Джек Вэнс - Шато д'Иф и другие повести

Прищурившись, Травек взглянул на альтиметр. Вертолет находился на высоте шестисот метров над поверхностью. Стрелка тактиграфа колебалась между показаниями «6» и «7», характерными для плотности и текстуры лесной листвы.

Травек стал спускаться по крутой диагонали. До поверхности оставалось триста метров, двести метров, сто – Травек остановил машину в воздухе. Прямо под вертолетом темнела трепещущая, словно кипящая аморфная масса: крона раскидистого дерева.

Травек тревожно ерзал на сиденье. Двигатель вертолета почти не шумел – слышалось только журчание ротора – но лопасти производили свист, который листва и ветви могли не приглушать в достаточной степени.

Он осторожно опустил машину еще немного. Со всех сторон его окружала тьма – но справа мрак казался не таким плотным. Слева лопасти ротора уже срубили несколько шелестящих листьев. Травек наклонил машину вправо. Здесь лопасти не встретили никакого сопротивления, и вертолет беспрепятственно опустился на поверхность.

Травек спрыгнул на землю и замер, не отходя от вертолета – молча, всматриваясь в темноту. Неподвижный сырой воздух попахивал незнакомым бальзамом – одно это уже напоминало Травеку о том, что он находился на чужой планете.

Его глаза привыкли к темноте, причем он обнаружил, что мрак нельзя было назвать сплошным: гниющие бревна фосфоресцировали, озаряя лесную подстилку бледно-голубым сиянием.

Травек колебался. Оставив машину здесь, он мог никогда не нейти ее снова. Потеряв вертолет из виду – уже в тридцати метрах в почти непроглядной темноте – он мог блуждать часами по незнакомому лесу.

Он забрался обратно в кабину, передал сигнал минимальной мощности на частоте 26,733 мегацикла и услышал отчетливый, резкий писк. Повернув антенну точно в том направлении, откуда поступал отраженный сигнал, он задумался. Взглянув на компас вертолета – дешевое магнитное устройство, вполне подходившее для ориентации в местных условиях – он с трудом вывинтил его из панели управления и определил направленность антенны приемопередатчика. Северо-северо-запад…

Снова выпрыгнув из машины, он поспешил размашистыми шагами по губчатой лесной подстилке. Его следы внезапно вспыхивали голубым светом за спиной.

Травек не мог сказать с уверенностью, как далеко он ушел от машины. От оснований черных стволов со всех сторон распространялся тусклый голубой свет; путь был свободен, низко расположенных ветвей у местных деревьев не было. На ощупь стволы казались твердыми и холодными, как металл. Под ногами хрустели грибки, подошвы слегка погружались в перегной. Иногда он наступал на толстые вьющиеся побеги, подававшиеся под ногой, как человеческие руки.

Впереди мало-помалу разгоралось какое-то розовато-желтое зарево, исходившее из земли. Травек медленно приближался: свет исходил снизу, отражаясь блеском в нижних слоях листвы метрах в пятнадцати-двадцати над головой.

Лес кончился: в нескольких шагах начинался провал. Травек подошел к краю каменной осыпи, заглянул вниз и увидел покрытый песком естественный амфитеатр. Приглушенный свет исходил из-под темно-красного шатра. Помост из нестроганых черных досок, огороженный резными перилами, окружали дугообразные ряды скамей. Скамьи были на три четверти заполнены мужчинами и женщинами.

Травек изучал этих людей – высоких, хорошо сложенных, с правильными, пропорциональными чертами лиц. Оро с Аламских Высот – следовало ли их считать сумасшедшими? На основании того, что он видел, Травеку трудно было бы сделать какие-либо допущения. Каждый мужчина, каждая женщина здесь одевались по-своему, в различные по стилю и расцветке наряды.

Открывшаяся перед ним картина напоминала бал-маскарад или те карнавальные сборища, на мысль о которых наводили разноцветные огни поселков оро. На одном из мужчин были отливающие бронзой атласные штаны и бледно-зеленая кожаная куртка, на другом – белые панталоны и свободная лиловая рубаха. Одна из женщин была окутана золотистыми лентами, другая носила плиссированное длинное платье из голубого шелка, третья – серый комбинезон с черными эполетами и желтыми вытачками на ногах.

Головные уборы отличались не менее индивидуальным характером: сооружения из бронзовых щетинок, красных пушистых шариков и перьев, металлические шлемы и прозрачные оболочки… Травек в замешательстве переводил взгляд с лица на лицо. Может быть, праздновалось какое-то событие? Нет, на всех лицах сохранялось одинаково серьезное, сосредоточенное выражение.

Травек продолжал разглядывать аудиторию, не замечая никаких признаков безумия или сверхъестественных способностей. Несмотря на фантастические костюмы, общее настроение было скорее безмятежным – спокойствие, отсутствие напряжения придавали присутствующим моложавый вид.

Находилась ли Мардина среди собравшихся? Травек обвел глазами амфитеатр. Здесь не было никаких служителей, охранников или привратников. Новоприбывшие, присоединявшиеся к уже сидевшим на скамьях, не привлекали внимания. «Необычный костюм здесь никого не удивит», – подумал Травек. Его серый комбинезон мог выделяться только скромностью расцветки. Травек потихоньку спустился в озаренный розовато-желтым светом амфитеатр, направился по проходу между скамьями и сел на свободное место. Никто даже не взглянул на него. Перед ним сидели шесть женщин среднего возраста. Он с любопытством прислушался к их разговору.

«По словам Тереши, он милостив и добр… Он в самом деле взял ее за руку, представляете? Она говорит, что задрожала от прикосновения».

«Тереша всегда преувеличивает, вы же знаете».

«Я не прочь пригласить его на нашу всенощную…»

Подруги захихикали. «Вряд ли он придет. Он так занят и все время что-то изучает. Он умеет читать на восьми древних языках…»

Скамьи быстро заполнялись. Скоро в амфитеатре не осталось свободных мест. Справа от Травека уселась старуха в чем-то вроде лимонно-желтой сбруи, с гирляндой роз на голове. Слева разместился подросток лет пятнадцати, в зеленом пиджаке. Никто из них не интересовался Травеком.

Помост ярко осветили розовато-белые лучи прожектора. Появился Арман. Из толпы послышался приглушенный шорох вздохов и движений.

Напряженно сосредоточившись, Травек почти затаил дыхание. Перед ним был красавец великолепного телосложения, излучавший самоуверенность и ум. Лицо его казалось сочетанием внешности тысяч благородных героев и чемпионов, изображенных на бесчисленных медальонах.

У Армана был мрачный, звучный, мелодичный голос, придававший настойчивую многозначительность даже самой обыденной фразе. Он усиливал этот эффект, опустив голову так, чтобы встречаться глазами со слушателями. Наблюдая за Арманом, Травек мог понять нежелание Мардины составить неблагоприятное мнение об этом человеке. Арман излучал необыкновенную энергию, казался боговдохновенным существом.