Джек Вэнс - Лунная Моль и другие рассказы

Дюрэй присел в тени паруса и выпил залпом полбутылки: «Я все еще не понимаю, что происходит – но теперь я точно знаю, что в этом каким-то образом замешан Боб. Он заходил к Элизабет, пока я был в доме. Я приказал ему убираться. Ему это очень не понравилось».

Алан скорбно вздохнул: «Да уж, Боб любит устраивать подвохи».

«Я все еще не могу представить себе, каким образом он убедил Элизабет закрыть переходы. Он принес ей какие-то книги, но как они могли казать на нее такое влияние?»

Алан Робертсон сразу заинтересовался: «Какие именно книги?»

«Что-то про сатанизм и черную магию. Больше ничего не могу сказать».

«В самом деле! Вот оно что! – пробормотал Алан. – И Элизабет заинтересовалась этими книгами?»

«Не очень. Она боится таких вещей».

«И правильно делает. Что ж, ты принес тревожные вести, – Алан прокашлялся и сделал деликатный успокоительный жест, словно призывая Дюрэя к терпимости и снисхождению. – Тем не менее, не слишком гневайся на Боба. У него есть склонность к пустячным проделкам…»

«Ты называешь это пустячными проделками? – взревел Дюрэй. – Закрыть мне доступ к моему собственному миру и запереть в нем мою жену и моих детей – это пустяки? Это преступление!»

Алан улыбнулся: «Вот, возьми еще бутылку пива, остынь. Давай подумаем. Прежде всего подумаем о возможностях. Сомневаюсь, что Боб на самом деле оставил Элизабет и девочек в безвыходном положении или как-то заставил Элизабет изолировать себя и своих дочерей».

«Тогда почему же переходы не работают?»

«Этому можно найти объяснение. У Боба есть доступ к подземному хранилищу. Он мог подменить шаблон твоего перехода пустышкой. По меньшей мере, такова одна из возможностей».

Дюрэй не мог найти слов от ярости. Наконец он выпалил: «У него нет никакого права заниматься такими вещами!»

«Совершенно верно – в общих чертах. Подозреваю, что он всего лишь хочет заставить тебя придти на „попойку чудаков“».

«А я не хочу в ней участвовать – тем более по принуждению».

«Ты упрямый человек, Гил. Простейшее решение проблемы, конечно, заключалось бы в том, чтобы не особенно раздражаться по этому поводу и заглянуть к Бобу. Кто знает? Может быть, ты даже сумеешь развлечься».

Дюрэй недоуменно уставился на Алана Робертсона: «Ты предлагаешь мне подчиниться и участвовать в попойке?»

«Не совсем так. Я всего лишь предлагаю возможный способ действий».

Дюрэй мрачно смотрел на реку, прихлебывая пиво. Алан сказал: «Через день-другой, когда вся эта суматоха уляжется, думаю, что нам – всем вместе – не помешает отправиться в ленивое плавание под парусом среди островов. Ничто нас не будет беспокоить, волновать или раздражать. Девочкам такое времяпровождение понравится, будь уверен».

Дюрэй хмыкнул: «Я хотел бы их увидеть прежде, чем буду строить какие-нибудь планы по поводу плавания. Что эти „чудаки“ делают на своих попойках?»

«Я никогда в них не участвовал. Они смеются и шутят, едят и пьют, сплетничают о мирах, в которых побывали, и показывают друг другу видеозаписи – нечто в этом роде. Почему бы нам не посетить их прошлогоднюю попойку? Мне самому было бы любопытно на нее взглянуть».

Дюрэй сомневался: «Что ты задумал?»

«Мы отрегулируем аппарат так, чтобы появиться в прошлогоднем мире, родственном Фантазии Боба, и увидим, что там происходило. Как ты думаешь?»

«Надо полагать, это ничему не повредит», – неохотно согласился Дюрэй.

Алан Робертсон поднялся на ноги: «Помоги мне убрать паруса».

Из «Воспоминаний и размышлений»:

«Проблемы, вечно причинявшие головную боль историкам, решены. Кто были кроманьонцы? Где они развились? Откуда взялись этруски? Где были легендарные города предков шумеров прежде, чем они переселились в Междуречье? Почему идеограммы острова Пасхи похожи на иероглифы Мохенджо-Даро? Ответы на все эти любопытнейшие вопросы найдены, ранняя история человечества открылась перед нами во всех подробностях. Мы сохранили Александрийскую библиотеку прежде, чем ее успели уничтожить магометане, мы сохранили кодексы инков прежде, чем их сожгли христиане. Гуанчи с Канарских островов, айны острова Хоккайдо, миссурийские манданы, светловолосые кафиры Бутана – теперь мы знаем, ктó они и откуда. Мы можем проследить развитие каждого языка от слога к слогу, от примитивных первобытных фраз до современных расхожих выражений. Мы фактически установили личности древнегреческих героев; я сам занимался исследованиями в туманных, полных опасностей лесах Севера и встречался лицом к лицу, в нордических каменных башнях, с могучими воинами, породившими скандинавские мифы».

Оказавшись снова рядом со своим аппаратом, Алан Робертсон произнес насмешливым, самоуничижительным тоном: «Я не настолько доверчив и прямодушен, насколько мне хотелось бы. По сути дела, я иногда стыжусь своих мелочных хитростей – и в данном случае я говорю о своем отношении к Бобу. У всех нас есть маленькие недостатки, а у Боба их хоть отбавляй. Пожалуй, его худший порок – буйное воображение. Он все время скучает и время от времени позволяет себе лишнее, чтобы развлечься. Я ни в чем ему не отказываю, но в то же время не забываю занимать положение, позволяющее мне обращаться к нему с советами или даже упрекать его по мере необходимости. Каждый раз, когда я открываю переход в один из его миров, я незаметно изготовляю дубликат и сохраняю его в собственном архиве. Так что посещение мира, родственного его Фантазии, для нас не составит труда».

Дюрэй и Алан Робертсон стояли в сумерках на краю бледного песчаного пляжа. Рядом возвышался небольшой базальтовый утес. Справа океан отражал мерцающей дорожкой желтоватый свет полумесяца, слева на фоне звездного неба чернели силуэты пальм. В ста метрах дальше по берегу между стволами деревьев висели гирлянды цветных китайских фонарей, озарявшие длинный стол, заставленный корзинами с фруктами, блюдами с пирожными, хрустальными пуншевыми чашами. Вокруг стола стояли и оживленно беседовали несколько десятков мужчин и женщин; с пляжа доносились звуки музыки и веселый смех.

«Мы прибыли вовремя», – заметил Алан. Помолчав несколько секунд, он прибавил: «Не сомневаюсь, что нас приняли бы с распростертыми объятиями, но все-таки лучше не показываться. Давай потихоньку пройдемся по пляжу, в тени деревьев. Будь осторожен – не спотыкайся и не падай. Кроме того, что бы ты ни услышал, что бы ты ни увидел, не вмешивайся, ничего не делай! Необходима осторожность, мы не хотим создавать нежелательные осложнения».

Крадучись под прикрытием листвы, два незваных гостя приблизились к веселящейся группе. Метрах в пятидесяти от стола Алан подал знак, чтобы Дюрэй остановился: «Ближе подходить не стóит; большинство присутствующих – точнее, родственные им персонажи – тебе знакомы. Например, вот Ройял Харт, а там – Джеймс Пархэм и Эмма Батхерст, тетка Элизабет; ее дядя Питер тоже здесь, и Мод Грэйнджер, и всевозможная прочая публика».