Джек Вэнс - Лунная Моль и другие рассказы

«У меня нет выбора, – пробормотал Дюрэй. – Я предпочел бы сломать Бобу шею. Если бы я понял причину поведения Элизабет, я чувствовал бы себя гораздо лучше. Она никогда, ни в малейшей степени не интересовалась черной магией. Почему Боб притащил ей книги, посвященные сатанизму?»

«Как тебе сказать… Сам по себе этот вопрос вызывает большое любопытство, – не слишком уверенно отозвался Алан. – Имя „Сатана“ – он же „шайтан“ – происходит от древнееврейского слова, означающего „противник“; оно никогда не применялось в отношении действительно существовавшего индивидуума. Персонаж, положивший начало поклонению Зевсу, например, был арийским вождем в тридцать четвертом веке до на шей эры, а так называемый „Вотан“ жил гораздо позже. На самом деле его имя произносилось примерно как „Офинн“, он был шаманом, обладавшим исключительными гипнотическими способностями… Но я снова отвлекся».

Дюрэй молча пожал плечами.

«Что ж, значит, ты посетишь „попойку чудаков“, – продолжал Алан. – В общем и в целом это наилучший образ действий, каковы бы ни были последствия».

«Думаю, что ты знаешь что-то, о чем предпочитаешь мне не говорить».

Алан Робертсон улыбнулся и покачал головой: «Я видел слишком много неопределенностей в родственных и почти родственных мирах. Ни в чем нельзя быть полностью уверенным, неожиданности подстерегают повсюду. Я считаю, что с твоей стороны было бы лучше хотя бы притвориться, что ты выполняешь требования Боба. А затем, если Элизабет действительно придет на вечеринку, ты можешь обсудить с ней возникшую ситуацию».

«А ты? Ты туда придешь?»

«Я еще не решил. Ты хотел бы, чтобы я пришел?»

«Да, – кивнул Дюрэй. – Боб может тебя послушаться. Я не могу на него повлиять».

«Не преувеличивай мое влияние! Хотя он и никудышный бездельник, Боб – очень упрямый человек. Кстати, между нами: я чрезвычайно рад, что он забавляется играми, а не…» – Алан Робертсон замолчал.

«А не чем?»

«Не гораздо более опасными вещами, к которым его могло бы подтолкнуть воображение. Возможно, я ему напрасно доверял. Поживем, увидим».

Из «Воспоминаний и размышлений»:

«Если прошлое – дом со множеством комнат, настоящее – свежая, еще не подсохшая краска на стенах этого дома».

В четыре часа пополудни Гилберт Дюрэй и Алан Робертсон покинули горную дачу и прошли через пересадку на Утилисе к станции в Сан-Франциско. Дюрэй надел строгий темный костюм; Алан не любил формальности – на нем были светло-серые брюки и голубая куртка. Открыв дверь перехода, принадлежавшего Бобу Робертсону, они увидели панель с надписью:

Дюрэй и Алан Робертсон направились к двери перехода RC3—96, где их встретила табличка:

Дюрэй презрительно пожал плечами и, раздвинув портьеры, заглянул в переход, ведущий в прихожую сельского дома с деревянной обшивкой стен, раскрашенных черными, красными, желтыми, голубыми и белыми цветочными узорами. В проеме открытой входной двери можно было заметить обширную равнину и водную глядь, блестящую в вечерних солнечных лучах. Дюрэй и Алан Робертсон прошли через прихожую на крыльцо: перед ними открылся вид на сонную реку, текущую с севера на юг. На восток до горизонта и дальше простиралась холмистая равнина; западный берег реки трудно было различить – Солнце светило прямо в глаза. Тропинка вела на север, к высокому зданию причудливой архитектуры. На фоне неба выделялась дюжина куполов, высоких и приплюснутых; коньки крыши и выступы фронтонов соединялись под множеством неожиданных углов. Стены были покрыты снаружи чем-то вроде рыбьей чешуи из обработанной вручную каменной плитки; антаблементы второго и третьего этажей поддерживались спиральными колоннами – поперек фасада на каждом этаже тянулись резные барельефы, правдоподобно и выпукло изображавшие оскалившихся, дерущихся, воющих и танцующих волков и медведей. Со стороны, обращенной к реке, отбрасывала пеструю тень беседка, увитая виноградными лозами – в ней сидели «чудаки».

Адан Робертсон взглянул на здание, на реку – вверх и вниз по ее течению – и на равнину: «Архитектурный стиль, состав растительности и положение Солнца в небе, а также характерная дымка в воздухе, позволяют предположить, что эта река – Дон или Волга, а за ней – степи. Отсутствие другого жилья, лодок и прочих артефактов указывает на то, что мы, скорее всего, находимся в раннем историческом периоде – от двух до трех тысяч лет до нашей эры. Колоритная эпоха! Обитатели степей – кочевники: на востоке – скифы, на западе – кельты, а на севере начинаются родные леса германских и скандинавских племен. Прямо перед нами – усадьба Роджера Уэйла, весьма достопримечательное сооружение в экстравагантном силе русского барокко. И, черт побери! Кажется, я вижу вола на вертеле! Вполне может быть, что нам еще понравится это скромное пиршество!»

«Делай, что хочешь, – пробормотал Дюрэй. – Я предпочитаю ужинать дома».

Алан поджал губы: «Разумеется, мне понятна твоя точка зрения, но, возможно, тебе следовало бы немного расслабиться. Величественный пейзаж, приятная для глаз живописная усадьба – не сомневаюсь, что жареная говядина будет превосходно приготовлена. Думаю, нам следует воспользоваться преимуществами приглашения».

Дюрэй на нашел подходящего ответа и решил держать свои мнения при себе.

«Что ж! – продолжал Алан. – Сдержанность – превыше всего! Посмотрим, что задумали Боб и Роджер». Он направился по тропинке к усадьбе; Дюрэй угрюмо последовал за ним.

Человек, сидевший в беседке, вскочил, приветственно размахивая рукой. Дюрэй издалека узнал худощавую фигуру Боба Робертсона. «Как раз вовремя! – весело воскликнул Боб. – Не слишком рано и не слишком поздно. Рад, что вы смогли придти!»

«Да, в конце концов мы решили, что можем принять твое приглашение, – сказал Алан Робертсон. – Посмотрим, кто тут у тебя? Всех ли я знаю? Дора Горски! Киприано…» Алан обозревал круг лиц, приветствуя знакомых.

Боб хлопнул Дюрэя по плечу: «Я действительно очень рад тебя видеть! Что ты будешь пить? Местные жители гонят спиртное из ферментированного кобыльего молока, но я не рекомендую это пойло».

«Я не пришел сюда напиваться, – сказал Дюрэй. – Где Элизабет?»

Уголки губ Боба подернулись: «Ну что же ты, дружище! Не будь таким скучным и мрачным! У нас „попойка чудаков“! Повод для веселья и самообновления! Потанцуй немного! Позабавься! Вылей на голову бутылку шампанского! Приставай к девушкам!»

Дюрэй долго – не меньше секунды – смотрел в голубые глаза, после чего напряженно спросил, изо всех сил стараясь сдерживаться: «Где Элизабет?»