Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней [litres]

Промежутки между робберами растягивались, когда Бери принимался делиться со своими карточными партнерами историями о чужаках. Он говорил о Часовщиках, о Хозяевах и о Посредниках (те наверняка умели читать мысли, хотя и отрицали данный факт). Он поведал офицерам об экскурсии в зоопарк, живописал во всех красках гостевой Замок и неприступные поместья мошкитов, похожие на крепости, – Бери, конечно, сразу отметил и эту деталь.

Правда, когда речь заходила о потенциальной агрессии мошкитов, Бери напрягался. Да, мошкиты не торгуют оружием, – твердил он, – но они просто не показывали его гостям, поскольку замышляли нападение и старались ввести людей в заблуждение. Чужаки успели заселить «Макартур» хитрыми «домовыми» – вот первое, что сделала мошкита-шахтер, которую доставили на борт, – а «полезные» и якобы милые зверьки захватили корабль и едва не удрали на нем со всеми военными секретами Империи. Только бдительность адмирала Кутузова предотвратила катастрофу.

Вдобавок мошкиты представляли себя разумнее человеческой расы. Они считали людей безмозглыми животными, которых можно приручить (если получится, лаской), а потом превратить в низшую касту, которая будет прислуживать вездесущим Хозяевам.

Вот тогда Бери говорил о мошкитах с ненавистью. Страшные картины проносились перед его внутренним взором (иногда – если он просто думал о мошкитах и всегда – когда он пытался уснуть). Его преследовали кошмары о скафандрах и боевом обмундировании. Твари приближались к нему, три пары крошечных глазенок пялились на Бери сквозь лицевую пластину. Иногда сон обрывался на том, что туча паукообразных шестилапых монстров погибала в вакууме и тела плавали вокруг отрезанной человеческой головы… В такие минуты Бери мог уснуть, но иногда кошмар завершался тем, что Бери сорвавшимся голосом звал охрану «Ленина», а мошкиты в скафандре все приближались и приближались к кораблю. Бери просыпался в холодном поту.

В общем, следовало предупредить екатерининцев.

Они выслушали его, но явно не поверили. Они слышали его отчаянные вопли, когда Бери только попал на борт «Ленина», и знали о его ночных кошмарах. Наверное, они считали его сумасшедшим.

Уже не единожды Бери благодарил Аллаха за Бакмана. Астрофизик был странным, но с ним можно было общаться на равных. Сперва «почетный караул» космодесанта у дверей каюты Бери удивлял Бакмана, но вскоре ученый перестал замечать охрану, так же как Бери не замечал самых необъяснимых поступков своего приятеля.

Бакман изучал работы мошкитов, касающиеся Глаза Мёрчисона и Угольного Мешка.

– Потрясающе! Кое-что хотелось бы проверить лично, кроме того, меня не устраивают кое-какие их предположения… но Кутузов не дает мне воспользоваться телескопом!

– Бакман, возможно ли, что мошкиты разумнее нас?

– Видите ли, те, с кем я имел дело, поумнее многих людей… Скажем, мой зять туповат… Впрочем, вы, конечно, спрашиваете в целом, верно? – Бакман задумчиво поскреб подбородок. – Они работают быстрее, чем я, и делают работу чертовски хорошо, но они более ограниченны, чем думают. За миллион лет они смогли изучить только две звезды.

Таким образом, представления Бакмана о разумности тоже оказались весьма ограниченны.

Вскоре Бери оставил попытки предупредить Бакмана об угрозе со стороны мошкитов. По мнению Бери, ученый был безумным. Впрочем, безумным Бакмана считали все.

Хвала Аллаху за Бакмана.

Остальные ученые держались довольно дружелюбно, но в отличие от Бакмана хотели от Бери только одного: подробного аналитического описания того, как можно будет торговать с мошкитами. У Бери имелся краткий ответ.

– Надо покончить с ними, пока они не покончили с нами!

Однако даже Кутузов находил суждение Бери преждевременным.

Поэтому Бери снова встретился с Кутузовым. Адмирал вежливо выслушал Бери, и магнат решил, что наконец-то сумел его убедить. «Пусть послы мошкитов летят обратно! – думал Бери. – Лишь идиоты вроде Хорвата способны пригласить вражеских пришельцев на борт военного корабля!» Кроме того, необходимо было предупредить Империю об опасности вторжения. В общем, следовало быть настороже.

Вот так Гораций Бери и проводил свои дни. Он продолжал испытывать собственное терпение. Если оно и дало трещину, догадывался об этом только Набиль, который уже ничему не удивлялся.

В офицерской кают-компании «Ленина» висел портрет императора. Леонид IX, обрамленный декоративной рамкой из имперских флагов и боевых стягов, как будто все время пристально наблюдал за происходящим. В кают-компании были и другие полотна: картины, изображающие военные баталии из истории Первой и Второй Империй, висели на всех переборках. В углу перед иконой Святой Екатерины теплилась свеча. Имелась даже специальная вентиляционная система, чтобы поддерживать ее горение при нулевой силе тяжести.

Дэвид Харди не сумел сдержать улыбку при виде иконы. Подобная вещь на борту «Ленина» изрядно забавляла. Харди полагал, что Кутузов ничего не знал об истории коммунизма – в конце концов, это же седая древность! – а может, верх взяли его русские корни. Похоже, именно первое предположение оказалось верным: для имперцев Ленин являлся легендарным героем – но не более того. Кстати, в героях недостатка не было: Цезарь, Иван Грозный, Наполеон, Черчилль, Сталин, Вашингтон, Джефферсон, Троцкий, почти все – современники (для всех, кроме дотошных историков). Доатомная история имела тенденцию к самопроизвольному сжатию.

Офицерская кают-компания начала заполняться: ученые и офицеры рассаживались за длинным стальным столом. Космодесантники зарезервировали два места – одно во главе стола, второе как раз справа, хотя Хорват и пытался занять его. Когда десантник возразил ему, протараторив что-то по-русски, министр науки пожал плечами и направился к другому концу. Он вытеснил какого-то биолога, а затем попросил пересесть очередного физика, освободив место справа от себя – и «зарезервировав» стул для Дэвида Харди. Если адмиралу захотелось поиграть в престиж – пожалуйста, но Энтони Хорват тоже ценил себя и своих друзей.

Он смотрел, как собираются остальные. Каргилл, Синклер и Реннер вместе ввалились в кают-компанию. Сразу после них появились Салли Фаулер и капитан Блейн. «Странно, – подумал Хорват, – теперь Блейн входит в переполненное помещение без всяких церемоний». Десантник указал им на стулья слева от адмиральского, но Род и Салли устроились подальше.

«Блейн может себе многое позволить, – решил Хорват. – Он был рожден для этой должности. И мой сын тоже будет таким. А меня, конечно, внесут в почетный список…»

– Внимание!