Алексей Янкин - Наследник славы. ч.2 [СИ]

Удивительно, но до сих пор ни на одной из стен коридоров, которыми проходили гости, не встретилось ни единой двери или чего либо похожего на неё. Хотя бы маленький лючок или окошечко. Коридоры совершенно прямые и видно, как тусклый свет разгорается в нескольких десятков шагов впереди и как так же медленно сходит на нет позади. Вскоре во многих местах коридора стали попадаться торчащие прямо из стены тускло-синие торсы какого-то гиода — нечто среднее между статуей и барельефом. Сопровождавшие никакого внимания на идолов не обращают и никакого почтения им не оказывают. «Скорее всего просто украшение» — рассудил Профессор.

Сколько они уже идут, рассекая ногами воду? Трудно определить. Гости в совершенной растерянности, если не сказать — испуге. Еще немного и они начнут паниковать. И в тот самый момент, когда Шуке стал подумывать об отступлении, вдруг оказались в огромном помещении. Всю его безмерность поначалу даже трудно представить. Но по мере того, как глаза привыкают к багровому свету, они видят, как стены, обшитые всё теми же листами металла с заклепками по краям, теряются в невероятной выси и уходят вдаль. Пол спрятан под слоем воды, словно стоишь на самом берегу безбрежного подземного озера.

Противоположная стена в десятках, если не в сотнях метрах вдали. Все стены, начиная с высоты метров десяти и до самого, еле различимого отсюда плоского потолка, усыпаны ровными, завораживающими своей безупречностью рядами небольших одинаковых фиолетовых огоньков. Эти огоньки отражаются в зеркальной безмятежности «озера», создавая удивительную иллюзию невероятной его глубины. Между тем глубина «водоёма» не достигает и двадцати сантиметров.

Только внимательно присмотревшись, Шуке понимает, что каждая из фиолетовых искорок поблескивает на выпуклой стороне чего-то, очень похожего на приросшую одной стороной к стене каплю. Словно капли стекали вниз по гладкой поверхности стены, но в какое то мгновение все разом окаменели. И каждая из этих совершенно одинаковых капель, судя по ближайшим из них, метров семи в длину и трех в ширину. Сверху «капли» сужаются. Нижний край, как и положено — овальный. Все капли в одном ряду расположены с математической точностью — одна над другой, на совершенно одинаковом расстоянии друг от друга. Эта завораживающая мозаика черных, как вороново крыло капель с фиолетовыми светящимися пятнышками, красотой и величественностью погружают в некий философский транс. Ниже нижнего ряда капель вдоль стен, по всей их окружности, тянется открытая галерея. Путешественнике в царившей полумгле не сразу ее и заметили. Отсюда видно, что на галерею во многих местах из стен выходят устья коридоров. Все коридоры тускло освещены фиолетовым. «Кажется понятно, — думает Профессор, — коридоры определенного цвета ведут во вполне определенное место. Фиолетовые — сюда». Но вслух произнести этого не решился. Галерея забита множеством стоящих плечо к плечу фигур. Как на подбор — совершенно одного роста и совершенно одной комплекции. Корабельные гиоды, как и люди, все же различались меж собой. Тали вот — самый короткий среди своих. Но эти… местные, словно клоны. И тишина! Мертвая тишина! Живы ли они?

Ни одна фигура не двинется с места, не дрогнет ни единой частью тела. Угрожающая тишина! Даже журчания воды не слышно. Ни единого плеска! Уж не статуи ли это? Но нет. По невидимому и неслышимому сигналу гиоды на галерее разом подняли все три руки вверх. Пронесся единый возглас, ударивший молотком по барабанным перепонкам. Даже поверхность «озера» дрогнула и пошла небольшой волной.

Руки опущены. Тишина возобновилась.

— Приветствуем вас, пришельца. — раздался сверху оглушающий, без единой эмоции голос, сопровождающийся коротким эхо.

Говорили явно на хэге.

Опять тишина. Пауза затягивается. Гости переглядываются. Наверное ждут ответа? Шуке, как старший, вышел вперед, загребая ступнями теплую воду, сипло попытался заговорить. Голос сорвался. Он прокашлялся в кулак и уже громко, отчетливо прокричал:

— Мы тоже… приветствуем вас! — голос каким то невероятным образом усилился в несколько раз и загрохотал в вышине. Шуке захотелось подчеркнуть торжественность момента, отвесив вежливый поклон, но он сдержался. Вряд ли местные поймут этот жест.

— Назовите себя. Кто вы? Откуда прибыли к нам и с какой целью?

Сквирг несколько беспомощно оглядел лица товарищей, ища сочувствия. Те молчат, предоставляя право вести переговоры своему предводителю. На морды гиодов, их бессильно приоткрытые клювы вообще жалко смотреть. Глаза приниженно прищурены. Цвета взмокших пестрых одежд поблекли.

Еще раз откашлявшись, Шуке заговорил, громко, но уже не переходя на крик. Понятно, что его и так все слышат. Предварительно он еще раз обвел глазами галерею с рядами многочисленных фигур. За все время они так и не шевельнулись, за исключением того единственного момента, когда они задирали на несколько секунд в едином порыве руки.

— Мы прибыли к вам из космоса, где занимаемся торговлей.

Шуке на несколько секунд замолчал, ожидая какой либо реакции. Молчание статуй не прервано ни единым звуком. Тогда он продолжил:

— Сюда мы пришли не торговать. На нашем корабле находится шестьсот тридцать семь гиодов. Пятеро из них здесь. Их предки некогда улетели с вашей планеты. Теперь они вернулись.

И эту информацию хозяева встретили гробовым молчанием.

— Они просят разрешения вернуться домой. — возвысил голос сквирг, — Просят вас! Принять их! Потомков ваших земляков! Принять их обратно, в свои ряды.

Стоявшие за спиной зартенаррца трехглазые фигуры закачали согласно верхней частью тел. Тем, что можно назвать «головой». В ответ опять ни слова. Ни движения. Шуке растерянно возопил:

— Что вы скажете нам на это? Примете ли обратно часть своего народа?

На этот раз ответ не заставил себя ждать.

— Ты говоришь, «своего народа»? — голос несколько надменный, — Примем ли мы назад этих отщепенцев? Этих изменников? Этих воров!

Вот чего никто из гостей совершенно не ожидал, так обвинения корабельных гиодов в предательстве и воровстве. Вперед выскочил Тали и горячо, в совершенно несвойственной гиодам манере, заговорил. Заговорил на своем языке. Но сообразив, что его возможно уже не понимают, так как язык за прошедшие века претерпел значительные изменения, перешел на хэге:

— Братья и сестры! Друзья! Мы с одной планеты с вами! Мы ваши земляки! Никогда, ни у одного из нас, — он обвел щупальцем стоявших позади соплеменников, — ни у одного из тех, кто остался там, — указующий жест вверх, — там, в космосе, ни у одного никогда не возникало даже мысли предать вас! Навредить вам, нашим братьям! И никогда мы ничего не брали у вас!