Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 7 [ЛП]

— Это правда. Я потрогала и убедилась.

Похоже, недавно Нанами кричала из-за того, что Масиро трогала её грудь.

— Расти-расти, Нанамин. Только учти, что я тоже не сдамся!

— Да куда уж мне до тебя, сэмпай!

Определённо… Мисаки стояла на совершенно иной ступени эволюции.

— Нечестно, Нанами.

— Говорю же, это у Мисаки-сэмпай… Стой, Масиро, зачем трогаешь?!

— Приятно трогать.

— …

Сората невольно сглотнул. Приятно, значит?..

— Может, и Кохай-куну дашь полапать?

— Я не против.

— Не-нельзя, слышите…

Ответ Нанами прозвучал приглушённо, будто она вот-вот заплачет.

— Наверное, и так понятно, но я шучу!

— Хватит подслушивать и воображать странные штуки!

— Я ещё ничего не воображал!

— Значит, планировал потом?!

— Н-нет! — громко заявил Сората и шёпотом добавил: — Наверное…

На самом деле уже начал воображать…

— М-мо-можно уже не сторожить. Канда-кун, иди отсюда!

Если так продолжится, Нанами и правда расплачется.

— Поматросили и бросили… Эх~ — вздохнул парень, поднимаясь на ноги.

Так или иначе, взгляд устремился вглубь коридора… в сторону комнаты 103, которую занял Иори. Тот и не думал выходить и подсматривать. Наверное, уже спал. Или ещё разбирал вещи. Недавно, когда они еще сидели вокруг казана на приветственной вечеринке, приехали грузчики и перетащили в его комнату кучу вещей.

— Пойти, что ли, глянуть одним глазком.

Если на то пошло, то и помочь с неразобранными вещами можно. И между делом поговорить ещё немного. Впредь они будут жить вместе. Да и беспокоило Сорату заявление о том, что новичок хочет бросить пианино.

Сората прошёл чуть дальше по коридору на первом этаже, встал перед дверью и, как воспитанный человек, дважды постучал.

Не ответили.

— Э-эй.

Снова не ответили.

— Можно войти? — для приличия спросил Сората и слегка повернул дверную ручку. Дверь оказалась не заперта и легко приотворилась.

Парень заглянул сквозь образовавшуюся щель. И тут же увидел в стандартной комнате на шесть татами фигуру Иори. Тот с серьёзным видом сидел перед пианино, которое поставили у дальней стены. Его пальцы порхали по клавишам.

Сората припомнил, как дядьки из мувинговой конторы тащили здоровенную вещь — как оказалось, пианино.

Вот только музыки не было слышно. Раздавалось только негромкое постукивание клавиш.

Сората открыл дверь и вошёл в комнату. Иори, не заметив гостя, продолжал играть. На его голове громоздились наушники с логотипом HAUHAU, и от них тянулся кабель напрямую к пианино — как оказалось, электронному.

Сората какое-то время смотрел на мальчика сбоку, не в силах отвести взгляд: тот выглядел совершенно отрешённым, полностью ушедшим в мир музыки. Будто Масиро, когда она рисовала мангу. Не похоже на человека, который собрался бросить пианино и перейти на общее направление.

Оглядев комнату, Сората почти не заметил распакованных вещей. Только пианино и картонные коробки для перевозки. И открыта была лишь одна из них.

Комната не выглядела обжитой. Тут Сорате показалось, что на него сбоку кто-то смотрит, и он повернул голову.

— Оу.

От удивления парень отшатнулся назад. Перед его глазами оказался портрет некоей известной личности. Даже Сората его узнал — привычный для музыкального кабинета Бах.

— Почему из всех вещей он первым делом вытащил его?

Слишком загадочно.

— Ой! Сэмпай, если уж пришёл, то хотя бы скажи что-нибудь.

— Ага, я зашёл без приглашения. Но перед этим стучал и спрашивал.

— Что, правда? Прости.

Прекратив исполнение, Иори опустил наушники на шею. Сората непроизвольно посмотрел на логотип.

— А, это? Сестра отдала. Они ей здорово шли, но она сказала, что больше не будет их использовать, или типа того.

Наверняка из-за того, что Мисаки стала называть её так же, как наушники. Вот откуда взялась кличка Хаухау. Одной загадкой меньше.

— Украсил ты комнату потрясно.

— В каком смысле?

— Впервые вижу человека, который вешает у себя портрет Баха.

— Так он отец музыки. Вот и повесил его, — сказал мальчик, сверкая глазами. Сорате стало как-то не по себе.

— А ночью не страшно?

— Канда-сэмпай, может, тоже повесишь? Я припас ещё один.

Иори, шурша, порылся в коробках и вытащил свёрнутый в цилиндр постер.

— Бери.

— Может, не будешь мне это предлагать с таким невинным взглядом?

Достаточно вспомнить, что Иори в день церемонии поступления попал в разряд изгоев. Да и не каждый день на Сорату так смотрели парни.

Чтобы скрыть смущение, Сората вновь посмотрел на пианино.

— Упражняешься на электронном пианино?

— А, это? Ночью удобно, ничего не слышно снаружи. Тональность чувствуется не так хорошо и нельзя тренироваться в полную силу, но зато можно играть в любой момент, когда захочу, потому мне нравится. Удобно разучивать композиции, а потом в школьной учебной комнате отыгрывать их, не сдерживаясь.

— Хоть ты и сказал, что бросишь музыку, энтузиазм из тебя так и прёт, — без задней мысли сказал Сората, а Иори от его слов помрачнел, замолк и опустил взгляд.

— Прости, я сказал что-то странное.

— Канда-сэмпай…

— М?

— Это правда, что ты знаешь сестру?

— Что? А, да, немного.

Когда они сидели вокруг казана, про это тоже заходил разговор.

— Какая, по-твоему, сестра? — спросил Иори, взглянув исподлобья. Выглядел он серьёзнее, чем раньше.

— Какая, говоришь… Наверное, красивая. — Сората решил ответить так.

— …

Иори взглянул на него, широко распахнув глаза, но было непонятно, о чем он думает.

— Что? И всё? А про музыку?

— А, ты про это. Прости, мне не довелось услышать игру Химемии-сэмпай на пианино.

— Вон как?

— Ага, я слышал её музыку в аниме Мисаки-сэмпай, но ты же говоришь про живое выступление? Ни разу не получилось послушать. Прости.

— Ну, ясно, не знаешь. Та́к значит, да?..

— Что?

— Нет-нет, ничего! Я о своём задумался.

— Когда так говоришь, я настораживаюсь.

— Правда, никакого скрытого смысла. Лучше скажи, сэмпай, что у тебя за дело.

— Думал помочь тебе с вещами… Но, похоже, сегодня не нужно.

Если Сората теперь полезет в коробки, то только создаст беспорядок. Да и сам Иори не проявлял интереса к нераспакованному багажу.

— Для начала давай успокоимся и по всей форме друг друга поприветствуем. В общем, добро пожаловать, Химемия.

— Спасибо за тёплый приём.

Всё же обращение «Химемия» не очень годилось. У Сораты возникло ощущение, будто он фамильярничает с Саори.

— Кстати. А можно просто Иори?

— Что?

— Я же знаком с Химемией-сэмпай, потому называть тебя Химемия как-то сложно.

— Тогда давай и я буду звать тебя Сората-сэмпай.

— Л-ла-ладно.

Сората почувствовал одновременно и смущение, и радость. Теперь он понимал, почему Дзин во время их знакомства попросил не называть его сэмпаем. Но при этом добавлять «сан», как в случае с Дзином, будет ещё неудобнее. Потому Сорате придётся привыкать. Ничего плохого ведь в этом не было.