из состава. На членство могли рассчитывать только влиятельные лица — или те, кто пользовался в данный момент влиянием.

— Я, пожалуй, посплю утром, когда рассветники встанут, — сказал Оверколл. — Попробую-ка съездить на часок в новый Космополис. Говорят, там неплохо. А ты где будешь спать, Бэзил?

— Видно, в ночлежке.

— Думаю поспать часок по методу Мидиана, — сказал Бернбаннер. — Мне сообщили, что построена отличная клиника. А может быть, сначала посплю способом Прасенка, а потом — по Дормидио.

— А вам известно, что Крекл каждые сутки один час спит естественным методом? — спросил Оверколл.

— Я пробовал этот способ — на полчаса, — сказал Бернбаннер. — Но это уж слишком. А ты, Бэзил, когда-нибудь пробовал?

— Естественный способ и бутылочка виски — почему бы нет?

На целую ночь Стэнли Скулдуггер стал яркой кометой на всем театральном небосводе. Естественно, он разбогател, и около трех часов утра Ильдефонса заглянула к нему

— А я была первой! — послышался язвительный голосок Джуди Скулдуггер, которая выскакивала из Суда по малым искам после развода. И Ильдефонса со своим Стэнли отправились проводить медовый месяц. Ведь это так здорово — закончить ночь с ведущим мастером артистических образов! В актерах всегда есть что-то от подростка, какая-то неуклюжесть, что ли. И, кроме того, известность, что всегда импонировало Ильдефонсе.

Слава ширилась. Продержится ли она еще десять минут? Или тридцать? Или целый час? А вдруг этому браку суждено продлиться весь остаток ночи и дожить до дневного света? Ведь бывали же случаи, когда супружество длилось до следующей ночи!.. Браку удалось продержаться еще целых сорок минут — чуть ли не до конца периода.

Очень долгая была эта ночь со вторника на среду. На рынок выбросили несколько сотен новых товаров. В театрах состоялся добрый десяток сенсаций — трех- и пятиминутных капсульных драм и несколько шестиминутных постановок.

Многоэтажные здания возводились, заселялись, устаревали, сносились, чтобы освободить место для более современных сооружений. Только посредственность могла позволить себе жить в доме, оставшемся еще со времени поденок, рассветников или даже никталопов предыдущей ночи. За эти восемь часов город был перестроен чуть ли не полностью три раза.

Период близился к концу. Бэзил Бейгелбейкер — самый богатый человек в мире, президент Клуба носителей цилиндров — развлекался вместе со своими друзьями. Четвертое состояние, которое он заработал этой ночью, — это была целая бумажная пирамида, уходившая вершиной в небеса, и Бэзил только посмеивался, смакуя воспоминания о том, как он этого достиг.

Трое служащих Клуба носителей цилиндра приближались к нему решительным шагом.

— Убирайся отсюда, бродяга поганый, — свирепо накинулись они на Бэзила, содрали с него тогу и швырнули ему драные лохмотья попрошайки.

— Все пропало? — спросил Бэзил. — А я думал, минут пятнадцать дело еще протянет.

— Все рухнуло, — сказал посыльный с Денежного рынка. — Девять миллиардов в пять минут. Да кое-кого еще с собой прихватили.

— Вышвырните отсюда этого разорившегося подонка, — заорали Оверколл и Бернбаннер, а за ними и все остальные закадычные друзья.

— Погоди-ка, Бэзил, — спохватился Оверколл, — сдай сначала президентский посох, пока мы еще не спустили тебя с лестницы. Все-таки завтрашней ночью ты его снова получишь разок-другой.

Период закончился. Никталопы разбрелись по клиникам, чтобы поспать, и по разным тихим местечкам, где можно переждать отлив. За дело брались уже аврорейцы-рас-светники.

Вот теперь-то жизнь закипит ключом! Рассветники — вот кто умеет быстро принимать решения. Они не мешкают ни минуты, затевая любое дело.

Сонный попрошайка повстречался на улице с Ильде-фонсой Импалой.

— Да хранит нас нынешнее утро, — сказал он. — Следующей ночью пойдешь за меня?

— Наверное, Бэзил, — ответила она. — А ты женился этой ночью на Джуди?

— Не припоминаю… Одолжи-ка мне пару долларов, Иль-ди.

— Ну, конечно. Знаешь, Джуди Бейгелбейкер, наверное, получит звание самой роскошной женщины нынешнего сезона мод за весь период… А зачем тебе два доллара, дорогой?

«Узкая долина» — пожалуй, самая понятная и близкая к обыденной человеческой жизни сказка Рэя Лафферти. Наверняка вы были бы не против, окажись у вас в соседях ее герои: конечно же, Кларенс Малое Седло и его отец Кларенс Большое Седло; но и толстяк из земельного отдела тоже сгодится, равно как и фермер мистер Даблин, который обожает ради шутки постреливать из винтовки в своих друзей. Естественно, и таинственно-вездесущий Вилли Макджилли, и не одна, а целых две очень умных девчушки. (Братья у них тоже смекалистые, но у Лафферти был особый дар изображать именно умных девочек). Правда, Роберт Рэмпарт — не слишком приятный персонаж, но в семье из семи человек он один такой, а это уже хорошо. Честно, я даже не помню, скольких знакомых превратил в страстных поклонников Лафферти, вручив им сборник «Девятьсот бабушек» и тыкнув пальцем в «Узкую долину»: «Вот, прочитай его для начала!»