Татьяна Виноградова - Академия [СИ]

— Да я и не… да ладно тебе. Я и не собираюсь втягиваться. Так, интересно просто. И я осторожен. Знаю, что дня за три перед полётом не стоит.

— Ты много знаешь для того, кто не собирается втягиваться, — чужим голосом отозвался Кир. — Завязывал бы ты с этой подработкой. Я же вижу, что с неё и началось.

— А жить мне на что?!

— Ну тогда хоть думай головой, — безнадёжно попросил приятель.

Тед считал, что он-то как раз думает. Тем более, что и надымил скорее не он сам, а Краб — но объяснять это Киру значило бы почти что оправдываться.

Однако тренироваться в новом искусстве было решительно негде.

Через несколько дней Кир, вопреки обыкновению, застал будущего пилота дома. Хищно склонившись над столом, тот сосредоточенно копался в чём-то, не видимом за широкой спиной. Сосед подошёл ближе.

— О, привет! Ты не…

Кир осёкся и уставился на кучку сероватой травы и десяток самокруток различной степени неряшливости. Стол перед Теодором был засыпан обрезками полупрозрачной бумаги и кусочками стеблей, слишком жёстких для того, чтобы пойти в дело, и с презрением отвергнутых. Парень отодвинул в сторону очередное изделие и поднял голову.

— Тед, ты охренел?! Теперь ещё и хранение! Совсем спятил! Да тут на «особо крупные» потянет! Ты что, не понимаешь?..

— Хранение в особо крупных размерах… чего именно? — невинно поинтересовалось светило пилотирования, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги.

Кир открыл было рот и снова закрыл, вглядываясь. Что-то тут было не так.

Тед полюбовался на физиономию приятеля, выудил из-под хлама красочную пластиковую упаковку и подтолкнул к нему.

Под витиеватой надписью «Травы Алтеи» более скромным шрифтом значилось: «Пустырника трава (Herba Leonuri)». И ниже — ещё более мелко: «Седативное средство растительного происхождения».

— Кретин чокнутый! Напугал! — в сердцах рявкнул Кир. И, уже успокаиваясь, добавил: — Седативного тебе, да? А от дурости там ничего не продавалось?

— Это не лечится, — скромно ответил Теодор.

— Дубина! — окончательно остывая, пробурчал Кир. — Ну вот зачем тебе это?

— Так ведь прикольно же! — пояснил Тед очевидную истину. — Посмотри, как красиво!

— Я с тобой и сам свихнусь, — Кира наконец пробило на смех. Тед тоже заржал — и с облегчением, и довольный произведённым эффектом.

А роман с Кэри между тем набирал обороты.

Парк был засыпан снегом. С утра февральское солнышко зализало теплом белые пласты на крышах и удлинило сосульки на водосточных трубах, но к вечеру приморозило. Кэри прикрыла покрасневший нос белой мягкой варежкой, скрывая прозрачные капельки под ноздрями, и подышала на неё, чтобы отогнать пощипывающий холод. Ветви деревьев, закованные в тонкую ледяную броню, чуть слышно позванивали.

Было очевидно, что романтическая прогулка не удалась.

В вечернем сумраке ярко светилась витрина крохотного то ли ларька, то ли магазинчика, и курсант затянул девушку внутрь.

Они оказались в тепле, наполненном мягким оранжевым светом и десятками сосудов с цветами — белые, фиолетовые и алые гвоздики, зеленоватые шоаррские квиллы, голубые звёздочки вовсе незнакомых образчиков инопланетной флоры, и…

Единственная, гордая, чуть приоткрывающая бархатно-чёрные лепестки роза.

Она стояла в отдельной вазе, узкой и высокой, и сразу было понятно, что второй такой нет — ну, по крайней мере, в этом павильоне. А может, и на всей Планете.

Кэри, поёживаясь от прохвативших в тепле мурашек, отошла в сторону — но было видно, что её внимание привлекают не каскады зелени и не потоки нежно-розовых и алых соцветий, а яркий, необычный, тёмный как Космос приоткрытый бутон.

Тед вгляделся. Цифры на ценнике были чудовищны. Но это была как раз та сумма, которая скопилась на карточке.

А, плевать.

— Ты сошёл с ума, — сказала Кэри, и её глаза стали как два шоколадных шарика. С золотистыми искорками.

— Ничего, на такси ещё есть, — пожал плечами курсант.

Через десять минут он, обнимая подружку за плечи, вёл её к стоянке аэротакси, а в её руке, надёжно упакованная в прозрачный футляр, чуть подрагивала Тедова последняя получка. Десять бифштексов, три яичницы-глазуньи, четырнадцать порций кофе и восемь банок пива.

Отрежьте мне, пожалуйста, пятнадцать секунд Вечности. И перевяжите ленточкой. Это для девушки.

День за днём сменяли друг друга, и только один из них выделялся и позволял чувствовать движение времени: день лётной практики. Каждый раз, поднимая катер в воздух, Тед испытывал ощущение, что — вот только что, ну или в крайнем случае, вчера посадил катер и загнал в ангар, а всё, что было между полётами, наоборот, словно бы исчезало, как давнее воспоминание. А иногда он спохватывался — вот и ещё три недели позади, а март сменился апрелем.

Тед, задумчиво покачиваясь с пятки на носок, созерцал огромное табло с расписанием занятий, когда кто-то хлопнул его по плечу.

— Ки-ир… О, Кир! Точно! Ты ведь задачки любишь, да? Я как раз специально для тебя… ну, то есть… Это по твоей специальности!

— Что, проложить тебе трассу в аудиторию 557-б с попутной стоянкой в буфете? — фыркнул напарник.

— Ага… почти что. Вот смотри. У меня четыре отработки по физподготовке, и их принимают по пятницам в семнадцать тридцать. Но у меня ещё три отработки по войне, а Охренович тоже принимает по пятницам. Но у нашего физрука второй день отработок — вторник, пятой парой, но у нас во вторник пятой парой теория двигателей, и…

— Так, понял. У тебя кроме физры и войны, больше ничего?..

— Ещё по физике практикум… но это просто, видишь — вот тут: у Ямпольской отработки по субботам… И вообще, это не горит.

Кир с минуту вглядывался в расписание.

— А теорию двигателей у вас кто ведёт — Андерс-старший или Андерс-младшая?

— Младшая.

— Тогда элементарно. По пятницам отрабатываешь войну, с Охреновичем лучше не шутить. По вторникам — физру. Тогда теорию двигателей — по субботам…

Тед издал протестющий вопль.

— Постой! — Кир повысил голос. — Физику — в четверг…

— Э, погоди, в четверг тоже пять пар!

— …А метеорологию — в среду после полётов! — победно закончил Кир.

Трасса, проложенная Киром сквозь отработки, несомненно, была всеохватывающа и хороша. У неё был только один недостаток: она поглощала всё время, не оставляя его на зону гравитационной аномалии по имени Кэри…

Так оно и шло. Конец семестра был не за горами, Тед последним отчаянным рывком отработал пропущенное, получил допуск к сессии — на этот раз в срок — и был твёрдо намерен сдать экзамены так, чтобы получить стипендию. Последним зачётом перед экзаменами поставили практическое пилотирование.