Фредерик Пол - Путь домой

Пока все плескались и вытирались, кто–то отправился за тележкой с завтраком. Завтрак был легким, ничего общего с громадными ломтями мяса и пригоршнями клубней, которые поглощались во время основной дневной еды, — всего–навсего бульон и вафли. Называлось это «молоком с печеньем». Хакхлийцы не совсем проснулись еще и потому почти не разговаривали. Играла утренняя музыка, так как тишину они ненавидели не меньше начальника земного аэропорта. Для когорты, разумеется, передавали особую, земную программу. Подпевая себе под нос «Битлз», исполнявшим «Yesterday», Сэнди вытащил из ячейки одежду и поцеловал фотографию мамы, приклеенную к дверце изнутри. Потом — ведь день был рабочий — поспешил к тележке с завтраком. Когорта быстро расправилась с горячим солоноватым бульоном, от которого шел вкусный пар, проглотила хрустящие вафли. Завтрак прошел без особых церемоний, в рабочие дни не оставалось времени на игры в «Кухню» или «Ресторан». Когда с едой покончили все, когорта поспешила к порталу. Резкий щелчок, пронзительный свист, басовитое «гуп!» — герметическая дверь открылась, и они вошли в переходник. Сэнди сглотнул слюну. Он почувствовал боль в ушах, хотя перепад давления от 1000 земных миллибар до 1200 хакхлийских не должен был более вызывать неприятных ощущений. Когорта, разумеется, даже не заметила разницы.

Пригнувшись, Оби смело прыгнул в коридор, быстро бросил взгляд в обоих направлениях.

— Чин Текки–то до сих пор не пришел! — радостно возвестил он. — Опаздывает! А вдруг у нас выходной?

— Вдруг, дерьмо твое полетит! — отрезала Полли и приказала: — Давай обратно, быстро! — Она шлепнула Оби по основанию короткого толстого хвоста.

— Жарко же! — заныл Оби, подставляя хвост Сэнди в поисках товарищеского утешения.

Ушибленное место надлежало зализать, и Сэнди уважил товарища. Полли права — это всем ясно. Нечего Оби совать нос в коридор без разрешения, ведь больше когорте не позволяли по собственному желанию покидать жилой отсек. Но всех возмущало стремление Полли командовать, кроме того, Оби и Сэнди были закадычными друзьями.

Полли взяла на себя труд прочесть короткую лекцию.

— На борту жарко по той простой причине, что навигаторы проложили курс вблизи местного светила, — строго пояснила она. — Чтобы корабль мог совершить маневр. Повышение температуры было неизбежно, к тому же она уже начала понижаться.

— Слава навигаторам! — рефлекторно провозгласил Оби.

— Слава и слава много раз! — эхом отозвалась Елена.

На самом деле Елена подлизывалась к Оби, предчувствуя недалекое уже время, когда у Оби начнется активная сексуальная фаза. Тогда удача амфилакса будет зависеть от Оби: отказ или приятное соитие.

Но Оби не обратил на нее внимания. Воспрянув духом, он вновь отважно выглянул в коридор и воскликнул:

— Сюда идет Май Тара!

Когорта гурьбой кинулась встречать ее. Особенно радовался Сэнди. Он сиял улыбкой до ушей, — какая неожиданная радость, вместо наставника пришла Май Тара! Он прыгнул ей на спину, едва Май Тара показалась в портале. Она тут же стряхнула его и сделала вид, что ужасно сердита.

— Шлезь ш меня! Што шлучилошь, Лишандр?

Сэнди испуганно вздрогнул. Она назвала его полным именем, значит, она в самом деле недовольна.

— Што это? Неприличное поведение для чета, которому вшкоре предштоит ответштвенная работа!

Чин Текки–то шегодня прийти не может. На работу ваш отведу я.

Вше за мной!

Сгорая от любопытства, когорта последовала за Май Тарой вдоль коридора. Вся когорта земной миссии обожала Май Тару, хотя только для Сэнди она была почти как мать. Так он ее воспринимал. Полное ее имя звучало так: «Хо—Май–ик пер Тара–ток 3151». «Хо» и «ик» имели отношение к семейной линии, «май» обозначало статус зрелой взрослой особи, но не принадлежащей к разряду Вышестоящих. «Тара–ток» — личное имя, а «пер» — возраст. Конец жизни был для Май Тары недалек, и Сэнди знал об этом, но старался не думать. Номер служил для того, чтобы отличать Май Тару от остальных особей–родственников, что–то вроде серийного номера партии оплодотворенных яиц, из которых появилась она на свет. Иногда Сэнди осмеливался назвать ее по имени — Тара–ток, — но формально, будучи членом когорты, еще юных особей, он обязан был обращаться к ней не иначе как Май Тара.

До высадки на Землю времени оставалось все меньше, и поэтому даже когорта Сэнди вынуждена была участвовать в общей работе на борту. Иногда приходилось собирать урожай: вытягивать из почвы пищевые растения, очищать от грунта клубни, отделять стебли от листьев. В период цветения когорта собирала соцветия или срывала округлые светлой окраски плоды, если наступало время созревания плодов. Выкапывание клубней было грязной работой, но после сбора урожая приходилось приниматься за работу погрязнее. После сбора урожая когорта готовила почву для следующего посева — выливала ведра жижи из отстойников, смешивала жижу с почвой. Чудесные хакхлийские растения были стопроцентно съедобны. Клубни, стебли, листья, цветы — любую часть можно было приготовить сотней способов. Но из почвы растения высасывали все, поэтому предварительно следовало питательные вещества в почву вернуть. Перед этим вещества, — разумеется, успевали побывать в мусорных контейнерах и пищеварительных органах членов экипажа и закончить цикл на днищах отстойников.

Но даже такая работа получше, чем чистить загоны хухиков, четвероногих с густым мехом, послушных и очень упитанных животных, дававших экипажу мясо. Хухики ростом не уступали Лизандру и отличались ласковым нравом, хотя воняло от них в самом деле изрядно. Особенно отвратно воняли их экскременты. Бывало, даже в момент загрузки — чтобы отправиться к забойщикам — какой нибудь хухик ласково терся о ногу Лизандра. Бывало, хухик нежно гладил мясистой короткой лапой самого забойщика, всего за миг до рокового удара. Хухики не были похожи на кошек или собак, которых Сэнди видел в земных телепередачах, но лучшего эквивалента домашним животным на корабле не было. Иногда Лизандр сожалел, что у него нет собственного хухика. Желание было неисполнимое, конечно, никто не разрешил бы держать домашних животных на борту гигантского звездолета.

Разве что с определенной точки зрения, сам Лизандр Вашингтон сошел бы за такого любимца.

— Побыстрее! Побыстрее! — подгоняла Май Тара. Когорта плелась следом, пользуясь любой возможностью сунуть нос в первый попавшийся отсек или коридор, томясь от неудовлетворенного любопытства. Когда–то им разрешалось бродить везде. Проходящие мимо хакхлийцы поглядывали вслед когорте — ведь это была группа земной миссии и потому купалась в лучах общего внимания. Не будь она подготовленной к высадке на Землю группой, никто не удостоил бы их лишним взглядом. По хакхлийским понятиям они были всего–навсего «четы», то есть взрослые, но еще весьма юные особи. При обычном положении вещей ни одному из них еще полудюжины лет не доверили бы серьезной работы, но положение вещей не было обычным. У когорты земной миссии не оставалось времени взрослеть и набираться ума–разума, и не за горами было время, когда им придется действовать. Поэтому остальные хакхлийцы относились к юнцам когорты приблизительно так же, как циничный японец второй мировой мог относиться к восемнадцатилетнему молокососу–камикадзе. Серьезная, даже жизненно важная задача, к выполнению которой готовили когорту, вызывала оп ределенное уважение, но дети остаются детьми, к тому же весьма бестолковыми детьми, с ветром в голове.