Алексей Янкин - Наследник славы. ч.2 [СИ]

— Но где Шуке?

— Уверяю вас, Шуке где-то здесь, на корабле. Жив и здоров. И мы скоро встретим его, как встретились и сами друг с другом. Не сразу, но встретились.

— Дай то бог, — проворчал Роман.

Савелий Михайлович заторопился, сообщив, что у него много работы в библиотеке, и ушел. Роман и Зэнь-Ди долго сидели на каком то ящике, опечаленно смотря в пол.

— Не знаю, не знаю. — качал горестно Роман головой, — Не нравится мне настрой нашего Профессора.

— Да. — тихо подтвердила Зоя.

— Во всяком случае, прошу: ни о чем лишнем ему пока говорить не стоит. Ни о наших планах, ни о Шуке, если даже кто-либо из нас о нем что-либо узнает.

— Да, — еще раз кивнула головой девушка. — Наверное так будет правильно.

Еще несколько раз они встречались все втроем. Несмотря на некоторую настороженность друзей по отношению к Профессору, они, тем не менее, с удовольствием слушали его рассказы о том, что ему удалось узнать о жизни, быте и нравах матороканцев. Эпизоды из их истории. Почему на корабле среди матороканцев одни самки и куда делись самцы. Почему трехногие предпочитают проводить свое время в воде.

Но со временем Профессор, поняв, что его горячую приверженность к матороканцем друзья вовсе не разделяют, стал все менее охотно приходить на встречи, отговариваясь большой занятостью в библиотеке. А затем и вовсе отдалился, заявив, что если ему понадобится, он сам найдет их. Да и Роман с Зоей, к стыду своему, все больше тяготились его присутствием. Его появившаяся заносчивость и отношение старшего, разумного, мудрого к младшим несмышленышам обижала обоих.

Шуке сидит на низенькой неширокой кроватке с упругим, слегка проминающимся под телом покрытием. Ни подушки, ни одеяла, ни наволочки. Не потому что тюремщикам жалко — просто не предусмотрено за ненадобностью. Температура всегда комфортная для постояльца. Помещение, в котором стоит кровать, крошечное, шага три на три. Кроме лавки-кровати, полностью занимающей противоположную от входа стену, небольшая, привинченная к полу треугольная табуреточка и чуть больше размером торчащий прямо из стены столик. В четвертой стене небольшая, не закрывающаяся ничем ниша в рост Шуке. До него вскоре дошло (когда приспичило), что это санитарный закуток. С его устройством Шуке разобрался не сразу. Впрочем, включив логику, понял принцип работы.

На маленький столик приходящее время от времени молчаливое четырехногое существо ставило мелкое пластиковое блюдо всегда с одним и тем же — продолговатым, напоминающим земную картошку коричневым тушеным овощем, облитым сладковатым зеленым соусом и небольшой кувшинчик с пряно-сладким питьем. Стоило разломить овощ пополам, как из него по блюду медленно растекался густой гранатово-красный сок. Соединяясь с соусом, он начинал пузыриться и вырастать в объеме, застывая подрагивающим муссом. На вкус совсем неплохо. Затем, через час-другой это же существо забирало пустую посуду. Ни столовых приборов, ни стаканов нет. Их не выдают Шуке либо по причине соблюдения безопасности, либо их вообще здесь не имеется. Питание однообразное, но назвать его невкусным язык не повернется. К тому же к следующему приему пищи Шуке успевает изрядно проголодаться, ожидая его с нетерпением.

Первые дни пленник находится в подавленном состоянии. Он сидит на краю лавки и время от времени начинает беспричинно хихикать. Если бы в комнатке находился еще кто, понимавший по зартенаррски, то он бы услышал бессвязное бормотание: «Было. Когда то уже было. Сколько можно? Почему я?» и, через некоторое время опять: «Было. Это уже было».

Но спустя время Шуке успокоился и смирился со своим новым положением. Да и что он мог предпринять? Он опять зависел от кого-то. Такова его судьба — постоянно от кого-то зависеть и не иметь возможности решать самому. Лишь недолгое время, когда он покинул свою пещеру и до того, как встретился с Романом, он был полностью предоставлен сам себе. Где теперь интересно Роман? Где Зоя? Где Профессор? Наверное где-то рядом. Быть может в соседних с ним камерах. Может тут, за стеной. Шуке попробовал постучать костяшками согнутых пальцев по стене, но она гасила любой звук. Впрочем Шуке уверен, что его друзья живы. Отчего эта уверенность — он и сам не знал. Просто предчувствие.

Еще спустя какое-то время (Шуке стал считать время сутками, за которые принял каждый второй подаваемый ему обед), безразличие отступило. Пленник стал проявлять признаки интереса к происходящему. Изучил свою камеру. В ее двери не видно никаких признаков замка, но открыть ее с этой стороны не возможно. Исследовал все, что имелось — лавку, стул, стол. Все прикреплено намертво. В нише-санузле лишь сидение-приемник отходов, да отверстие над ним, в которое можно сунуть руку или ногу. Ее обдувало влажным ветерком и она извлекалась наружу чистой и посвежевшей. Туда же можно, скомкав, сунуть одежду и вскоре вытащить слегка увлажнённой, лишенной былых запахов. Для остальных частей тела имелись влажные полотенца или салфетки, вытягивающиеся из щели в стене. Использованные отправлялись в приемное устройство. Потолок камеры светится неугасающим неярким тёплым светом. Больше в его тюрьме ничего нет.

Следующим объектом исследования стало приходящее к нему существо. Шуке кажется, что оно одно и тоже. Невысокое, по плечо Шуке, четырехногое чудо с небольшой головкой на длинной шее, украшенной четырьмя постоянно бегающими в испуге глазками. Оно откровенно боялось пленника и вздрагивало всем телом всякий раз, как тот пытался обратиться к нему. Коленки, направленные в разные стороны, слегка подгибались и итак невысокая фигурка становились еще меньше. Длинные руки, торчавшие посередине горизонтально расположенного тельца, между первой и второй парой ног, прятались под животиком, словно существо опасалось, что пленник схватится за одну из них и выдернет ее.

Шуке не раз пытался заговорить с коротышкой, но каждый раз его бурная реакция говорила о том, что тот к общению не склонен. Единственно, что понимал Шуке — коротышка явно не охранник. Он не вооружен и сам до дрожи боится пленника. Понятно, что те, кто держит его здесь, уверены — побег из под стражи невозможен. Да и куда бежать, находясь на чужом корабле?

Со временем четырехглазый успокоился окончательно и понял, что опасаться пленника не стоит. Он стал, в ответ на дружелюбные улыбки Шуке изображать на своей мордочке гримасу, очевидно тоже обозначающую улыбку. Теперь он не торопился убегать, поставив на столик или забрав с него блюдо и кувшинчик. Он смотрел во все глаза на неведомое существо, готовый в случае чего бросится наутек. Вскоре он совершенно успокоился, но когда пленник попытался заговорить с ним, отпрыгнул в сторону двери, готовый бежать. Остановился. Повернулся и, как показалось Шуке, смущенно улыбнулся. Он боялся и стыдился своего страха. Они кивали друг другу и улыбались. Шуке больше не пробовал заговаривать или протягивать руки. Первый контакт установлен.