Валерий Строкин - Проводник [СИ]

— Мы были соседями и знали друг друга приличное время. Вас я видел на похоронах. Я занимался всеми проблемами, связанными с его похоронами, он был так же одинок, как и я.

— Он отказался уйти за горизонт, — ответил я на немой вопрос Леонида.

— Вы думаете, это было самоубийство?

— Не знаю, что думать. Скорее всего, — я нервно забарабанил пальцами по столу, жаль, что курить бросил. Вспоминать о чужих, нелепых смертях мне никогда не нравилось. Как представлю себе эти арматурные прутья и Володьку на них… Бррр…

— А много людей отказывается?

— Как правило, треть.

— Почему?

— Вы как думаете? — я с досадой посмотрел на своего собеседника. Леонид поспешил отвести взгляд.

— Понимаю, понимаю, — поспешно забормотал он, — только и здесь я больше жить не могу, — он тяжело вздохнул. Обычно после таких фраз начинались житейские откровения. — Мы создали такой мир, в котором, как это ни звучит парадоксально, жить уже не страшно, а просто бессмысленно.

— Смысл, понятие относительное, у каждого он разный и каждый его объясняет и ищет по-разному, — не согласился я.

— Да-да, конечно, — Леонид кивнул головой, — но, понимаете, — он тоскливо посмотрел на меня, — хочется жизнь прожить совсем не так, не так, как навязывает это наш, родной мир.

— А как?

— По-другому, — он отвернулся и повторил: — по-другому. Поэтому я и хочу уйти, чтобы попробовать начать жить по-другому.

— Думаете, получится?

— Не знаю, — он прерывисто вздохнул, — но здесь начинать не хочется. Уже не хочется и поздно, слишком поздно.

Я улыбнулся про себя, все почти всегда говорят одинаково, только причины ухода могут быть разные. Вспомнился один новый русский, он не уходил, а убегал…

— Если не уйду, братва положит, — говорил коротко стриженный новый и молодой нувориш, потирая свой сплюснутый ломанный-переломанный боксерский нос. На пальце сидел массивный перстень, который для иной девочки мог сойти за корону.

— Падлы, ведь и за границей могут найти. Кощея на Кипре достали, а ведь умен был, почти университет закончил, физкультурный. Выручай, братан, я за ценой не постою, еще десять штук отвалю, только чтоб завтра. Чую, послезавтра поздно будет. Козлы, уже охотятся. Неделю назад киллера подослали, — маленькие глазки недобро на меня посмотрели.

— Завтра, — пообещал я.

— Завтра, — кивнула, соглашаясь, бритая голова. — Что с собой брать разрешают?

Я рассмеялся.

— Ну не на зону же отправляешься?

— Лучше бы на зону, — возразил «братан». — Что брать?

— Что хочешь, — я пожал плечами.

— Баксы?

— Нет, баксы не надо, — я едва сдерживал готовый сорваться истерический смех, но опасался этого типа, — у них с юмором туговато.

— Золото, камешки?

— Возьми.

— А с волыной пропустят?

— Что такое волына?

— Кольт есть у меня крутой.

— Пропустят.

— Можно и джип взять. Я бы и пару блядей прихватил бы, чтоб в дороге не скучно было.

— На джипе не проедешь.

— Жаль, — он зевнул. — А было бы круто… — Его джип затормозил. — Давай, вылазь, завтра на Пушкинской я тебя подберу.

Уходил он, как Остап Бендер, через финскую границу. Какое только барахло не тащил с собой… Заплатил хорошо, даже очень…

Были двое хиппи. Отказались уходить в самый последний момент. Возник спор:

— А вдруг там анаша не растет?

— Ты что, перегрелся? Там сплошная нирвана.

— Но это не значит, что есть анаша?

— Я взял с собой пять коробков.

— Пять? Только пять?

— Пять.

— Зачем взял, если говоришь, что там сплошная нирвана?

— На всякий пожарный план.

— Нет там плана, говорю тебе.

— Нирвана есть и свет этой Брахмапуты Будды и Шивы.

— Хари Кришна! Хари Рама! — оба истерично заржали и посмотрели в мою сторону.

— Слушай, чувак, нам пока плана хватает.

— Когда закончится, мы тебя сами найдем.

— Вдруг, чувак, там плана нет? Какая же это тогда нирвана?

До сих пор не нашли, видимо, их план, как и план ленинской электрификации, никогда не кончится. Уходили сумасшедшие, сектанты, дети-цветы. Никто трезвым на вторую встречу не приходил. Иногда вообще не приходили, требовали деньги обратно. Проходило время, просились на вторую попытку, я отказывал. За два года моей коммерческой деятельности в роли проводника ушло только двенадцать человек. Считайте, по одному на два месяца. Немного, но мне на жизнь вполне хватало.

— Если вы все же решитесь, то будете тринадцатым, — сказал я Леониду Смирнову.

— Символическое число, вечного неудачника, такого, как я. — Он протянул мне конверт с деньгами. — Здесь ровно половина.

— А вам не обременительно? — поинтересовался я.

— Деньги? — Леонид Петрович впервые искренне улыбнулся. — Что, можете скинуть?

Я промолчал.

— Нет, не обременительно, у меня жена крутой бизнесмен.

— А вы?

— Я был когда-то крутым инженером, но сейчас это уже не так важно, слово «инженер», как и имя Вовочка, в анекдотах стало не профессиональным, а нарицательным.

Я рассмеялся.

— Это точно. А жену не жалко оставлять?

— Жену… Она уже не жена, а крутой бизнесмен. Вся в бизнесе, без остатка, — с грустью заключил он.

Он ушел. Я проводил взглядом его сутулые поникшие плечи. Черное старое пальто промелькнуло в окне…

Странно, что из этого мира неизвестно куда, к черту на кулички, бегут люди, ни к каким мирам не приспособленные. Если беглецы не могут ужиться в своем родном мире, как они собираются уживаться в чужом? Что такое — чужой мир? Четвертое измерение? Существует ли оно? Наше трехмерное постоянство ответа уверенного не знает. Строим догадки.

Мы можем представить двухмерное пространство — ползущую по листу бумаги муху, ничего не знающую об этом. Вот она взмыла в верх и оказалась в трехмерном: длина, ширина, высота. Что собой представляет четвертое измерение? Некоторые называют его временем. Другие с четвертым измерением связывают телепортацию — умение объекта перемещаться из одного трехмерного пространства в другое. Как и что такое четырехмерное движение? Я читал одного немца — Зеллнера, «Трансцендентная физика», где он описывал четырехмерные движения в трехмерных пространствах, но так и не объяснил, что это такое и почему так бывает.

Из-за своего феномена я проштудировал множество книг, и ни одна из них не ответила, как это бывает и почему это получается у меня. Получается что?

Я открываю двери в иные миры, так мне кажется. Представьте себе. Хочется предполагать, что за черной завесой «двери» есть иной мир… Кто переступил порог с этой черной занавесью, обратно не показался. А может, мои клиенты-эмигранты в Америку попадают или Австралию. Тогда у меня дар телекинеза, и это не менее авантюрно-фантастично. Проверить на собственной шкуре я не решаюсь, но шестое чувство мне подсказывает, что все-таки это иномирья, райские страны, скрываемые чертой горизонта.