Рэки Кавахара - Васильковый гуру меча

В последнее время ему начало казаться, что нарастающая паника вызвана вовсе не бесплодными тренировками, а глубоко сидящим страхом разочаровать Центореа Сентри, которая вызвалась быть его наставницей.

Если так подумать, страх разочарования преследовал Харуюки всю жизнь.

Он боялся разочаровать отца и мать. Тиюри и Такуму. Товарищей по Нега Небьюласу. Черноснежку. Харуюки всегда делал всё возможное, чтобы не расстраивать своих друзей и знакомых. До сих пор ему удавалось благополучно справляться с испытаниями, но возможно, на этот раз его ждёт неудача. Он не освоит Омега-стиль, не справится с ролью нападающего и предаст надежды многих людей.

Харуюки зажмурился и попытался отмахнуться от этих мыслей, но всё равно никак не мог заснуть. Сдавшись, он выбрался из футона и на цыпочках пересёк коридор, чтобы не разбудить Сентри, занимавшую соседнюю комнату.

Он прошёл через главную комнату к веранде со стороны двора и сдвинул в сторону окно, впуская в комнату голубой свет луны.

Ночной ветер гонял алые кленовые листья, но в уголке двора всё равно цвела огромная сакура. Харуюки сел на край веранды, любуясь луной, сакурой и кленовыми листьями.

Очень захотелось поговорить с Метатрон и поделиться с ней своими страхами. Несомненно, девушка-архангел, считающая Харуюки своим слугой, сначала бы как следует отругала его, но напоследок наверняка нашла, чем как подбодрить. Увы, прямо сейчас она спала в далёкой Аэрохижине и восстанавливала здоровье, полностью закрывшись от мира. Харуюки не собирался её будить, пока она не наберётся сил.

Что, если бы вместо неё его отругала Сентри?

Каждый день она терпеливо занималась с ним, но что, если бы накричала на него как на балбеса, который так ничему не научился? Стало бы Харуюки легче?

Он невольно улыбнулся над никчёмностью своих мыслей и обнял свои колени.

— Будешь? — вдруг раздался из-за спины голос.

Вздрогнув и обернувшись, он увидел Сентри с бутылочкой из белого фарфора в руке.

— Ой, нет… Извини, я уже иду спать.

— Да ладно тебе, посиди.

Когда Харуюки попытался подняться, Сентри надавила на его плечи, затем села рядом. Она протянула Харуюки плоскую чашечку из красного лакированного дерева, и тот машинально взял её.

— Что это такое? — спросил он, когда Сэри налила в неё немного прозрачной жидкости из бутылочки.

— Ты уж, наверное, догадался, что не вода. Когда ещё застанешь полную луну, ночную сакуру и кленовый ветер?

— Н-но я несовершеннолетний.

— Ну ты и дурак. А я? Замолчи и пей.

Харуюки не мог ослушаться такого приказа. Он поднёс чашечку ко рту и залпом выпил. Сладко-жгуче-горько-кислая жидкость скатилась по горлу, в животе разлился жар. Видимо, Сентри налила ему сакэ, но Харуюки не пил его ни в реальном, ни в Ускоренном Мире, поэтому не мог сказать с уверенностью.

Сентри осушила свою чашку и довольно выдохнула.

— На самом деле я готовила это сакэ на последнюю ночь, но “Эпоха Хейан” — слишком уж веский повод.

— Алкоголь здесь дорогой?

— М? Ну, зависит от качества, но в целом недешёвый. Только это сакэ не покупное — оно льётся из родника на склоне Фудзи.

— Что? Но ведь его тогда можно продавать в Токио и разбогатеть, — предложил Харуюки в приступе жажды наживы.

— Ты не первый, кто так подумал. Но у остальных еле получалось не растерять все очки в походе к тому роднику, — с усмешкой ответила Сентри.

— П-понятно…

Харуюки втянул голову в плечи, глядя, как Сентри наливает ему ещё сакэ. Со второго глотка оно показалось ему на удивление ароматным.

Он смотрел в ночное небо, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло.

Да, это был действительно живописный вечер, полный кленовых листьев и лепестков сакуры. Теперь он понимал, почему Сентри назвала свой павильон Ому — “сон сакуры”. Возможно, именно такой сон сейчас и видит старая сакура — Харуюки и Сентри, пьющих сакэ на веранде дома.

Чувствуя, как чувства стесняют грудь, Харуюки обронил вопрос, который не собирался задавать:

— Почему ты так добра ко мне, Сэри?

Но сказанного было уже не вернуть — как и того, что он случайно назвал её настоящим именем.

Какое-то время Сентри молча смотрела на луну, затем выпила своё сакэ и ответила ему другим тоном:

— Добра? Я убиваю тебя каждый день.

— Добра. Мы тренируемся три месяца, и каждый день я по-прежнему умираю. Я ни капельки не стал сильнее, но ты продолжаешь возиться со мной…

Харуюки повесил голову, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Но он уже не мог остановиться:

— Мне всегда казалось… что у меня должно получаться лучше. Если я тренируюсь, то должен становиться хотя бы капельку сильнее… Но за все эти дни ничего не изменилось. Я не могу постичь тайны бесконечно малого — да что там, я не могу даже поцарапать тебя… Наверное, это просто не моё. Я ошибся, когда выбрал меч в качестве бонуса…

Капли падали на внутреннюю сторону маски его шлема, пока Харуюки хрипло выдавливал из себя это признание. Слова будто иголками впивались в горло и ранили язык.

— Хмм, понятно… — протянула Сентри через несколько секунд.

“Тогда давай закончим”, — наверняка скажет она, подумал Харуюки. Но ошибся.

— Я-то думала, чего ты такой грустный стал, а у тебя вон что в голове. Прости, если тебе показалось, что ты не становишься сильнее. Я никогда не была учителем, поэтому не всегда правильно рассчитываю сложность.

Харуюки приподнял голову, не понимая слов Сентри. Её рука хлопнула его по спине.

— Не волнуйся, ты делаешь успехи.

— Не надо меня утешать… — Харуюки ёрзнул, будто пытаясь вывернуться из-под руки. — Я лучше всех понимаю, делаю успехи или нет. Когда я учился Инкарнации, у меня были осязаемые результаты. Но когда я тренируюсь с мечом… пропасть между нами кажется мне всё шире и шире…

— Скажи мне, Арита, — Сентри заглянула в лицо Харуюки и негромко спросила: — Ты правда надеялся достичь моего уровня за три месяца?

— Что?.. — Харуюки пару раз моргнул и замотал головой. — Нет, я о таком даже не думал. Достичь твоего уровня — это ведь побеждать в дуэлях, да? Я понимаю, что мне такое не светит. Но всё равно… я ведь не могу даже коснуться тебя, не то, что разрубить — ни на сантиметр, ни на миллиметр. Мне слишком… слишком далеко до тебя…

— Это одно и то же, — возразила Сентри и на этот раз ткнула Харуюки пальцем в грудь. — Омега-стиль убивает за один удар. Разрез глубиной в сантиметр может отрубить врагу ногу или разорвать сердце. Если бы ты мог это сделать в битвах со мной, то уже побеждал бы.

Пока Харуюки молчал, Сентри отодвинулась от него и налила ещё сакэ в чашечку Харуюки. Затем налила себе — и на этом фарфоровая бутылочка кончилась.

Она не стала опрокидывать последнюю порцию залпом и лишь слегка пригубила.