Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней [litres]

– Как видите, никто из нас не знает, что делать дальше, – выдавил священник. – Никогда прежде мы не контактировали с пришельцами.

– Они вполне дружелюбны и готовы общаться, – заявил Уитбрид.

– Но ваш ответ не удовлетворил мое любопытство, и я все еще у вас на крючке, – священник нервно рассмеялся. – На что это было похоже, Уитбрид?

Джонатон попытался объяснить: странные ощущения, пока добираешься до тороидов… первые бесплодные попытки пообщаться с мошкитами… «досмотр». Ясно только, что чисто коричневые чем-то отличаются от коричневых в полоску.

– Они не вооружены, – добавил он. – Я три часа изучал их корабль. На нем нельзя спрятать крупное оружие.

– У вас не появилось ощущения, что от вас что-то намеренно спрятали?

– Я… нет.

– Вы не очень-то уверены, – резко сказал Хорват.

– Это не так, сэр. Я просто вспомнил о лабораторном отсеке. Мы закончили обход в помещении со всевозможными инструментами на стенах, на полу и на потолке. На двух стенах размещались ручные сверла, продольные пилы со странными рукоятями, винты и отвертки. Их я смог узнать. Я видел крючья и нечто вроде молотка с плоской головкой. В целом все смахивало на обычную мастерскую в каком-нибудь подвале. Но там хранились и другие – сложные вещи, назначение которых я не сумел определить.

Чужой корабль плыл совсем рядом: он хорошо виднелся в иллюминатор. Внутри него сновали ломаные тени. Салли приникла к иллюминатору.

– Продолжайте, мистер Уитбрид, – произнес Хорват. – По вашему мнению, чужаки были настроены миролюбиво?

– Пожалуй, да. Или они что-то от меня скрыли. Я уверен, что меня нарочно привели в мастерскую. Не представляю зачем, но, по-моему, это был тест на разумность. Если так, я его с треском провалил.

– Единственный крупный мошкит, с которым мы смогли общаться, даже не может усвоить простейших жестов, – проговорил священник Харди. – А вы утверждаете, что мошкиты устроили вам экзамен.

– И понимали жесты. Причем проявили недюжинную сообразительность. Но, сэр, они – разные. Вы же видели снимки?

Харди намотал на шишковатый палец прядь редеющих рыжих волос и легонько дернул.

– Сделанные камерой вашего шлема? Да, Джонатон. Похоже, мы имеем дело с двумя видами мошкитов. Один – ученый-идиот, который не умеет говорить. Второй… по крайней мере, он хоть что-то говорит, – закончил он неубедительно.

Харди заметил, что ерошит себе волосы, пригладил их и привел в порядок.

«Они жутко испуганы, – догадался Уитбрид. – И Салли. И отец Харди, который всегда выглядел спокойным…»

Всех испугал первый полноценный контакт.

– Еще какие-нибудь впечатления? – спросил Хорват.

– Я по-прежнему считаю, что корабль спроектирован для невесомости. Липучки повсюду, надувная мебель… Кроме того, я обнаружил на борту небольшие коридорчики, которые соединяют тороиды. При ускорении они меняют конфигурации, становятся открытыми входами в ловушки. В общем, мошкиты весьма изобретательны.

– Да уж, – буркнул Хорват. – Кстати, еще четыре часа назад корабль летел с ускорением.

– Именно, сэр. Проходы должны быть новыми. – Внезапно Уитбрида осенило. – Соединения должны быть новыми…

– Интересно, – вполголоса вымолвил отец Харди. – Значит, мебель там во всех углах. И мошкитов не заботит их ориентация в пространстве, когда они общаются друг с другом. Они идеально приспособлены к невесомости. Может, они развивались в ней…

– Нет! – запротестовала Салли. – Такое невозможно, но… а вы действительно правы, доктор Харди! Люди всегда стараются удобно расположиться в пространстве. Даже старые десантники, проведшие в космосе всю жизнь! Но никто не может развиваться в невесомости.

– Старые расы могут, – произнес Харди. – И потом, их несимметричные руки… Успех эволюции? Нужно будет упомянуть данную теорию, когда мы будем говорить с мошкитами. Если мы сможем, – тихо добавил он.

– Они обезумели, увидев мой позвоночник, – заметил Уитбрид. – Как будто никогда не видели ничего подобного. – Он помолчал. – Я раздевался для них, и теперь они знают, с кем имеют дело. Вот и отлично, – он отвел от Салли взгляд.

– Я и не думаю смеяться, – вырвалось у Салли. – Я и сама хочу перед ними разоблачиться!

Уитбрид поднял голову.

– Что?

«Помни о провинциальных нравах», – подумала Салли и скромно, потупившись, продолжила:

– Что бы ни собирались скрыть от чужаков капитан Блейн и адмирал Кутузов, это, конечно же, не то, что люди двуполы. Мошкиты имеют право знать, как мы устроены, а я – единственная женщина на борту «Макартура».

– Но вы племянница сенатора Фаулера!

Она улыбнулась.

– Ладно, – Салли встала. – Лафферти, мы отправляемся! – Девушка изящно повернулась, как дама при дворе, стараясь не подавать виду, что находится в невесомости. – Отец Харди, вы сможете присоединиться ко мне, когда я вас попрошу.

И Салли покинула кают-компанию.

Спустя некоторое время Уитбрид нарушил молчание.

– Хотел бы я знать, чего вы так опасаетесь.

Хорват, глядя прямо перед собой, ответил:

– Это ее идея.

Добравшись до корабля чужаков, Салли связалась с катером. Тот же мошкит, который приветствовал Уитбрида (или точно такой же), вежливо пригласил ее на борт. Камера ракеты зафиксировала контакт Салли с чужаком, заставив священника занервничать еще сильнее.

– А полупоклон, который он отвесил, очень смахивает на ваш, Уитбрид. Мошкит – великолепный мим.

Салли вызвала их через несколько минут. Она находилась в тороиде.

– Мошкиты столпились вокруг меня. Многие принесли с собой какие-то приборы. Джонатон, вы…

– У большинства из них в руках ничего не было. На что похожи устройства?

– Один – на наполовину разобранную камеру, у другого есть экран, как у осциллографа. – Пауза. – До связи. – Щелчок.

Следующие двадцать минут они ничего не знали о Салли Фаулер. Трое мужчин не сводили глаз с темного монитора интеркома. Когда Салли наконец заговорила, ее голос звучал живее:

– Я в порядке, джентльмены. Можете присоединиться ко мне.

– Уже иду. – Харди освободился от ремней и поплыл к воздушному шлюзу катера. В его голосе звучало нескрываемое облегчение: ожидание кончилось.

На мостике вокруг Рода царила обычная суматоха – ученые таращились на главные наблюдательные экраны, рулевые следили за сохранением между кораблями безопасной дистанции в пятьдесят километров. Род с гардемарином Стейли разрабатывали нападение космодесанта на корабль мошкитов. Конечно, чисто теоретически, но это спасало Рода от мыслей о том, что творилось на борту чужого космического судна.

Вызов Хорвата разрядил атмосферу, и Род с искренней сердечностью ответил:

– Привет, доктор! Как у вас дела?