Андрей Геращенко - Пронзая время

— Но, в эти дни… — начал Вишневецкий и посмотрел на Олешковского.

— Так точно, Артём Фёдорович — именно в эти дни и, что самое важное, именно в это время — в 11 утра 26 декабря и в 12 дня 28 декабря был дважды ограблен валютный отдел «Беларусбанка» на улице Ленина. Я всё сверил.

— У них в банке есть камеры наружного наблюдения?

— Есть, но 26 декабря они работали в режиме прямого эфира, без записи охранник ничего не заметил. А 28-го, после первого ограбления, камеры были поставлены на запись.

— Где плёнка?

— Через полчаса её доставят к нам.

— Думаю, что нам тоже необходимо её проанализировать. Возможно, понадобиться отправить кассеты в Москву, — вмешался в разговор Смолич.

— Хорошо, — кивнул Вишневецкий. — Как только плёнка будет у нас, можете сразу же выезжать в Минск на моей машине.

— Так будет лучше, — кивнул Смолич.

Вишневецкий достал из верхнего ящика стола блокнот, куда записал историю, рассказанную Поповым и ещё раз взглянул на дату. «26 декабря, во вторник, примерно около одиннадцати утра», — прочёл Вишневецкий собственноручно написанную строчку. «Странный силуэт в управлении, ограбление банка и исчезновение (или его иллюзия) Гусева, которое наблюдал Попов, произошли в один и тот же день и в одно и то же время. Всё это связано между собой. Я чувствую, что связано. Но как? За что зацепиться?» — мучительно размышлял Вишневецкий, отложивший блокнот со своими записями в сторону и даже не заметивший, что в кабинете повисла необычная, гнетущая тишина.

Из задумчивости Вишневецкого вывел звонок Мухина. Начальник приглашал к себе.

— Все свободны! — объявил Вишневецкий и, дождавшись, пока все выйдут из кабинета, ещё раз перечитал анализ расшифровки изображения камер наружного наблюдения и лишь затем отправился к Мухину.

У Мухина Вишневецкий ещё раз изложил все свои подозрения в отношении Гусева, выглядевшие скорее неопределёнными и туманными догадками и продемонстрировал результаты покадровой экспертизы. Мухин уже, видимо, многое знал через Минск, потому что информацию о Гусеве поначалу пропустил мимо ушей, зато несколько раз перечитал данные экспертизы.

— Есть новости? — осторожно спросил Вишневецкий.

— У нас всегда бывают новости, — спокойно сказал Мухин и пояснил: Дело на контроле у Ерина. Им интересуется даже Президент. Завтра машиной из Москвы доставят новые камеры наблюдения. Внешне они ничем не отличаются от обычных, но на самом деле снимают не по 25, а в 100 раз больше — по 2500 кадров в секунду! Просто фантастика! Но это ещё не всё — сигнал соединённого с камерой компьютера сразу же через сеть будет поступать в Москву и Минск. В случае нового появления каких-либо помех сразу же будет произведён их анализ. Две камеры установим у нас, одну — возле центрального валютного отдела «Беларусбанка» на Ленина, где уже было два ограбления и одну, скрытую — на площади Свободы. Компьютеры в Москве заранее сориентированы на отслеживание помех с теми параметрами, которые определены в декабре по обнаруженным силуэтам. А по поводу Гусева… Я согласен, что все эти совпадения неслучайны, но вот их истинная причина… Гусев — отличный, опытный офицер госбезопасности. Но, с другой стороны — это наша единственная зацепка. Завтра из Минска подвезут новую, на этот раз уже нашу, белорусскую разработку.

— Что за разработка?

— Позитивный световой порошок. Если им посыпать руки, то ничего не видно — порошок очень мелкий и практически незаметный для невооружённого глаза. Вторым порошком, «проявителем», посыпают какую-либо поверхность. Если человек с позитивным порошком на руках откроет, например, дверь, ручка которой перед этим была посыпана «проявителем», на ней обязательно останутся следы, легко заметные в лучах ультрафиолета, напоминающие негативную чёрно-белую фотографию. Видимо, происходит химическая реакция между двумя порошками. Подробностей я не знаю — завтра подъедет подполковник Глашкин со специалистами-биохимиками, привезёт порошки и всё объяснит.

Прошло два дня. С утра в четверг Мухин собрал у себя в кабинете совещание. Кроме него самого присутствовали Вишневецкий, Глашкин, Олешковский и Смолич.

Смолич доложил об анализе плёнок видеокамер наружного наблюдения за 28 декабря. Как и ожидалось, камера зафиксировала помехи. По ним также можно было различить что-то похожее на быстро перемещающийся человеческий силуэт, вначале вошедший в банк, а затем возвратившийся на улицу. Примерно в это же время произошло исчезновение валютной выручки. Но самое интересное Смолич приберёг напоследок:

— И ещё — пожалуй, самое главное…

Мухин, Вишневецкий и Олешковский насторожились. Глашкин был спокоен. «Наверняка уже заранее обо всём знает!» — решил Вишневецкий, взглянув на Глашкина.

Довольный произведённым эффектом, Смолич продолжил:

— Получено достаточно чёткое изображение фантома. Мы сделали компьютерную распечатку с расшифрованных и переданных из Москвы файлов. Силуэт человека виден достаточно чётко, хотя внешне он как бы прозрачен. Такое впечатление, будто на один участок плёнки легли два изображения. Это, конечно же, не так. Я захватил с собой фотографии…

— Дайте их мне, — попросил Глашкин и взял у Смолича папку фотографий.

Остальные хранили молчание. Глашкин поочерёдно посмотрел на Мухина и Вишневецкого, затем раскрыл папку и, вытащив оттуда фотографию, положил её на стол:

— Вам знаком человек, изображённый на снимке?

Вишневецкий сразу же узнал Гусева. От волнения у него на лбу выступили капельки пота. Гусев казался прозрачным, бестелесным и каким-то размытым, но самым главным было другое — это, несомненно, был Гусев и Вишневецкий был абсолютно в этом уверен. Мухин взял в руки фотографию и, повертев её некоторое время в руках, вновь положил на стол:

— Мне кажется, что это… — Мухин нерешительно посмотрел на Вишневецкого. — Вы с ним чаще работаете, но… Мне кажется, что…

— Во всяком случае, если это и не Гусев, то человек или фантом, очень на него похожий, — пришёл на помощь Мухину Вишневецкий. — Но… Я специально проверял его в связи с тем, что Гусев в той или иной мере был участником, присутствовал или находился поблизости во время большинства странных событий. У Гусева полное алиби. Во-первых, его в это самое время видел в управлении дежурный, Романенко, да и я сам. Я разговаривал с Гусевым в своём собственном кабинете практически в то же время, когда произошло второе ограбление валютного отдела.

— Тогда как вы можете объяснить наличие изображения Гусева? — спросил Глашкин.

— Я не знаю… Я не могу найти этому рациональное объяснение, хотя мне всегда казалось, что Гусев имеет ко всему этому какое-то отношение, пояснил Вишневецкий.