Рафаэль Лафферти - Лучшее [Сборник фантастических рассказов]

Доктор Великоф Вонк, в свою очередь, обнаружил в ворохе этнографических магнитофонных записей одну пленку, которая содержала следующее:

— А что они делают, когда разливается река?

— Замазывают носы, рты и уши илом, ложатся на землю, кладут себе на грудь огромный камень и ждут, пока половодье закончится.

— Они поддаются обучению?

— Некоторые их дети ходят в школу. Но, когда вырастают, остаются дома и все забывают.

— На каком языке они говорят?

— Они вообще мало говорят. Они довольно замкнутые. А если говорят, то на обычном симаронском диалекте английского.

— Чем они питаются?

— Кипятят в горшках из ила и глины речную воду. Добавляют лук и кое-какую зелень. Варят из веток похлебку. В ней — куски то ли мяса, то ли глины, которую они тоже едят. Еще едят лягушек, рыбу, сов и ветки кустарника. Но вообще они едят редко.

— Говорят, они способны менять внешность. Говорят даже, что они рождаются бесформенными. Об этом можешь что-нибудь рассказать?

— Могу. Они и вправду рождаются не очень оформленными. Большинство из них так бесформенными всю жизнь и проживают. А если у кого-то есть форма, значит, это мать вылизала ему внешность в младенчестве.

— В одной из народных сказок так делают медведи.

— Может, дружище, они и научились этому у медведей. У них есть примесь медвежьей крови, но сами медведи на тех отмелях давно не водятся. Так что, скорее, это медведи научились у них. Иногда матери в шутку вылизывают младенцев, придавая форму обычных людей.

— Это что — легенда такая?

— Что ты заладил — легенда, легенда? Не знаю я никаких легенд. Ты спрашиваешь — я отвечаю. Хочешь, расскажу смешную историю? Одной беременной перед самыми родами попался на глаза журнал про кино, который рыбаки из Бумера бросили на берегу реки. В нем была фотография самой красивой девушки на свете. Она на этой фотографии была в полный рост в чем мать родила. Беременной картинка очень понравилась. Когда она родила дочь, то вылизала ее по образу и подобию девушки из журнала про кино. Не думаю, что дочь оценила шутку матери. Но как бы там ни было, теперь она самая красивая среди людей. Зовут ее Лангу стия Сом.

— А ты не шутишь, папаша? Кстати, у этих созданий имеется чувство юмора?

— Некоторые рассказывают старые анекдоты. Джон Солт рассказывает старые анекдоты. Лакрица рассказывает очень старые анекдоты. И, не поверишь, даже Комета — и тот рассказывает старые анекдоты.

— А сколько они живут, эти существа?

— Сколько хотим, столько и живем. У нас же на отмелях есть эликсир. Некоторые употребляют его, некоторые — нет.

— Ты тоже из этих существ?

— Конечно. Но мне нравится иногда выбывать из них. Я такой, сезонный.

Запись на пленку сделал один студент-антрополог, который вскоре после этого порвал с антропологией и теперь изучает ресторанно-гостиничный менеджмент. Эта запись сильно взволновала доктора Великофа Вонка, когда он наткнулся на нее, разбирая несколько сотен новых записей, появившихся за неделю в антропологических кругах. Он задумчиво поскреб отсутствующий подбородок и позвонил знаменитым ученым Арпаду Аркабараняну и Вилли Мак-джилли.

— Поеду, конечно, поеду! — закричал в трубку Арпад. — В своих поисках я преодолел миллион километров, неужели меня остановят еще сто? Конечно, все это невероятно, невозможно, этого быть не может, но в любом случае я еду Обязательно. До завтра.

— Безусловно, еду, — с ходу принял решение Вилли Макджилли. — Я уже там бывал, и эти ребята с Отмелей мне понравились. Не знаю, как на счет самого большого сома в мире, но самое большое количество историй про самого большого сома в мире рассказывают именно на берегах Си-марона в районе Бумеровых Отмелей. Обязательно едем завтра.

— Вполне может быть, это то, что мы ищем, — рассудил Великоф. — Но как можно было просмотреть это место? Оно же у нас под носом!

— Именно поэтому ты и не заметил, что не можешь заглянуть себе под нос. А оно там.

— Думаю, Вилли, тут какой-то провал в памяти, из-за которого мы забыли об этом месте, просмотрели или…

— Нет, Великоф, думаю, здесь что-то другое. Оно слишком близко — вот мы и не разглядели.

На следующий день трое знаменитых ученых выехали из Ти-тауна в сторону Бумеровых Отмелей. Вилли Макджилли, кажется, знал, где это, хотя путь, который он указывал, вызывал сомнения, поэтому Великоф решил, что лучше расспросить местных жителей в Бумере. Но и здесь возникли трудности. Все твердили одно и то же: «Да, это Бумер. Но мы не знаем никаких Бумеровых Отмелей».

Они не значились ни на одной карте. Видимо, этот населенный пункт был настолько незначительный, что там даже почтового отделения не было. Жители Бумера объясняли до изнеможения, что знать не знают никаких Отмелей и, соответственно, не представляют, как туда проехать.

— Оно в пяти километрах отсюда, и вы не знаете, где это? — сердито отчитывал Великоф одного из местных.

— Я даже не знаю, что это, — сердито отвечал бумерец. — И вообще сомневаюсь, что такое место есть.

Наконец, стали попадаться люди, которые вроде бы что-то слышали. И вроде бы даже туда ведет что-то вроде дороги. И они указали знаменитым ученым тот самый невероятный путь, который изначально и предлагал Вилли Макджилли.

Трое знаменитых ученых свернули на указанную дорогу. Отмели только недавно открылись после половодья. Дорога была песчаной. Если вообще была. Наконец они приехали в городок или что-то вроде городка — в нечто, разбросанное по лоскутным речным отмелям. Таким оказалось это место. Они вошли в отель «Симарон», который выглядел как самый обычный отель, только сильно обшарпанный. И сразу свернули в ресторан, поскольку подошло время обеда.

Там стояли столики, но это был не просто ресторан. Скорее, комната отдыха. С некоторым налетом старомодной элегантности на голубоватых зеркалах в простенках. Там была огромная барная стойка и стол для пула, за которым играли в ротацию волосатый мужчина и Комета. Комета был высокий, седобородый (собственно, комета и есть звезда с бородой), и из него постоянно сыпались мелкие предметы. За столиками сидели глинянолицые люди в шляпах и играли в домино. В помещении находилось с полдюжины собак. Что-то немного странное и доисторическое чувствовалось в этих собаках. Как и во всем остальном.

И, словно для отвлечения внимания или для контраста, там была девушка неземной красоты — судя по всему, официантка. Она, похоже, чего-то ждала — не то равнодушно, не то с затаенной надеждой.

Доктор Великоф Вонк поморгал глубокими, глубоко посаженными глазами и привел в действие свой массивный мозг, скрытый за массивными же надбровными дугами. Результатом этого сложного мыслительного процесса было следующее. Он спросил: