Отто Мюльберг - Где-то в Конце Времен. Кинороман

– Начинай с первой. Если скажешь что-то стоящее, то Кейт может даже обратит на тебя внимание.

– Больно надо, я после последнего посещения адепта Илая плевал на модок с высокой каланчи. Так вот. Первая причина кроется в единственной области, которая для вас, инспектор, не ясна, в то же время для меня – естественна и понятна.

– Ну-ка?

– Исторически сложившийся традиционный алгоритм действий наследственного аристократа. Для потомственного риттера абсолютно невозможно оставить наследника без завещания на право владения доменом.

– И где же, позволь спросить, твой родовой замок, Вилли фон Бадендорф? Боюсь огорчить, но если на Земле, то там вряд ли остались сколько-нибудь симпатичные крестьянки. Насколько мне известно, всех переманили кино-корпорации сниматься в порно. Да и феодализм вроде как давно отдал концы.

– Мы всегда были безземельными, Лева. Ни кола, ни двора, только кляча и зазубренный шверт. Нет, тут порожняк. Все, что было у герра Гюнтера, так это наша теократия. Его любимое детище и самое большое достижение. Подозреваю, что именно ключ к ней, точнее к ее сохранению, мне и хотел передать папэ.

– Я бы на твоем месте не сильно преувеличивал важность и возможности админского доступа, Вилли, – Лева отхлебнул остывающий чай, даже не покосившись на мою руку с кольцом.

– А я вовсе не о нем говорю. Кольцо это так, техническая деталь. Просто для доказательства первого пункта мне придется перейти ко второму. Который, кстати, тебе вовсе не безынтересен.

– Жги.

– Помнишь, ты как-то спрашивал меня, почему левиафаниты позволили евреям жить на Пантее?

– Не просто позволили, а позвали.

– Именно. Так вот. Я тут на досуге почитал кое что из списка адепта Илая и выяснил одну забавную для себя штуку, которая тебе отлично известна. Левиафанизм не является религией.

– Ну да. Это все дети знают.

– Но он зачем-то целиком построен на еврейской символике. К чему бы это, если сами левиафаниты ни с какого бока не евреи? Так вот. Вас позвали на планетоиды, потому что вы были там очень нужны.

– Какой неожиданный поворот! Не может быть!

– Погоди ты. Они были нужны не только как ученые, креативщики и умницы. Они были нужны для чего-то гораздо большего.

– И для чего же?

– В частности для обучения. Мне кажется, что вы повелись на самую приятную для еврея замануху. Тора говорит, что евреи – нация учителей и жрецов для всех народов? И у вас это хорошо получается? Отлично! Вас-то нам и надо! Пожалуйста – учите. И вы пошли, потому что вы для этого родились и отказаться не можете. Отсюда обязательная традиционность еврейской культуры на планетоидах. Никто так хорошо не даст образование детям, как евреи, а забота о детях у левиафанитов на первом месте. Просто на земле это было не реально провернуть. Но это, опять же, только одна из причин.

– Растешь, Вилли. Скоро можно будет переводить тебя на твердую пищу. Кейт, покажи ему лямку лифчика.

Кейт даже ухом не повела.

– То, что левиафаниты учатся у евреев, навело меня на мысль, что конспирации папэ тоже учился у вас. Об этом говорит много вещей, например номер предполагаемого астероида.

– Да, хорошая была шутка. В переводе с гематрии цифра 496 как раз читается как «Левитьян».

– Что же мешало ему и дальше играть по тем же правилам?

– Если ты прав, то расшифровывать ключ придется очень долго. Каббалисты работают над текстами Торы уже несколько тысяч лет, и конца этому не видно.

– Думаю, что папэ приготовил для меня вариант попроще. Вот гляди, – я открыл на мониторе памятный список книг, – скажи, чего тут нет?

– Считаешь, тут чего-то не хватает?

– В списке нет ни одного произведения папэ. А адепт Илай был его другом еще до появления идеи левиафанизма. Странно, правда?

– Только не надо мне втирать, что ты читал что-то из написанного папэ!

– Пока нет, но прочитаю все от корки до корки, не сомневайся.

– Ну, тогда в какой же из полусотни книг и тысячи статей Гюнтер фон Бадендорф оставил тебе мессагу, Вилли?

– Конечно же в самой главной.

– Ты думаешь, что он зарыл клад в Манифесте?

– Нет, я тогда еще не родился. Но вот гимн он написал сразу после моего рождения. Однако я понятия не имею, на каком из способов шифровки он остановился.

– Откуда такая уверенность?

– Первый вариант гимна был написан на иврите. Я проверял и давно не верю в случайности. Какую схему он мог применить?

– Большой список. Гематрия, символика, ключевые слова и еще сто способов спрятать черную кошку в темной комнате. Но при условии, что мальчик все же есть.

– Он был уверен, что я осилю. Не сам, так с помощью друзей. Причем в нужное время и в нужном месте.

– Да, папэ твой был очень продуманный, этого не отнять. С чего начнешь?

– С технической детали, – я поднял руку, – попрошу Молоха об одолжении.

Чуть позже я все же увидел Кейт без лифчика. Грудь ее, к слову, оказалась вполне заурядной, мы и получше сиськи видали, чего уж там.

«Есть моды, а есть моды». Да уж, моды бывают ой какие разные.

Взять мою любимую Анюту, в которой живет полцентнера искусственного мяса. Ее и модкой-то назвать сложно, потому что это сплошная косметика, хоть она и модифицировала уже систему потоотделения на производство каких-то специальных феромонов. Но первый шаг уже сделан, и не за горами тот день, когда Анюта побежит проставлять себе внешность с изменяемыми пропорциями, а там и до первого симбионта рукой подать.

У настоящего мода косметическая хирургия стоит на втором месте, а на первом всегда многофункциональность имплантируемого гаджета. Если вы видите, что глаза мода меняют цвет по желанию владельца, то можете быть уверены в том, что одновременно они еще и монитор на сетчатке, камера, 3D сканер, ИФ-порт, пеленгатор и хренова туча другой техники, которая очень шустро соображает вместе со своим владельцем. Собственно к концу пути все тело мода становится рабочей поверхностью, что не могло не сказаться на их чувстве юмора и породило массу легенд и анекдотов, в одном из которых я участвовал лично.

Дело было на заре моей юности, я только-только закончил интернатуру и не очень-то разбирался в окружающей действительности. Так вот, однажды, в очереди в драг-центр со мной познакомилась вкуснейшая мулаточка идеальных пропорций. Я загорелся, мулаточка явно подыгрывала, мы удалились в ближайший хостел, а когда я перешел к позиции сзади, она вывела на свою правую ягодицу изображение моего изрядно раскрасневшегося лица с медленно округляющимися глазами, а на левую – адепта Илая с еженедельной проповедью. Еще и звук добавила, тварь. Я чуть психическую реабилитацию не огреб, отвечаю.

Жесть конечно, зато теперь вы понимаете, почему к квази-модам у нас относятся с подозрением. Тем более, что от нормального человека их не очень-то и отличишь, ибо внешность, возраст и пол они меняют по желанию, а законодательство для модификантов сильно отличается от обычного гражданского.