Хадзимэ Камосида - Кошечка из Сакурасо 5.5 [ЛП]

— Говорю…

— Мисаки. Я…

— …

— Я люблю тебя.

— Дзин?

Словно от неверия, голос Мисаки прозвучал в каком-то смысле равнодушным.

— Я как ты. Люблю одну лишь тебя.

— Правда? Это правда?

— Ага.

На серьёзном лице Мисаки промелькнул свет.

— Тогда возьми меня…

— Не могу.

— Почему?!

— Если буду тебя лапать, всю испорчу.

— Ничего. Тебе можно.

— Нет, нельзя.

— Можно!

— Я решил, что нельзя.

— Почему?!

— Подожди… четыре года.

— Не понимаю… я тебя не понимаю.

— …

— Если любишь, почему нельзя?!

Причина всё-таки была.

— Мне тоже нужно тебе кое-что сказать.

— Что?

— После окончания Суйко я думаю пойти в Осакский универ.

Мисаки достойно выдержала его откровение и не отвела взгляда.

— Буду в одиночку четыре года учить сценарное дело.

— Знаю.

— Ясно.

В ответе Мисаки Дзин не почуял удивления. Ведь предполагал, что она в курсе.

У него в комнате валялись где попало решебники для экзаменов, да и Сорате, Хаухау и Соитиро он рассказывал. Тихиро тоже знала. Даже родители. Слухи дошли аж до старшей сестры Мисаки — Фууки.

— Я слышала, как ты болтал с Фуукой-тян во время фестиваля.

— Ясно.

— Но это неважно. Я каждый день буду ездить к тебе на синкансене.

— Нет. Не годится. Я не то имел в виду, говоря про Осакский универ.

Дзин глубоко задышал, пытаясь привести в норму чувства и голос.

— А что не так? Что-то со мной?! Я тебя совсем не понимаю!

— …

В контрасте с Дзином Мисаки была готова рвать и метать.

— Я люблю тебя.

— Знаю.

— Неа, не знаешь! Моя любовь — самая обычная в мире! Хочу с тобой гулять, ходить на свидания, чмоки и всякое такое… короче, быть парой!

— …

— А у тебя любовь не такая?

— Такая, но сейчас всё по-другому.

— …

Дзин нежно положил руку на голову Мисаки.

— Сейчас я тебя не заслуживаю.

— Ерунда.

Мисаки едва не перешла на плач.

— Нет, не ерунда.

Дзин отчаянно задавил вихрь эмоций, который разбушевался у него в груди.

«Неважно, в каком виде, я хочу завладеть Мисаки». Заглушить бы демона, который это нашёптывал…

— Не ерунда это…

Стиснув зубы, Дзин сопротивлялся соблазну и свирепому желанию.

Он медленно погладил Мисаки по голове.

Та крепко его обнимала.

— Тогда что мне делать?..

— Можно ничего.

— Ну как же…

В области груди похолодело — из-за холодных слёз Мисаки.

— Тебе… будет нормально и так.

— Но я тебя не понимаю!

— Но всё-таки тебе будет нормально и так.

— Не понимаю. Ни тебя, ни твои слова.

— Думаю, понадобится время… Но я обязательно тебя догоню.

— Говори понятнее! Почему?! Что со мной не так?! Скажи, и я исправлюсь! Я тоже изменюсь!

Эмоции ударили в самое сердце.

— …

Но Дзин мало что мог ответить.

— Дзин.

Слёзы заглушили голос.

Влажные глаза пристально глядели на него.

Потому Дзин спокойно выдал последние слова:

— Тебе будет нормально и так. Будь такой. Такой, какой я тебя люблю…

— Это глупо!..

Печаль в голосе Мисаки показывала всё её отчаяние. Руки лишились сил.

— Глупо!

Подняв упавшее на пол полотенце, Дзин встал вместе с Мисаки и накрыл замерзшую после ванны девушку.

— Иди-ка снова в ванну.

Ведя за собой Мисаки через силу, Дзин пошёл в ванную комнату. И кое-как запихал туда девушку. Какое-то время подождал, и послышался мощный звук воды. А посреди него раздавался плач Мисаки.

Она плакала. Громко плакала. Но Дзин не имел права её успокоить.

Не заходя к себе в комнату, он направился к прихожей. Вышел наружу и поёжился от прохладного воздуха.

Падал снег.

Мир полностью окрашивался в белый.

С каждым проделанным шагом на земле оставались следы.

Но заметил это Дзин только через десять минут после того, как вышел из Сакурасо.

— А, снег?

Рука, засунутая в карман, сжимала кольцо, которое Дзин так и не отдал.

— Сегодня буду убираться, — заявил Канда Сората, когда вернулся после обеда в свою комнату 101 в Сакурасо.

Картина, которая виднелась в дверном проёме, навевала уныние. На полу валялись учебники и распечатки, манги, журналов и коробок от игр были целые горы. Сората как мог старался не замечать бардак, но настал предел терпению.

На Новый год он ездил домой в Фукуоку и не успел убраться, а потом закончились зимние каникулы, в Сакурасо много чего произошло, потому свободного времени на нормальную уборку не осталось.

Сората распахнул настежь окно и стал терпеть ледяной воздух с улицы, лишь бы проветрить затхлую комнату.

Тут же семь кошек, которые теснились в углу кровати, разом недовольно заворчали. Вот их громогласные призывы Сората вынести уже не мог.

— Ладно-ладно, мне надо убираться, а вы, ребята, идите погуляйте, — сказал он, но кошки даже не подумали ему подчиниться. Тогда он взял поочередно белую Хикари, чёрную Нодзоми, черепаховую Кодама… и остальных и вынес по одной в коридор.

— Вот так.

Теперь никто не мешал.

Нет, осталась ещё одна здоровенная кошка.

Почти в центре комнаты на дзабутоне расселась девушка, которая с чопорным лицом зачитывалась сёдзё-мангой. Гениальная художница Сиина Масиро — она жила в комнате 202. С ноября прошлого года она начала публиковаться в ежемесячнике, то бишь перешла в ранг настоящего профессионала.

— Сората, — сказала она, не отрываясь от манги.

— Чего?

— Холодно.

— Я окно открыл.

— Зима же.

— Уборка! Проветривать надо! Поняла?

— Зима же.

— Уборку надо делать в любое время года! Короче, если холодно, дуй к себе.

— Сората тоже пойдёт?

— Я буду убираться!

— Тогда не уйду.

Масиро вернулась к чтению манги, нагло проигнорировав настоятельную просьбу Сораты. Разумеется, он не мог взять её, как кошек, и выкинуть в коридор. Уборке она явно будет мешать, но Сората попытался представить её частью мебели.

Прежде всего надо было навести порядок на полу: учебники сложить с учебниками, распечатки с распечатками. Сората разделил новые журналы и те, которые на выброс, скомкал непонятно когда накопившиеся листовки из торгового района и кинул в мусорку. Всё-таки рекламки с предмартовской распродажи не понадобились.

Из стопки старых игрожурналов выпали результаты экзаменов за первый семестр. Математика, 67 баллов — ни много, ни мало, обычный результат. Это Сората тоже скомкал и выбросил в корзину.

Возле телевизора стояли в ряд коробки с играми, и когда он проверил диски, во многих упаковка не сошлась с содержимым. На то, чтобы переложить их на свои места, ушло изрядно времени. Но где-то через полчаса на полу воцарился в порядок.

— Сората.

— М?

Когда он обернулся на оклик, Масиро держала в руке какой-то обрывок бумаги.